Элиза хотела продолжить, но не смогла справиться с эмоциями, разрыдалась. Ленка принялась ее успокаивать.
– Я вас семьей считала, – сквозь слезы прокричала Элиза. – Настоящей! А ты повторяешь слова той, что нашу семью разрушила.
Ленка строго посмотрела на Матвея.
– Я извиняться не буду, – мотнула головой та.
– Ты понимаешь, что нам сейчас нельзя ссориться?
– Не я первая начала.
– Что начала, объясните? – недоуменно спросила Мара, прослушавшая ту часть разговора, что вызвала конфликт.
– Уже неважно. Я уезжаю. А вы, если хотите, оставайтесь.
– Я с тобой. Поеду в офис. Ивашка сегодня там ночует.
– Кто это?
– Тот, кто может добыть информацию о Белле Набиевой.
– Тогда я с тобой.
– Погнали. Ленка, а ты?
– Останусь с Элизой.
– Тогда пока. Будут новости, позвоним.
И они ушли. А Элиза долго Ленку не отпускала. Она вспоминала маму, показывала ей немногие их совместные фотографии, пила и плакала. Когда бутылка опустела, Богема уснула. Ленка накрыла ее одеялом и подошла к роялю. Черно-белые клавиши манили. Решив сыграть что-то легонькое, она прикоснулась к ним. На ум пришла «Лунная соната». Не присаживаясь, Ленка воспроизвела ее от начала и до конца. Чисто, без единой помарки. Но и без души. Просто четко сыграла по нотам, что держала в памяти.
– Музыка умерла во мне, – прошептала она. – И пальцы тут ни при чем.
Не зря говорят, что как только человек совершает убийство, отмирает часть его души. Права Элиза, они не должны были убивать Балу. Могли просто ранить, потом связать. И все было бы по-другому и тогда, и сейчас…
Глава 7
Они сидели в офисе Ивана, заставленном техникой. Она была везде – на полках, столах, под ними, на подоконнике, мини-холодильнике. Какая-то раскрытая, другая в коробках. В довольно просторном кабинете места хватало только для маленького дивана, на котором, по всей видимости, Иван и коротал ночи. Сейчас он сидел на стуле перед ноутбуком, а девушкам приходилось стоять, потому что с дивана они ничего не видели.
– Интересная тетенька эта ваша Белла Набиева, – бормотал Иван, щелкая мышкой.
– И чем же?
– Такая биография, просто обалдеть!
– Ты рассказывай давай, – подергала его за рукав Мара.
– Ой, не стойте над душой, сядьте. Диван вон есть.
– Да с него ничего не видно!
– Я распечатаю картинки, вам покажу. Их, правда, немного. Брысь.
Мара с Ренатой послушно пересели.
– У меня от водки Богемы до сих пор мерзкая отрыжка, – проворчала Матвей и закинула в рот жвачку.
– Зачем ты на нее напала?
– Мы с тобой для нее монстры.
– Почему именно мы?
– Догадайся.
– А, поняла. – И изобразила, как натягивает длинную перчатку. Это у них означало, что руки по локоть в крови. – Но я не хотела этого. Именно того результата, который получился. – Иван вроде был погружен в свои изыскания, но Мара все равно говорила на языке, только им понятном. – Кстати, я потом узнавала про эту девицу, что против меня свидетельствовала. Понимаешь, о ком я? – Матвей кивнула. – Она отлично устроилась после. У Косматыча были сбережения, и немалые. Он банкам не доверял. Все хранил в чулке. И эта бедная овечка прибрала денежки. Ларек открыла.
– Не такая уж и овечка?
– Хитрая тварь. Ей было не противно с Косматычем спать. Подумаешь, дать пару раз в месяц. Он же состарился уже, на пенсию ушел. Зато тепло, сытно. Делать ничего не надо. Офигела она, конечно, когда этому конец пришел. Но не растерялась.
– Все, бабоньки, хватит шушукаться, – воскликнул Иван и крутанулся на стуле, чтобы видеть их лица, – я готов рассказать вам о женщине, которой вы интересуетесь.
– Внимательно слушаем.
– Родилась Белла Набиева в Таджикистане. Тогда это была союзная республика.
– Это мы и без тебя знаем.
– Будете перебивать, ничего не скажу.
– Молчим. – Мара закрыла рот на воображаемую молнию. – В девятнадцать лет Белла взяла золото на легкоатлетическом чемпионате СССР, но об этом вы уже знаете. Естественно, блестящую спортсменку взяли в олимпийскую сборную. Но не ее одну. Была еще одна метательница диска, Евдокия Лаврова. Блатная. Ее отец тоже чемпион, дед в Федерации спорта шишка.
– Это ты все в интернете нарыл? – спросила Матвей. Она рот на замок не закрывала.
– Конечно, проверил родственные связи. Это не сложно, если знаешь, по какому алгоритму действовать. Так вот, Лаврова очень хотела победить. Что естественно. Она не могла опозорить фамилию. А Набиева соперница сильная. И решила Евдокия ее устранить. На тренировке перед первым соревнованием сломала ей руку.
– Каким образом?
– Диск на нее уронила. Случайно якобы. Упала неудачно. В итоге, Набиева из соревнований выбыла, но и Лаврова не взяла медаль. Она вообще чуть ли не последнее место заняла. – Он протянул девушкам две распечатанные фотографии. – Все, что удалось найти. На первой Лаврова, на второй Ядвига Брусникина, олимпийская чемпионка по метанию ядра. Та, с которой мы с тобой, вредина, начали. – Мара кивнула. Она обещала молчать, и ее рот оставался на замке. – А за спиной ее кто стоит?
– Много кто, – буркнула Рената.
– Приглядись.
– Мог бы улучшить фото. У тебя такая крутая техника.
– А вы, девочки, не оборзели? Я за такое деньги беру, и немалые. А вы меня даже кофе не угостили.
– Угостим, не бзди. И вискарь с нас. Белла, что ли, справа? Похожа на сердитого пацана?
– Она. Сблизились, видимо, спортсменки. Старшая младшую подбадривала.
– Это ты тоже в интернете нарыл?
– Нет, в своем художественном воображении, – язвительно парировал Иван. Мара хмыкнула. Молодец, не пасует ни перед ней, ни перед Ренатой. А они те еще яйцедробилки. – Спустя год Белла Набиева совершила нападение на Евдокию Лаврову. Она сломала ей обе руки, нос и несколько ребер. Отомстила. За что села на семь лет.
– А не до фига ли дали? – не смогла сдержаться Мара.
– До фига. Но мы помним, из какой Лаврова семьи. По полной наказали Беллу. Вышла раньше на год по амнистии. С Ядвигой она все это время общалась. И когда дискометательница откинулась, та пристроила ее в свою спортшколу. Она тренировала на тот момент многоборцев. Мальчиков.
– Это воображение твое или уже факт?
– На! – Он передал ей распечатку очередного снимка. На нем те же женщины, Ядвига и Белла, и они держат на руках мальчика с кубком. Обе постарели, погрузнели. Но, что удивительно, выглядят на один возраст, хотя разница чуть ли не двадцать лет. – Подопечный Брусникиной во всех юношеских чемпионатах выиграл. Не только европейских, мировых. Всех порвал. Его называли Колоссом. А так он Коля. Через два года мальчик уехал в Америку. Там состоялся как спортсмен-олимпиец. Но всегда помнил своего тренера, говорил в интервью, что она его сделала непобедимым.
– А с Набиевой что?
– Со скандалом была изгнана из спортшколы. Вот фото из «Московской правды». Чудом на него наткнулся. Кто-то из родителей узнал, что судимая с их детьми занимается, и бучу поднял. Ядвига на защиту встала. Сказала, что и своего ребенка готова отдать ей на попечение (был у нее сын десяти лет), но не помогло. То было в 1989-м. После этого никаких следов Беллы Набиевой.
– Совсем?
– Пыталась получить российское гражданство в 2002-м. Не дали. Может, домой вернулась?
– Или умерла?
– Если бы тут, в России, след бы остался. Жива, скорее всего. Ей не так много лет.
Мара с Ренатой обменялись короткими взглядами. Иван это заметил:
– Вы что-то знаете о ней?
– Нет, иначе не просили бы тебя добыть сведения, – ответила ему Маришка.
– А можно спросить, зачем?
И Одесса поплыла. Она не знала, что сказать. Благо Матвей быстро нашлась:
– Я купила дачу Ядвиги Брусникиной у ее наследника, двоюродного брата. Дом стоял долгие годы заброшенным. Но в нем кое-какие вещи. Коллекция олимпийских мишек, от крохотных до довольно крупных. Значки, чашки, плакаты. Все с Олимпиадой-80.
– И не сперли? Сейчас это самый тренд. В стране ностальгия по скучно-благополучному брежневскому застою и вещам, что были тогда в ходу.
– Как странно. Соседи мне сказали, что с Ядвигой жила какая-то Белла. Тоже спортсменка. Помогала ей. Вот я и подумала, а не найти ли мне ее, чтобы отдать безделицы. Мне-то они ни к чему, а для нее, может, они важны.
Мара незаметно поаплодировала ей. Складно у Матвея получилось. Так всегда бывает, когда правду переплетаешь с ложью.
– Продай, – посоветовал Иван. – Среди мишек может оказаться редкий. Эта тетка чемпионка. У нее наверняка не обычные сувениры…
– А ты сам посмотри. – Матвей вынула из сумочки фигурку, что доставили Ленке. Она прихватила ее.
Иван взял ее и с интересом стал рассматривать. Поднес к лампе. Поплевал на стопы медвежонка. Снова подставил под яркий свет.
– Не, это фигня, – констатировал он. – Серийный сувенирный продукт стоимостью два пятьдесят. Но тысяч пять выручить за него можно.
– А сколько ж редкие стоят? – полюбопытствовала Мара.
– Если просто ограниченной серии, что для партийных работников выпускали, то тысяч двадцать-тридцать. А чемпионские и дороже могут стоить. Если с памятной надписью.
– Ничего себе!
– Коллекционеры – народ странный. Они могут носить одни штаны десять лет, но купят значок или пуговицу, что стоит как новый айфон.
– Да, знавала я одного, – проговорила Матвей. – Жил в комнатушке три на три. Ел исключительно крупы с овощами. Свет включал на два часа. А когда умер, оказалось, что у него под раскладушкой сундучок с редкими дореволюционными монетами. В нем и завещание. Коллекцию он передавал городскому музею.
– И что, попала она туда?
– Частично.
– Пара-тройка монет? – хмыкнул Ваня. – А остальное кому досталось?
– Наследникам, – как всегда ловко, соврала Рената. Она жила в той же общаге, и это было давно. Помогала деду по мелочи, в магазин бегала, мусор выносила. Когда она пришла в очередной раз и обнаружила его мертвым, обшарила квартиру.