— ang заменяется продуктивным и близким по смыслу суффиксом — ing…». Может кто-нибудь представить все это в реальной жизни? Поэтому нарисованная авторами картина, может, и обходит фонетические сложности, но в категории человеческой жизни она совершенно не укладывается, поэтому ее ценность в качестве исторического доказательства для меня равна нулю. И я остановилась на ней потому, чтобы, во-первых, показать, что за утверждениями норманнистов о скандинавском происхождении варягов не видно никаких доказательств, а во-вторых — подойти к вопросу о том, что утопические концепции существуют в истории за счет сокрытий и подмен из историй других народов.
Знакомство с результатами исследований английского ученого начала прошлого века Т. Шора показало, что с нашествием норманнистских утопий оказались преданными забвению факты европейской континентальной истории. Первая из них — история древнего народа варинов с Южной Балтии. Приведу несколько фрагментов из книги Т. Шора «Origin of the Anglo-Saxon race — a study of the settlement of England and the tribal origin of the old English people» / «Происхождение англосаксонского народа» (я познакомилась с ней благодаря упоминанию ее А. Г. Кузьминым). Т. Шор был далек от дискуссий норманнистов и антинорманнистов — его просто интересовала история всех народов, которые действовали в начальный период истории Англии, и прежде всего — история англов и саксов. Но в рамках этой истории он рассказывает и о народе варинов, и этот рассказ оказывается потерянным звеном в цепи рассуждений о летописных варягах.
Повествуя о происхождении народа англов (the Angles), Т. Шор пишет, что этот народ был впервые упомянут Тацитом в паре с другим народом — варинами (the Ѵаrіпі). Говоря о варинах, Т. Шор всегда приводит написание этнонима «варимы» с вариантом «вэринги» (Varini or Warings), обнаруживая перед нами ту простую истину, что Warings/вэринги совершенно очевидно являются англоязычным вариантом слова Varini. Т. Шор высказывает убеждение, что англы должны были находиться с вэрингами (the Warings) или варинами (the Ѵаrіпі) Тацита в тесных союзнических отношениях в течение длительных периодов. Он напоминает, что во время Карла Великого (742–814) был известен утвержденный королем кодекс законов под названием «Leges Anglorum et Werinorum» — «Законы Англов и Варинов» (у Т. Шора: «The laws of the Angles and Warings» — «Законы Англов и Вэрингов»). Эти варины, или вэринги (the Warings), жили, согласно Т. Шору, в юго-западной части побережья Балтики, причем с древних времен. Отражение имени варинов Т. Шор видит в названии реки Варины или Варны (Warina, Warna), от чего произошло и название Варнемюнде.
Интересным фактом в связи с историей варинов/вэрингов Т. Шор считает их связь с островом Рюген, который при жизни епископа Оттона Бамбергского (1060–1139) назывался Верания (Ѵеranіа), а его население известны как вераны (Ѵеranі) — злостные язычники. Т. Шор отмечает, что, без сомнения, в этом сообщении речь идет о славянских язычниках и ясно, что вэринги (the Warings) принадлежали к их числу.
Далее Т. Шор рассказывает, что варины/вэринги с ранних времен были одним из торговых народов Балтики и вели торговлю как с Византией, так и в славянских землях, передвигаясь там по рекам на небольших судах. Варины/вэринги (the Warings) с ранних времен были связующим звеном в торговле между балтийскими портами и различными областями (dominions), подчиненными греческим императорам (Greek Emperors). Т. Шору известна связь варинов с древнерусской историей. Он сообщает, что в ранних русских источниках известны как сами варины, так и их страна Варингия (Waringia), и что по их имени названо Варингское море (Waring Sea). Эти древнейшие союзники англов, по словам Т. Шора, оставили глубокий след в истории Восточной Европы. Варины оказали огромное влияние на историю древних славян (old Slavs), или историю той страны, которая сейчас является Россией. Варины имели свои поселения среди славян, вели торговлю с Византией. Киевский монах Нестор, писавший в одиннадцатом столетии, упоминал Новгород как город варинов / варангов (Varangian city) — свидетельство того, что в этой части Руси была большая колония варинов I варангов (settlement of Varangians).
Т. Шор говорит, что варины были известны в Византии, поскольку из них был образован отряд телохранителей византийских императоров (Varangian body-guard). Их имя стало в Константинополе эталоном воина, и в XI–XII столетиях большей частью из этого народа набиралась византийская императорская гвардия варангов (Varangian guard). В этот же корпус входили и лица староанглийского корня (Old English), что, по мнению Т. Шора, было естественным результатом древности связей между этими двумя народами. Т. Шор обнаружил, что имя варинов/вэрингов осталось в рунических памятниках Норвегии и отразилось, например, в записи, найденной в южной Норвегии, в Хардангере: «Ьэета (or Laeda) Waeringaea» в память того, кто носил имя Вэринга. Я привожу эту запись как она дана Т. Шором. Запись эта свидетельствует о том, что миграции варинов/вэрингов шли и на север, в Норвегию.
Согласно Т. Шору, англы и варины выступали в тесном союзе и при завоевании и заселении Англии. Следы варинов/вэрингов, так же как и на южнобалтийском побережье, прослеживаются в топонимии Англии. Так, Weringehorda и Wereingeurda в Девоншире остались, по мнению Т. Шора, от варинов/вэрингов. Т. Шор подчеркивает при этом, что англы и варины принадлежали к разным языковым семьям, говоря, что варины/вэринги не принадлежали к «тевтонской» расе, и добавляет, что в некоторых источниках они названы как варны (Waern, Wernas). Т. Шор не использует понятие индоевропейского субстрата, применяемого в современной науке, поэтому и затрудняется определить происхождение варинов, указывая только, что они были не «тевтонского» происхождения.
Приведенные отрывки из книги Т. Шора свидетельствуют о том, что из нашей исторической науки оказался исключенным важнейший материал — история древнего народа варинов, в силу чего открылся простор умозрительным толкованиям имен варягов — вэрингов — варангов. Возврат истории варинов в историческую науку имеет принципиальное значение для реконструкции ранних периодов русской истории.
Введя в научный обиход данные из истории варинов, мы получаем возможность дать простое и логичное объяснение многим сообщениям византийских и других иностранных источников о варягах/варангах, которые не могли найти разумное толкование в русле спора, ограниченного поисками либо славянского, либо скандинавского происхождения варягов. Напомню, что В. Г. Васильевский собрал целый ряд свидетельств с различными этническими атрибуциями варангов, которые до сих пор вызывают недоумение ученых. Так, он приводил слова Кедрина (XII в.), который, воспроизводя Иоанна Скилицу, писал о варангах как о кельтах, а Иоанн Киннам пояснял, что «это Британский народ, издревле служащий императорам греческим». Согласуется с этими сведениями и приведенное им замечание норманнского хрониста XI в. Готфрида Малатерры: «англяне, которых мы называем варангами», а также — сообщение византийского писателя Георгия Кодина о том, что варанги прославляли византийского императора на отечественном языке, которым был английский.
Удовлетворительного объяснения в науке эти сведения так и не получили. Ларчик же открывается просто, если исходить из истории миграций народа варинов со своей древней родины на юго-западном берегу Балтии и прослеживания основных путей миграций: одного — в Восточную Европу, на Русь, а другого — вместе со своими древними соседями и союзниками англами, на запад, на Британские острова. Так, в диаспоре появились и варины англоязычные, и варины славяноязычные. Но понятно, что общее древнее прошлое, общая древняя идентичность служили объединяющим моментом для разноязычных групп варинов. Данный момент и определял то, что на службе у византийских императоров могли находиться и варины/варяги, пришедшие туда из Руси, и варины/вэринги, прибывшие с Британских островов, вкупе со своими традиционными союзниками англами, что давало самые законные основания относить их либо к британскому народу, иначе — к кельтам, либо объединять варинов с англами, как это мы видим у Малатерры. Благодаря данным Т. Шора, мы находим и логичное объяснение тому, почему варины добились особого статуса в Византии: древние мореходы и торговцы — они издавна владели водными торговыми путями между Балтикой и Византией.
В рамках истории варинов становится понятным и сообщенный Саксоном Грамматиком эпизод о посещении датским королем Эриком Эйегудом (1095–1103) Константинополя и о высказанном по этому поводу желании варангов встретиться со своим королем с соизволения византийского императора. Этот эпизод был приведен Г. 3. Байером в его статье «О варягах» как один из аргументов в пользу его концепции — детища рудбекианизма: «…когда в Константинополь прибыл, то варанги от императора получили позволение к королю своему прийти, которых Эрик важною речью к верности, и к добродетели, и умеренному житию увесчавши, у греков был в великом удивлении». Совершенно понятным становится этот эпизод, если мы введем его в историю взаимоотношений между южнобалтийскими варинами и их соседями с древних времен — королями данов. Земля варинов, или древняя Вариния, — Ѵеranіа у Оттона Бамбергского — часто переходила под руку королей данов. Так было и во время правления Эрика Эйегуда: известно, что он вел победоносные войны с так называемыми «вендскими язычниками», в частности, с рюгенцами, что на практике означало распространение власти короля на завоеванные земли. Эрик Эйегуд правил всего несколько лет и, соответственно, его военно-политические успехи были самой свежей новостью в Византии во время его прибытия в Константинополь. Поэтому вполне логичным представляется желание варинов/варангов из Варинии/Рюгена как военных людей представиться своему новому королю и изъявить ему свою лояльность. Не менее логичным, вполне в контексте отношений «король — подданные», выглядит и поведение Эрика Эйегуда: «отеческие» увещевания своим поддан