Он проспал до полудня. Только принялся за еду, как явились друзья и просто незнакомые люди и стали звать на площадь, где собирались мужчины на очередной кулачный бой. Отказываться было бесполезно, теперь без его участия они теряли всякую привлекательность. Ему пришлось уступить, и он снова бился, вызывая восхищение у многочисленных зрителей и поклонников. А потом его так же водили из дома в дом, не зная, куда посадить и чем угостить…
II
Миновали масленичные дни, Вадим вернулся в кузницу, взялся за молот. Работы снова было невпроворот, он возвращался домой усталый, ужинал и ложился спать, не помышляя о гулянках.
Однажды в кузницу явился известный в Новгороде купец Азар. Невысокий, поджарый, с короткой бородкой и лихо закрученными усами, он по-хозяйски прошелся по кузнице, уютно устроился на чурбаке напротив наковальни и стал наблюдать за работой кузнецов. Отец и сын умело расправлялись с подковой. Вадим бил кувалдой, Дубун постукивал молоточком, иногда подносил ее поближе к глазам, внимательно рассматривал, как видно, замечал какие-то недоработки, клал изделие на наковальню, и снова раздавался согласованный стук.
Наконец подкова брошена в воду, инструменты на рабочий стол. Дубун подошел к купцу, пожал руку, произнес густым басом:
– Будь здоров, Азар.
И – сыну:
– Неси отвар.
Вадим поставил на стол чугунок, глиняные бокалы, присел на скамейку рядом с отцом. Торговец разглядывал их, улыбался. Были они удивительно похожи друг на друга. Оба здоровенные, широкоплечие, с тяжелыми руками, в толстых негнущихся пальцах объемистые бокалы казались игрушечными. И в лицах было сходство: крутолобые, носы горбинкой, глаза голубые, смелые и строгие.
Раньше Дубун был первым бойцом в кулачных сражениях, теперь сын занял его место.
– Как работается, много ли заказов? – вежливо начал разговор купец.
– Слава богам, не жалуемся, – не торопясь отвечал Дубун.
– Изделия ваши хвалят в округе, это я слышал. Только вот что-то кузница неважнецкая, старенькая уже.
– Да, подумываю новую ставить. Эта отслужила свое.
– Средств понадобится много…
– А ты что, хочешь помочь? – хитровато и с усмешкой спросил Дубун, зная скупость и прижимистость торгашей.
Азар кашлянул, стал пить отвар. Сменил разговор:
– У тебя, кажись, еще двое сыновей?
– Есть такие! – с гордостью ответил отец. – И кузнечному делу обучены!
– И где же они?
– С промысловой ватагой ушли на реку Онегу добывать пушнину. Прибыльное дело.
Купец подумал, кивнул в знак согласия, произнес:
– Коли повезет, больше, чем в кузнице, заработать могут.
– Надеюсь.
– Когда должны вернуться?
– Зимний сезон закончился. На днях ожидаю.
Наступило долгое молчание. Азар маленькими глотками потягивал отвар, кузнецы пили жадно и много: горячая работа требовала большого количества жидкости.
Наконец купец произнес задумчиво:
– Есть еще более выгодная работа…
Дубун вылил из чугунка остатки себе в бокал, задал вопрос:
– Это какая же?
– В дальнее плавание с купеческим судном сходить.
– Опасное дело…
– Опасное. И море бывает сердитым, а главное, много сейчас морских разбойников развелось, нападают и грабят почем зря. Викингами зовут себя. И кого только нет на морских просторах! И норманнские, и славянские, и финские викинги. А то и просто маленькие князьки, ярлы различные, и графы, и герцоги шныряют в поисках добычи. Туго приходится нашему брату, купцу.
Дубун кинул на него цепкий взгляд, чуть помедлив, спросил:
– Это что, ты к Вадиму, что ли, примериваешься?
– К нему. Набираю на свое судно крепких парней.
Дубун откинулся назад, проговорил жестко:
– Не пущу.
– Ты не слышал, какую цену заплачу.
– И какую?
– Впятеро большую, чем он в твоей кузнице зарабатывает.
Дубун на мгновение застыл, соображая. Глаза его при этом странно заблестели.
– Прикинь к тому же, что не каждого беру, а только по выбору. Потому и плата такая высокая.
Дубун искоса взглянул на купца, спросил:
– Не обманешь?
– Как можно!
Кузнец допил отвар, обратился к сыну:
– Ты как на это?
– Как скажешь, батя.
– Как скажу… Предложение-то заманчивое!
– Ну раз так, то я – согласен.
– Вот и ладненько, вот и сговорились! Ну что, по рукам? – радостно проговорил купец.
Дубун еще немного подумал, потом хлопнул крепкой, как железо, ладонью по белой ладони Азара. «Ударить по рукам» – означало заключить сделку; возврата назад уже не было.
– Договор следует обмыть, не так ли? – Дубун вынул из-под стола сумку, в которой оказался кувшин с вином, хлеб и копченый окорок. Кузнецы сняли фартуки, помыли руки, чинно уселись за стол.
– И когда отплытие? – спросил Дубун.
– Не раньше как через месяц, – отвечал Азар, разливая в бокалы вино; Вадим в это время резал на куски окорок и хлеб. – Тоже жду промысловую партию с севера, не знаю, с чем вернутся.
– Ну не с пустыми руками, – солидно заметил Дубун.
– Надеюсь. Только за последние годы доход резко упал. Батюшка наш, князь Гостомысл, тяжелую руку наложил на промысловое дело. До него в казну мы со ста шкурок отдавали пять, а теперь он требует все десять. Это надо же: в два раза сборы увеличились! Дерет, как с иноземных торговцев!
– Дружинников своих в кольчуги и панцири одел, – мимоходом заметил Вадим.
– Плевать мне на его дружину! – вспылил Азар. – Мне моя прибыль важнее! Были у нас в Новгороде князья – и Избор, и Владимир, и Столпосвят, и Бравлин, и Буривой, а так купцов не обирали!
В сердцах Азар одним махом выпил весь бокал вина, стал закусывать, часто-часто жуя и чавкая.
– Недолго ему осталось править, – раздумчиво проговорил кузнец. – Годков-то вон сколько!..
– Еще бы! – вскинулся Азар. – За восемьдесят перевалило. Куда больше!
– И никого из сыновей не осталось. Все погибли в боях или от болезней умерли.
– Четверых имел, – подтвердил купец. – Первый, Выбором звали, очень смышленым был, говорят. В схватке с норманнами погиб.
– А норманнов Гостомысл отвадил от наших земель. Скольких побил! Теперь боятся к нам нос сунуть.
– И не только норманнов, – добавил Вадим. – Даже хазар разгромил!
– Славная была победа, – подтвердил Азар. – Только двух сыновей он в той битве потерял. Не осталось у него наследников. Умрет Гостомысл – и прервется княжеский род Славена.
– Как же мы без князя жить-то будем? – испуганно спросил Вадим.
– Как, как… Очень просто. Соберем вече и изберем себе посадника, – проговорил Азар. – Найдем разумного человека, который бы наши чаяния понимал и нас слушался.
– Тогда жди боярского и купеческого правления, – упершись взглядом в стол, убежденно проговорил Дубун. – Тогда и сбор в казну с их доходов уменьшится.
– Конечно! Всяк на себя одеяло тянет! А ты как думал?
– Вече-то народное! У народа и власть должна быть!
– Ишь чего захотел! Это когда же было такое, чтобы страной народ правил? Вид делается, выборы разные. А власть всегда достается нашему брату, который побогаче! Так было раньше, так сегодня, так будет всегда!
Долго они еще толковали о разных делах, пока не прикончили вино в кувшине.
III
В середине мая торговое судно купца Азара отчалило от новгородской пристани. По Волхову шли ходко, несло течение да подгонял попутный южный ветер. Вадим зачарованно смотрел на берега, и порой ему казалось, что не судно плывет, а плавно движутся мимо него дремучие леса, просторные луга с пасущимися на них коровами, овцами и козами, редкие деревеньки; приложив ко лбу ладонь, провожали взглядом детвора и взрослые и, как ему казалось, завидовали им, отправившимся в дальние страны. Вадиму не терпелось приплыть, как говорилось в сказках, «в тридевятое царство, в тридесятое государство». Что-то там его ждет?..
Азар набрал на судно десять человек, все молодые, здоровенные, отчаянные, проверенные по кулачным боям. Знакомиться было не нужно, моряки знали друг друга. Красавец Оляпко, покачивая широкими плечами, подошел к Вадиму, стукнул его в плечо кулачищем, проговорил восхищенно:
– Ну ты и драчун! Влепил мне в скулу, я еле очухался!
– Ты тоже мне хороший подарок преподнес! – отвечал Вадим. – Только искры из глаз посыпались. Думал, не устою.
– Но ведь устоял! – не удержался от похвалы другой боец, по имени Ломир. – А я вот после твоего удара зуба лишился, говорю и посвистываю на смех людям.
– В общем, будет у нас что вспоминать во время плавания! – заключил Оляпко.
Миновали Ладожское озеро и реку Неву и вышли в открытое море. Вадим взошел на нос судна и поразился мощи и необъятности морского простора. Задувал свежий ветер, волны с белыми барашками обгоняли корабль, он наклонялся из стороны в сторону, почти касаясь нижней реей воды, и порой казалось, что вот-вот опрокинется и утащит всех за собой в морскую глубину. Но судно выпрямилось и продолжало мчаться вдаль, подпрыгивая на волнах. Низкое небо опускалось в море совсем близко, кажется еще немного проплыть – и окажешься на краю света. Однако сколько ни плыви, этот край оставался на одном и том же расстоянии, не удаляясь и не приближаясь.
От качки у него голова стала как чугунная, потянуло в сон. Он перешел на середину судна, там меньше качало. Азар заметил его бледное лицо, спросил:
– Тошнит?
– Нет. Спать хочется.
– Повезло. Некоторых наизнанку выворачивает, а у тебя морская болезнь проявляется по-другому: ко сну тянет. Приляг пока. Когда понадобишься – разбудим.
Вадим лег на деревянный настил, застеленный тряпьем. Думал, сразу уснет. Но его начало толкать с разных сторон: то переворачивало с бока на бок, то вдруг подбрасывало вверх, а потом он летел в бездну, на какие-то мгновения становился невесомым и сладко замирало сердце… Промучившись некоторое время, все же забылся зыбким, неспокойным сном.
Сколько спал, не помнил. Разбудил его голос Азара: