Ван Хорн подошел ко мне после ужина. Я как раз сидела на подоконнике, свесив ноги наружу.
— Сегодня мне понадобится ключ, Шерези, — холодно сказал он, приблизившись.
Я с готовностью сдернула с шеи ожерелье.
— Избавь меня от своих побрякушек.
— У меня нет другого шнура.
— Где же твоя хваленая хозяйственность?
Он дернул ожерелье на себя, я, не поняв его желания, держала слишком крепко, ткань штанов скользнула по подоконнику, и я съехала по стене вниз, оказавшись зажатой между ней и телом меченого красавчика.
Я смутилась, но подняла голову, встречая его насмешливый взгляд.
— Спасибо, Гэбриел. За то, что дал мне лекарство, и за то, что прибрал в купальне, и за парилку.
Он сглотнул, кадык на его шее дернулся.
— За два из трех, Цветочек. Неужели ты думаешь, что лорд ван Хорн самолично отскребал жевательные пастилки с грязного пола?
— Это не важно.
— Важно. Я не присваиваю себе чужих заслуг. — Он был слишком близко, просто неприлично близко, и не делал шага назад. — Чем же ты хочешь меня вознаградить?
— Услугой?
Гэбриел посмотрел на меня с какой-то странной грустинкой, я заметила, что его нижняя губа рассечена, будто от удара, а еще от скулы за ухо шла царапина, и синяк на подбородке. Все это было тщательно припудрено, и, если бы я не была так близко к нему, вряд ли бы обратила на это внимание.
— Хорошо.
— Что?
— Я согласен на услугу, и рано или поздно я ее потребую.
И он ушел, а я продолжила сползать по стене, пока не села на траву. Если бы сейчас я была женщиной, была бы уверена, что со мной флиртуют. Все признаки налицо. Будто случайная близость тел, томные взгляды и такие же томные паузы. Пьер, конечно, ухаживал за мной иначе, гораздо проще и прямее, но и кроме Пьера на хохотушку Басти находилось хотельцев в избытке. И это все у меня было, вся эта многозначительная недосказанность. И, честно говоря, действовала она на меня не в пример сильнее, чем шлепки и шуточки пригожего кузнеца, я, наверное, и гулять с ним согласилась, потому что так было безопаснее.
«Мне нужно бежать, — решила я, — бежать не в смысле побега, а прекратить общаться с Гэбриелом».
Мне непонятно, чем привлек столичную штучку скромный провинциальный дворянин, но и узнавать этого ни в коем случае не следует. Вполне вероятно, что флирт с его стороны мог мне примерещиться от неопытности.
— Наконец-то я тебя нашел. — Николя Дабуаз выходил из-за угла. — Почему ты сидишь на земле?
— Побегай с мое, мальчишка, на турнирном поле, — сварливо сказала я и встала на ноги. — Зачем искал?
— Лорд-шут требует тебя к себе.
Когда мы проходили мимо купальни, я не удержалась и заглянула в нее. Ван Хорн был там, также там были Турень и Вальденс. Дворяне с удобством расположились за карточным столом, который еще вчера был умывальным. Сейчас на нем стояли вазы с фруктами и бутыли, а также высились горки монет. Четырехсвечный канделябр, установленный за плечом Вальденса, давал достаточно света.
Так вот зачем меченому красавчику понадобился ключ! Он превратил мою купальню в игровой притон! И деньги. Они же на них играют, а деньги претендентам запрещены.
Я вспомнила о своем зашитом в матрас кошеле и слегка поостыла. У самой рыльце в пуху.
— Умеет он устраиваться, — зло сказал Николя, когда мы продолжили путь. — Настоящий аристократ.
— Кто?
— Да ван Хорн. Хотя, казалось бы, с таким воспитанием шансов у него было немного.
— А что не так с его воспитанием?
— Отец призвал его в столицу всего несколько лет назад, а до этого милейший Гэбриел начищал свиные пятачки в какой-то дювалийской деревушке.
— Значит, он быстро учится, — пожала я плечами. — А его пример дает надежду всем провинциальным дворянам.
Мои возражения раззадорили пажа.
— Да ты думаешь, к нему во дворце особое отношение, потому что он так уж достоин?
— А почему?
— Потому, что он ван, он из Дювали, а здесь служит уйма народу из долины. Они оказывают ему услуги в память о деде.
— О каком еще деде? — Я закатила глаза, подумав, что генеалогическое древо канцлерова отпрыска мне в жизни не пригодится.
— О Фергусе ван Харте!
— Это дед со стороны матери?
— Ну да, у короля долины было двое детей, Адэр, приезда которого мы ждем со дня на день, и Альма.
— А ее вы не ждете?
— Она давно умерла, — отмахнулся Николя и протянул стражнику жетон.
— А почему «король долины»?
— Раньше был такой титул, но, когда Дювали двадцать лет назад решила поддержать королеву Аврору в ее притязаниях на престол и Фергус отправил в Ардеру войска во главе со своим сыном, тот принес вассальную клятву.
Я остановилась.
— Двадцать лет назад?
— Да. Что тебя удивляет?
Меня удивило «двадцать лет». Потому что я всегда удивлялась, когда задумывалась о возрасте нашего величества. Она выглядела почти моей ровесницей. Но она знала мою мать и сама говорила мне об этом. А впрочем, какая разница. Аврора — прекраснейшая из женщин и останется такой всегда.
— Сколько лет Гэбриелу? — спросила я.
— Больше двадцати.
— Значит, когда он родился, Дювали еще была отдельным королевством?
— Именно. Поэтому дювалийцы так с младшим ван Хорном и сюсюкают. Подумаешь, «принц долины». Кстати, интересно, кто его так вчера отделал?
— В смысле, отделал?
— В смысле — избил. Мне буквально пару минут назад сообщили, что видели, как он еле полз в направлении казармы после заката. Наверное, это было, когда ты подлизывался к Пападелю, а я смиренно ждал тебя во дворе.
Мармадюк меня спрашивал, не держался ли ван Хорн за бок. Это он его избил в дополнение к наказанию? Какой кошмар!
— Подожди здесь, — велел мне Николя, завидев стайку пажей, пересекающую двор, — мне нужно узнать, иначе разорвет от любопытства.
Я остановилась. Мы почти достигли башенки, и дальше я могла пройти и сама, но меня тоже разрывало.
Дабуаз подбежал к пажам, приветственно хлопнул одного из них и, предварительно поглядев по сторонам, склонил к нему голову. Они шептались минуты три, наконец Николя распрямился, опять похлопал товарища по плечу и вернулся ко мне.
— Ну что?
Эта манера моего сопровождающего делать многозначительные паузы и выражать лицом сомнения, стоит или не стоит мне давать то, о чем я прошу, сейчас меня немало раздражала.
— Это его отец!
— Кто чей отец? — не поняла я.
— Лорд Мармадюк проводил юного Гэбриела в свою библиотеку для встречи с канцлером ван Хорном, которая продлилась около сорока минут. Кое-кто слышал, что беседа проходила на повышенных тонах, а также звуки ударов. Сложив два и два и не получив ничего, так как арифметикой я не увлекаюсь, мы можем сделать вывод, что канцлер заявил права на шкуру своего сыночка и по обыкновению наказал его за нерадивость.
Я похолодела. Если есть в Ардере святой нерушимый закон, заповеданный нам самим Спящим лордом, так это — не подними руки на отца своего. Гэбриел не мог даже защищаться.
— По обыкновению?
— Ну да. У него крутой нрав.
Мне показалось, Николя наслаждается произошедшим. «Дювалийского принца» избивает родной отец, в представлении пажа это, наверное, было справедливо, потому что уравновешивало помощь земляков.
Мне стало очень противно, поэтому, не попрощавшись, я отправилась к Мармадюку.
Лорд-шут опять сидел за письменным столом, теперь в покоях было достаточно света, особенно много его было на лысой макушке.
— Доброго вечера, мой лорд, прекрасная прическа.
Наверное, зря я это сказала. Потому что его лордейшество хмыкнул, будто осененный удачной мыслью.
— А знаешь, Цветочек, я не могу больше терпеть. Пойдем!
Он вскочил из-за стола, сдернул с крюка перевязь с длинным клинком, а с другого — подбитый мехом плащ.
— Куда?
Шут на меня посмотрел, затем, порывшись в куче одежды на стоящем у стены кресле, извлек еще один плащ.
— Надень его. Мы покидаем дворец.
— Надолго? — Я немножко испугалась, но накинула на плечи плотную ткань.
— Ненадолго, я-то уж точно сюда вернусь.
Объяснения только усилили мою тревогу.
Мы вышли во двор, шут подозвал слоняющегося в ожидании Николя.
— Дабуаз, мне нужна лазейка наружу.
— Какая лазейка?
— Вы уморите меня, молодежь, своими односложными и бесполезными вопросами. Мне и вот ему нужно покинуть дворец на несколько часов. Один я мог бы пройти и мимо стражи, но господину графу это запрещено уставом, подписанным самой королевой. Поэтому позволь мне воспользоваться каким-нибудь тайным ходом, которым вы, пажи, выбираетесь в большой мир.
Николя против обыкновения не стал делать многозначительных пауз:
— Сюда, мой лорд.
Мы вышли из внутреннего замкового круга не скрываясь, через ворота. Я с пажом, Мармадюк чуть позади, прошли мимо миньонских казарм и купальни, в которой все еще горел свет. Узкая тропинка не освещалась даже светом лун, но я знала этот путь, он вел к колодцу, который несколько дней назад я так самонадеянно выбрала своим тайным местом. А тебе везет, Шерези. Ведь все могло бы выясниться в ночь полнолуния, когда ты сидела бы яме в абсолютно не графском обличье.
Николя шуршал чем-то впереди, тихонько поругиваясь:
— Одну минуту, мой лорд. Кто-то завалил вход ветками. Осторожно, мой лорд, там ступеньки.
Спустившись вниз первым, Николя достал из углубления в стене потайной фонарь, щелкнул кремень, вспыхнул огонек.
— Спускайтесь, господа.
Влага из колодца подмыла с одной стороны кладку стены. Странно, что я не заметила этого в прошлое свое посещение при свете дня. Хотя тут еще следовало знать, куда смотреть. Лаз располагался почти на уровне человеческого роста. Паж опустился на четвереньки:
— Прошу, мой лорд.
— Цветочек, лезь первым, — велел Мармадюк. — Если на той стороне нас ждет засада, Ардера будет скорбеть о потере графа Шерези. Но мы справимся.
Я кивнула и наступила на пажескую спину, испытав злорадное удовольствие.