Вскоре Тома сдалась, и лишь тяжело дышала да сладко стонала подо мной, в моих объятьях…
Вершины мы достигли вместе. Я перестал сдерживаться, и мощными толчками загонял своё «орудие» в девушку, раз за разом, пока наконец меня не прошибла волна чистейшего наслаждения, и я не выстрелил внутрь Томы. Девушка изгонулась, вскрикнула, её прошибла мелкая дрожь, зрачки расширились…
После оргазма мы ещё какое-то время продолжили лежать так, слившись в поцелуе.
Затем я всё же оторвался, встал, вынул… Но покоя мне не дали. Тут как тут оказалась кошкодевка, буквально накинувшаяся на мой член свои ртом.
— Господина надо почистить, — заявила она, и принялась вылизывать каждый сантиметр моего органа.
А потом принялась делать то же самое с яйцами…
Не скажу, что мне не понравилось — наоборот, даже очень понравилось. Кошкодевка была умелой и старательной. Вот только от её ласк начавший опадать член снова пришёл в полную боевую готовность, и весь мой эмоциональный фон теперь требовал продолжения банкета. Ну что ж, раз кошатина это начала, она мне за это и ответит…
Я положил руку на голову отстранившейся девушки, и притянул к себе. Та всё поняла без слов, и принялась отсасывать. Действовала она очень агрессивно и умело, её язык вытворял просто фантастические вещи. К тому же кошкодевка регулярно заглатывала член под самый корень, чем доставляла дополнительное удовольствие…
В общем, ушастая довольно быстро довела меня до второго оргазма. Проглотила всю порцию спермы, снова очистила член язычком, выдоила остатки, чмокнула головку, и взглянула на меня снизу вверх с довольной улыбкой.
Я почесал кошкодевку за ухом, чем вызвал тихое мурлыкание.
Всё, вот теперь я устал и удовлетворился, пожалуй. Нет, в теории, могу и продолжить… Но зачем переусердствовать?
Я оделся, и, оставив девчонок в номере, вернулся в ресторан.
Оставленные порции и алкоголь дожидались меня на столике… Более того, стоило мне сесть за стол, появился услужливый официант с каким-то артефактом на основе магического кристалла, и парой манипуляций разогрел все блюда при помощи магии. Удобные у них тут штуки есть, однако.
Да и вообще, наблюдаемый скачок в качестве жизни и качестве сервиса уж какой-то слишком большой. Столица Санаска и окраины приграничного города да деревушка у Хайгена пока ощущаются не как разные города или разные страны, а как разные миры с несколькими сотнями лет разницы в прогрессе. Интересно, к какой жизни привыкла София, будучи герцогской дочкой-то…
Наливать себе ещё порцию «зелёного дракона» я поостерегся. Вместо этого попробовал другой алкогольный напиток, больше всего походивший на вино по виду. На вкус тоже было очень похоже… Но куда крепче. Впрочем, до «дракона» этой штуке было как до луны. Я выпил четыре бокала, не особо захмелев. Только приятное тепло и лёгкая слабость в ногах…
Постепенно, я опустошил тарелки с деликатесами, и почувствовал необычайный прилив сил. Девчонки из номера так и не вылезли. Или, по крайней мере, не вернулись в ресторан…
А вот меня постепенно начинало тянуть на приключения. Бутылка местного «вина» пустела, а моя голова полнилась идеями различной степени отмороженности.
Можно поймать ещё какую-нибудь симпатичную официантку и отвести её в номер. Можно пригласить эльфийку-певичку на танец. Можно сходить в баню…. В общую. В женскую, хе-хе… Можно вызвать на дуэль того хмыря, который недобро пялится на меня из угла зала. Или просто рожу ему набить. Хм, а симпатичная девчуля рядом с ним сидит… И сиськи у неё отпадные. А-ну ка, пойду познакомлюсь!
Я уже собрался подниматься из-за стола, как в зал вошли Тома с Софией. Пришлось пока отбросить идею поиска приключений.
Мы заказали себе ещё порций… Снова ели, снова пили, я выдавал раз за разом всё более абсурдные тосты, потом к этому подключились девчонки. Причём если София несла какую-то милую невинную дичь, то от наших с Томой тостов у герцогини краснели уши.
Затем мы переключились на байки и анекдоты.
Истории Софии были по-детски смешными и наивными и в основном касались времени, проведённого в магической академии на родине. Складывалось ощущение, что детей высшей знати там держали в каких-то слишком тепличных условиях. Какие-то детские обиды, тупые конфликты, кто за кем подсматривал в купальнях, дуэли до первой крови, громкие признания в любви, нагоняи от родителей и полный запрет на что-то более тактильное, чем держаться за руки…
Истории Томы наоборот были полны грязи этого мира. Несправедливые сборы с крестьян, ранняя смерть родителей, разборки с бандитами, становление авантюристкой, погибшие товарищи, попытки насилия со стороны более сильных авантюристов и мелких аристократских детишек в адрес Томы и её подруг. В основном, крайне неудачные попытки. В основном…
А потом мы как-то перешли на богов. Я в этой теме вообще не шарил, а вот Софии было что рассказать. Правда рассказывала герцогиня заплетающимся языком, а я слушал по принципу — в одно ухо влетает, в другое вылетает.
— Главное, шо я понял. Антара — сучка, а Хор — мудак, — выдвинул я революционную теологическую гипотезу.
Про необходимость фильтровать базар к этому моменту я уже полностью позабыл.
— А чойта Хор… Ты чо на нашего покровителя гонишь! Дурной чемпион! — воскликнула Тома и стукнула кулаком по столу.
Столешница, кажется, треснула.
— А то… Этот мудила многоголосый мог, например, предупредить тебя о нападении минотвара… И твой дед бы жил!
— Идиот!
Я и правда идиот. На трезвую голову у меня хватало мозгов не поднимать эту тему… Но сейчас я был в состоянии «говорю что думаю, не думаю что говорю». Только слова, сука, не воробей…
Но дальнейшие слова Томы меня удивили. Не было злости, не было обвинений.
— Ты вообще знаешь, что такое Хор? — крайне серьёзно спросила Тома.
— Нет.
— Хор покровительствует воле разумных. Желания, стремления, амбиции, развитие, принципы, идеалы... Любое разумное существо имеет их, и даже некоторые монстры. Разум — это движение вперёд, это противление природе, естественному хаосу… Эта черта общая у всех разумных. Поэтому Хор говорит разными голосами, нет, Хор, и это и есть бесчисленное количество разных голосов, разных сущностей, разных душ, разных принципов, желаний и стремлений. Их всех, всех нас, объединяет то, что мы движемся вперёд. Некоторые могут остановиться. Сломаться. Впасть в стагнацию. Их голоса замолкают, танец их жизни прекращается, даже если тело живёт… Но важно общее стремление. Жизнь — борьба. С собой или с другими, или со всем миром… И как бы я не любила своего деда… — по щекам Томы покатились слёзы, а я даже сквозь затуманенное алкоголем восприятие почувствовал себя конченным мудаком, — Но он остановился. Он перестал бороться. Перестал двигаться. Старость… бич людской. Мне тяжело это говорить, но… Зачем спасать того, кто уже мёртв, просто ещё не лёг в гроб?
— Прости, Тома. Что-то на меня нашло… Надо завязывать с пьянством.
Авантюристка молча плеснула себе в бокал «зелёного дракона», затем налила нам с Софией. Подняла бокал и сказала:
— За движение вперёд… чего бы оно нам не стоило.
Я опустошил бокал залпом. Девчонки выпили кто сколько смог… Но им явно было многовато. София так и вовсе рыгнула, рухнула лицом в салат, и засопела. Пришлось аккуратно поднять её голову и переложить на стол… А то ещё задохнётся…
— Движение… — сказала Тома, — Эт самое. Пошли подвигаемся!
— Шо, опять? — удивлённо взглянул я на девушку.
Тома вернула мне совершенно шальной взгляд, и сказала:
— Да не так, похотливое животное… Танцы! София столько трындела про эти свои потанцульки в своей академии… Я тоже хочу танцевать!
После чего кинулась на меня.
— А спеть ты не хочешь? — спросил я, ловя девушку в свои объятия.
— Хочу, — твёрдо ответила Тома.
— Значит, будешь петь.
Я повернулся к сцене, на которой всё так же играли музыканты и пела эльфийка.
— Слышь, остроухая! — громко крикнул я, — Моя подруга хочет петь! И она будет петь! Посторонись-ка!
И с этими словами я потащил Тому на сцену. Девушка, кажется, поняла, что я перегибаю палку, и начала пытаться вырваться, уговаривая меня не наглеть НАСТОЛЬКО сильно. Но мне уже было всё равно — я тоже хотел петь. А петь надо на сцене…
Глава 23. ...и начинается что-то новое.
Остаток пьянки был как в тумане.
То, как мы с Томой залезли на сцену и принялись «петь», горлопаня что-то едва ли членораздельное, помнил хорошо. Неплохо помнил, как мы потом принялись на этой сцене отплясывать. Причём я за счёт полтинника ловкости ещё что-то приличное изображал, а вот у Томы заплетались ноги и она трижды падала. После третьего падения появилась парочка улыбчивых официанток, которые с моего одобрения оттащили рыжую авантюристку обратно за столик.
После этого я решил продолжить танцевать, но уже с эльфийкой.
Вот тут уже напряглась охрана. На сцене откуда не возьмись появился пяток крепких ребят, а в зал выполз ещё десяток.
Но к моему огромному удивлению эльфийка что-то им шепнула, и охрана рассосалась, оставив нас в покое. Ну, точнее, это я уже когда протрезвел удивился. А тогда мне всё казалось максимально логичным…
Остроухая оказалась совсем не против станцевать со мной прямо на сцене. Мне же хватило мозгов пошутить про её уши-локаторы, за что я получил звонкую пощёчину и выслушал в свой адрес длинную тираду на неизвестном языке. Вероятно, эльфийском. Более вероятно — эльфийском матерном…
Правда после этого я ещё как-то отшутился, рассказал какую-то байку, и мы продолжили танцевать… А потом как-то незаметно переместились за столик. Эльфийка о чём-то переговорила с мужчиной, больше всего походившего на управляющего (по крайней мере, он выглядел наиболее солидно, но явно был частью персонала заведения) и уселась пьянствовать с нами. За мой счёт, но я не жаловался…
На сцену вскоре вылезла другая певичка, на которую я особо не обращал внимание. Тут мой пьяный мозг подкинул мне ещё одну гениальную идею как сделать эльфийке комплимент — я сказал, что она-то поёт отлично, а эта курица на сцене в сравнении с ней говно полное.