дили. – Я не спросила, продала ли она ее.
– Не она – отец. За копейки. Не дачу – землю. На месте их дома сейчас добротный особняк за высоким забором. Туда я, кстати, не заглядывала. Когда поселок обходила, хозяева в отъезде были. На Мальдивах, что ли?
Зазвонил телефон Матвея.
– Мара, – сообщила она подруге, глянув на экран. И спросила у Одессы: – Как дела?
– Нормально. Нео спит. А я нет. Есть новости?
– Пока никаких. Ждем записей с камер.
– У меня есть приятель, Ваня. Он снимает офис по соседству с моим помещением. Компьютерщик. Может, ему какое-то задание дать? Он не откажет.
– Я подключила всех, кого могла…
Но Ленка ее перебила:
– Помощь лишней не бывает. Мара, пусть он все узнает о Балу.
– Думаешь, она умеет воскресать и это где-то отображено? – скептически проговорила Одесса, и Матвей кивнула в поддержку.
– Может, у нее были какие-то родственники, близкие друзья. Естественно, такие же чеканутые, как и она. Ядвига лежала в психушке, Балу ее навещала. Вдруг она там познакомилась с кем-то? И этот кто-то был в курсе ее замысла, а сейчас вышел на свободу.
– В психушках так долго не живут.
– Алку похитили, мы должны все варианты рассмотреть!
– Обычно если похищают, требуют выкуп.
– В кино? – вышла из себя Ленка. – В классических фильмах, написанных по отработанному сценарию? Нас похитили не ради выкупа! И даже не потому, что хотели сделать секс-рабынями. Я это еще как-то себе могу объяснить. Деньги и похоть толкают на преступления. Но нас закрыла в подвале баба, которая решила, что мы опасны для общества…
Ленка больше не могла сдерживаться. Она рванула дверку и выпрыгнула из машины. Ей не хватало воздуха, сердце выпрыгивало из груди, а кисти как будто снова ломались под тяжестью человеческого тела, крошились от ударов приклада…
Пила попробовала сделать дыхательную гимнастику, но закашлялась.
Матвей подхватила ее, когда Ленка уже начала оседать. Прижала к себе, зашептала что-то успокаивающее. А Пила не могла справиться с собой. Она начала рыдать, выплевывая изо рта хрип и слюни. Работник кофейни смотрел на них с ужасом. Стаканы в его руках дрожали.
– Мы пугаем людей, – сказала Матвей.
– Дай мне минуту, я соберусь…
И ушла в темноту, яростно колотя руки друг о друга. Кулак в ладонь, потом второй. Так было еще больнее, но это отрезвляло.
Ленка вернулась совсем скоро. Уже нормальная. Лицо только красное, а в остальном – такая, как всегда. Взяла из рук подруги кофе.
– Прости за истерику. Что делаем сейчас?
– Пожалуй, едем спать. А утром отправляемся всей компанией в ТОТ САМЫЙ дом.
– Да, отдохнуть нужно. Довезешь? Или я Прудникову позвоню. Он сегодня выходной.
– Довезу.
Это было семь часов назад. А теперь они ехали по Ярославскому шоссе в сторону поселка.
Глава 2
Элиза открыла глаза, едва они подъехали к дому.
– А вы раньше замечали, что на трубе дьявольский символ? – сонно проговорила она, потирая глаза.
– Трех шестерок там нет, – буркнула Дашка, давняя поклонница книг и фильмов «Омен».
– Там крест перевернутый.
– Это кирпичи выпали, – раздраженно проговорила Матвей. – Получилось так. Не надо видеть знаки там, где их нет.
– Как скажешь.
Они выгрузились из машины. Забор совсем покосился, но не упал. Калитка была заперта на новый навесной замок. Матвей открыла. Подруги зашли на участок.
– А где олимпийский мишка? – спросила Мара. Она помнила место, где они захоронили Балу. Дерево, что росло рядом с ним, вымахало и теперь доставало кроной до крыши.
– Я его в озере утопила. Не могла видеть, хотела избавиться. Чтоб с глаз долой…
– Замок ты повесила после этого?
– Да. Чтоб никто не шастал. Еще камеру установить собиралась, да не успела.
– Кстати! Можно к соседям сходить. – И Мара указала на особняк, что стоял на месте сгоревшего дома Райских. – Там наверняка есть камеры. Может, в них попало что-то нам интересное.
– Ходила, их не было. А сторож не захотел говорить со мной. Но я нанесу еще один визит им, приехали уже, наверное.
Они прошли по вытоптанной когда-то, но порядком заросшей дорожке к крыльцу. На двери дома тоже был замок, но не такой новый. Матвей отперла и его.
В нос подругам ударил запах полыни. Он перебивал затхлость. Тот, кто готовил дом к продаже, провел большую работу. Выбросил хлам, прибрался, даже на окна дешевые, но свежие занавески повесил.
Кресло-качалка, на которой умерла Ядвига, отсутствовало. А вот шкаф, в котором некогда хранились мишки, награды и сувениры с Олимпиады, так и стоял на прежнем месте. Но был пустым. Плакат со стены исчез. Тканые дорожки отсырели, и их выкинули. У печки не было дверки. Украли, по всей видимости, чугун в пунктах приема цветмета стоил приличных денег.
– Зачем мы приехали сюда? – спросила Тюля. Ей хотелось домой, готовить Масику ужин. После него он точно ее простит. Мучается, бедняжка, без завтрака, а обедать в столовой будет.
– Чтобы поискать какие-то подсказки, – ответила за Матвея Ленка. – Тот, кто играет с нами, мог оставить еще какую-то.
– От Алки ни слуху ни духу? – спросила Элиза. Она окончательно пришла в себя только сейчас.
– Она как в воду канула. А видео, что удалось просмотреть, показало: Алка вышла из магазина с чипсами, но направилась не в сторону своего дома, а в противоположную. А там слепая зона.
– Ее кто-то позвал?
– Звука на этих камерах нет. Мне показалось, что она увидела какое-то бездомное животное и решила поделиться с ним чипсами.
– Как жаль, что она ушла из дома без телефона. Было бы легче ее обнаружить.
– Его бы разбили и выкинули там же.
Они прошлись по дому. Мара даже на мансардный этаж забралась, не побоявшись, что лестница обрушится.
– Отсюда Балу за нами наблюдала, – крикнула она. – Двор соседнего дома как на ладони.
– Спускайся, пойдем в подвал!
– Не, я пас.
– Мара, не дури. Я уже была там, двери сняты. Их на металлолом давно сдали мародеры.
– Все равно, – упрямо мотнула головой спустившаяся с мансардного этажа Мара. – Я подожду вас на улице.
– Ладно, как знаешь.
Они вышли в сени. Деревянная дверь, что вела в пристройку, была на щеколде. Рената отодвинула ее.
– Что-то и мне расхотелось спускаться, – пробормотала Тюля.
– Можешь оставаться с Одессой.
Матвей открыла дверь, зашла первой. На полу стоял фонарь, довольно мощный, она включила его.
Железные двери действительно отсутствовали. И первая и вторая. Ничего не мешало спуску. Втроем подруги достигли помещения, в котором пробыли девять дней.
– Не такое оно и зловещее, – проговорила Элиза.
– Да, – согласилась с ней Матвей. – Обычный подвал для хранения картошки, солений-варений.
– Ты первый раз одна сюда спускалась?
– Нет, с риелтором. Он показал мне просторное помещение, которое можно использовать как угодно. И это дополнительные квадратные метры, не учтенные в кадастровом свидетельстве. Еще добавил, что его при желании можно и под жилое оборудовать. Типа как в американских домах. У них в подвалах, если судить по фильмам, не только стиральные машины стоят, дополнительные холодильники, но и диваны. А Билл Гейтс там свой первый офис открыл.
– Нет, он в гараже.
– Я знаю. Слова риелтора.
– Жилое помещение? – прокричала сверху Мара. Она слышала их разговор, потому что стояла прямо у двери. – Попробовала бы она провести в нем хотя бы несколько часов. Там даже окон нет! Дура какая…
– Им лишь бы продать, – мирно проговорила Элиза. И уже Ренате: – А одна ты спускалась?
– Да. После того как увидела фигурку мишки на ТОМ самом месте.
– Не страшно было?
– Первые секунды. Но тут лопаты стояли. Я должна была взять их.
– А мне жутко, девочки, – с дрожью в голосе сказала Ленка. – Я хочу назад! – И помчалась по ступенькам вверх. К свету, чистому воздуху.
– Когда ты купила дом, тут и было так пусто? – В подвале не осталось ничего из того прошлого, которое они пытались забыть, но и нового не появилось.
– Да. Хлам был выкинут.
– А это? – И указала чуть подрагивающим с похмелья пальцем на плакат.
Матвей посветила на него фонарем.
Олимпийский мишка стоял, отставив заднюю лапу, будто готовясь сплясать гопак. В передних – цветы, ромашки да васильки, это в правой, а в левой – три медали, золотая, серебряная и бронзовая соответственно.
– Не помню, – протянула Матвей.
– Был плакат или?..
– Не помню такого аксессуара на стене. Я бы заметила.
– Значит, он появился тогда же, когда и фигура на клумбе?
– Я же спускалась за лопатами…
– Но была взволнована и хотела поскорее уйти?
– Да, но… – Матвей подошла к стене и оторвала плакат. – Мне кажется, его повесили позже.
Глава 3
Мара с нетерпением ждала встречи с Нео. Не видела его полдня, а уже соскучилась.
Когда она зашла на производство, он кинулся к ней. Но затормозил в полуметре. Обнимашки этот юный господин не жаловал. Протянул руку. Мара ее пожала и спросила:
– Как ты?
– Хорошо, – серьезно ответил мальчик. – Я сделал для тебя игрушку.
– Я уже большая и не играю в них, но спасибо.
– Эта тебе понравится, – послышался голос Том-Ям. Она вышла из кабинета с фигуркой, отдаленно напоминающей медведя. Коричневый, толстый, косолапый, но с крыльями. Их Нео вырезал из кружев и приклеил к спине.
– Какая прелесть. Как его зовут?
– Ее, – внес поправку Нео. – Артио.
– Хм…
– Я загуглила, – пришла ей на помощь Том-Ям. – Артио – это богиня. Медведица-Мать. В созвездии Ковш самая яркая звезда Арктур. Переводится как страж медведей. Я, может, что-то не точно воспроизвела, но примерный смысл таков.
– Откуда пятилетка знает о таком?
– Он читает больше, чем мы с тобой. В рюкзаке книга. Советская энциклопедия для детей «Почемучка».
– Это мне Лариса подарила, – сообщил Нео. Он помнил о сестре Тюли, тогда как обеих матерей позабыл напрочь.