Теперь достала. Померила. Чуть великовато. Но, можно сказать, просто свободно сидит. Под «Валентино» и туфли имелись. Остроносые. Но сейчас вроде бы такие снова в тренде. Есть шикарный палантин, чтобы сверху набросить. Ногти Элиза накрасит лаком Бобковой-младшей. Она держит в ванной несколько пузырьков. Жаль, хной волосы не красит. А то бы воспользовалась.
Денег на покупку краски у Элизы тоже нет. Только на проезд мелочь. Значит, нужно что-то придумывать. Она отправилась в ванную, которую вчера намыла. В ней до сих пор пахло хлоркой и немного одеколоном дяди Паши. Дешевым, суровым, но для обоняния Элизы приятным. Дед, имея возможность пользоваться французским парфюмом, обрызгивал себя исключительно «Шипром».
Она взяла бесцветный лак (яркий на ее забывших о профессиональном маникюре ногтях не смотрелся бы) и увидела машинку для стрижки волос. С ее помощью Бобков облагораживал свою бородку. Он был экономным пижоном. Любил хорошо выглядеть, но не тратиться на барбершопы. Элиза, помыв насадку, включила машинку. Рыже-седые кудельки полетели в раковину.
Элиза давно хотела постричься коротко. Ее волосы чудовищно лезли, соседи не наговаривали, и их пора было лечить. За короткими будет легче ухаживать. И не понадобятся дорогие средства. Репейное масло, распаренные корки ржаного хлеба, никотиновая кислота, хна, наконец, все это стоит копейки.
Избавившись от волос, Элиза глянула на себя в зеркало. Нет, не такой она себя представляла. Думала, помолодеет, но стала еще больше походить на старушку. Седую, с ссохшимся черепом и огромным носом. Но Элиза унывать не стала. Ее сейчас не могут расстроить мелочи – мама позвонила, и она хочет встретиться!
Богема вернулась к себе. Накрасила ногти, сделала макияж, оделась. На голову повязала чалму. У нее почти не осталось украшений. То, что можно было сдать хотя бы на лом, она отнесла в скупку. Хорошо, сохранилась итальянская бижутерия. Ее на себя и нацепила.
– А я красотка, – поразилась Элиза, встав перед зеркалом. – И совсем не похожа на алкашку.
Только тут она поняла, что за последние пару часов она ни разу не вспомнила о выпивке. На встречу с матерью она отправлялась абсолютно трезвой.
Богема вышла в коридор. И тут же столкнулась с дядей Пашей.
– Элиза, ты ли это? – Она улыбнулась с закрытым ртом. Зубы ей показывать нельзя – испортится весь образ. – Просто красотка. Давно тебя такой не видел.
– Я помню о долге. Верну пузырь со дня на день.
– Да пес с ней, с водкой. Хотел тебя на пивко с рыбкой пригласить, ты ж любишь.
– Спасибо, но мне нужно убегать.
– С кавалером каким встречаешься?
– Нет у меня кавалера, дядя Паша.
– Был же.
– Когда? Лет сто назад?
– Поменьше. Зимой ты с парнем приходила. Обнимались вы. Я на рыбалку собирался, видел вас.
Элиза такого не помнила!
– В январе дело было. После Рождества.
Неужели она притащила к себе мужика? Того, кому открыла тайну? Скорее всего…
– Как он выглядел?
– Разве я помню? Парень и парень. Симпатичный вроде. И тебя очень нежно поддерживал.
– А я была в дрова?
– Ага. Я еще подумал, какой молодец, помогает. Сам-то трезвый был. Но с тобой очень терпеливо общался.
– Дядя Паша, давайте об этом завтра поговорим. И пивка тяпнем. Мне мама позвонила, – не сдержалась-таки Элиза. – Бегу на встречу с ней.
– Да ты что? А я думал, у тебя оба родителя покойные.
– Нет. Мама во Франции живет. Приехала, хочет увидеться.
– Беги тогда, дочка. Удачи!
Она помахала дяде Паше ручкой и упорхнула. О мужчине, который в январе провожал ее до кровати, тут же забыла. Сейчас ее волновала только встреча с мамой.
Глава 4
Она не спала эту ночь. Изводила себя переживаниями. Как там Аллочка?
Столько усилий приложено, людей подключено, денег потрачено, а она так и находится неизвестно где.
Рената нацепила на лицо солнцезащитные очки, чтобы спрятать припухшие от недосыпа и слез глаза, села за руль. Она направлялась к офису Мары. Туда же должны были подъехать Ленка и Даша. Матвей и Элизе звонила, но та не ответила.
Не хотела говорить с обидевшей ее экс-подругой? Или совесть замучила?
Рената все больше склонялась к тому, что Богема кому-то проболталась. Человек с тяжелой зависимостью непредсказуем. Быть может, она сама забыла, что натворила. Не помнила именно действий, но осадок после них остался.
Хозяева дома, что был построен на месте сгоревшей дачи Райских, вернулись с Мальдив и пошли навстречу новой соседке. Они вступили в диалог, подняли сохранившиеся записи с камер. Кое-что припомнили. На бывшей даче Ядвиги кто-то обитал в конце весны. А объявление о продаже участка появилось в середине июня. Риелтор его разместил сразу после заключения контракта с доверенным лицом кузена Ядвиги. То есть тот, кто хозяйничал в доме, никакого отношения к агенту по продаже недвижимости не имел. В порядок объект приводили позже.
Матвей некоторое время была уверена в том, что это Элиза. Допилась до белочки и поехала в поселок труп выкапывать. Потом придумала историю с восставшим мертвецом. Но Элиза не могла похитить Алку. Она в это время была с Марой и Ленкой.
А еще это сделала не женщина. И на участке Ядвиги, а ныне Ренаты, хозяйничал мужчина. Один и тот же, очевидно?
И это сын Балу? Взявшийся будто из ниоткуда.
Зазвонил телефон. Матвей ткнула в экран, нажав на зеленую трубку.
– Тетя Рената, здравствуйте! – Так ее только Катюша называла.
– Привет.
– Мама нашлась!
Сердце подпрыгнуло.
– Надеюсь, с ней все в порядке?
– Более или менее. Роды начались раньше срока. Она в больнице сейчас. Хорошо, что номер мой помнит, смогла продиктовать медсестре.
– Где она?
– В Железнодорожном.
– Это Балашиха вроде? – Так вот куда ее увезли! – Я еду туда.
– Меня не захватите?
– Катенька, я время потеряю. Лучше сразу в Железнодорожный. Надо поддержать. И врачам денег дать, чтоб все сделали как надо.
– Я Имамбековым тоже позвонила. Это биологические родители мальчика. Так что денег будет кому дать. Но ваша помощь маме, конечно, нужна. Езжайте, тетя Рената. Но держите меня в курсе.
– Договорились.
Матвей развернула машину, затем сбросила голосовое сообщение Маре. Через пять минут та позвонила.
– Классно, что Алка в безопасности, – выпалила она. – Надеюсь, родит здоровенького. При каких обстоятельствах она попала в больницу?
– Ничего не знаю. Мне звонила дочь Алки. А ей медсестра из роддома.
– Я узнала данные Ивана. И телефон. Позвонила, он не взял трубку.
– Свяжись с Ленкой. Она сейчас с моим доверенным лицом, Андреем, где-то в ближайшем Подмосковье.
– Напали на след Алки?
– Да, но она выбралась без их помощи. Каким образом, узнаю у нее самой. Но твой Ваня тип подозрительный. Мутный. Пусть Андрей пробьет его.
– Хорошо, позвоню Пиле.
– Может, ты знаешь, где херувим живет? Я бы Аслана послала.
– Прописан он в Воронежской области. А где тут обитает, не в курсе. Вообще ничего о нем не знаю. Только то, что он мне скармливал. У него, может, и гражданской жены нет…
– Обо всем этом расскажешь Андрею. Он мужик толковый, сориентируется.
– О, Дашка явилась!
– Как она?
– В шоке. Доперло до бабы наконец, что мы вляпались в серьезное дерьмо. Мы все, а не только Алка.
На том они разговор закончили. Матвей помчала. Знала, что нарушает и ей придет куча штрафов с камер, но хотелось поскорее попасть в роддом.
Она добралась до Железнодорожного довольно быстро. Благо катастрофических пробок, которым это направление славится, не было.
Отца мальчика, которого Алка вынашивала, Матвей сразу узнала. Статный казах надменного вида. Пожалуй, красивый. Лицо портили только оспины. Человек с его деньгами мог бы сделать лазерную шлифовку, но Имамбеков не видел смысла в этом. Он был в себе уверен на девяносто процентов. До полной сотни ему не хватало одного: наследника. Три дочки – это прекрасно, но необходим сын. Продолжатель рода Имамбековых. И сейчас его рожала не жена, посторонняя женщина.
– Здравствуйте, меня зовут Рената, я подруга Аллы, – представилась Матвей, подойдя к мужчине. – Как она?
– Не знаю, – нервно ответил он. – Меня не пускают в родильное отделение. У них тут совместные роды не предусмотрены. И даже ВИП-палаты нет. Велел освободить самую уютную.
– Пойду спрошу.
– Не говорят они ничего. Велят ждать.
«Не пробовал по-человечески общаться?» – хотела бросить ему Матвей, но промолчала. А Имамбеков не унимался:
– Вот вы давно знакомы с Аллой?
– Половину жизни.
– Объясните мне тогда, почему она поперлась куда-то на таком сроке? Что делала в гаражах, откуда ее забрала «Скорая»? Что за безрассудное поведение для беременной?
– Не думаю, что она это планировала, – сухо ответила Рената.
– Не насильно же ее увезли в Железнодорожный!
Больше Рената не могла его слушать. Развернулась и пошла к стойке регистратуры.
– Добрый день.
– Угу, – угрюмо кивнула женщина-администратор.
– Достал вас папаша?
– Какой козел, боже! А так понравился сначала. Красавец же…
– Нервничает. У него три дочки, этого сына он очень ждал.
– А я ждала принца сорок лет. Но два раза за свинопасов выходила. Ничего, на людей не срываюсь.
– Он извиняется. – Рената достала из сумочки пятитысячную купюру и незаметно передала женщине, на бейджике которой было написано имя «Инна». – Но гордыня не позволяет подойти и попросить прощения.
– Врушка ты, – усмехнулась она, но купюру взяла. – Сначала обещал засыпать нас деньгами, потом грозился с работы всех выкинуть, а клинику прикрыть. Мы его не пускаем, чтоб роженицу не довел.
– Как она?
– Нормально. В «Скорой» схватки начались. Сейчас на столе.
– Три часа рожает?
– Бывает, и сутки бабоньки мучаются. Не волнуйся, у нас больница хоть и невзрачная, без ВИП-палаты, но специалисты хорошие.