— Ползи глубже, Агнесса, — посоветовала она. — Это мое убежище. Там не так воняет, как снаружи. Сиди тихо пару дней. Я приду за тобой.
Она закрыла дверку, замаскировала шкаф мусором и, почти задыхаясь, скатилась вниз. Там, отдышавшись, прыгнула наверх. С третьей попытки ей удалось зацепиться за край ямы. Она выбралась на поверхность. Еще один прыжок — и она очутилась возле дома Иля. Тот сидел на своей завалинке и курил. Увидел брюнетку и поморщился.
— Ты где была, что так вся провоняла? — и хохотнул. — В гостях у Дракона?
— Хуже, я была в яме, на дне. Туда попала Агнесса.
— Сочувствую, — равнодушно произнес Иль, — но таков удел предателей, — он пыхнул трубкой. — Значит, ты не смогла узнать про зов…
— Иль, это моя внучка. Я тебя прошу помочь ей. Прими ее к себе.
— Зачем? Она мне не нужна.
— Иль, там много отверженных. Она на время станет там твоим голосом и приведет к тебе новую паству. Позволь ей это сделать, я прошу тебя. Дракону все равно, кто там правит.
Хранитель задумался.
— А что, — согласился он, — идея неплохая. Дракон действительно не лезет туда. А пусть. Я согласен. Она будет моим голосом. Даю ей часть своей силы. Но за это она пробудет там не меньше года… и оставит после себя преемника.
— Хорошо, о мой великий хранитель, — льстиво улыбнулась бабка Агнессы.
— Но ты, старая блудница, должна будешь ее заменить у Арингила. Как ты это сделаешь, мне все равно.
— Как скажешь, мой повелитель, — брюнетка обрадованно попятилась. — Так я отправлюсь ко внучке, помогу ей.
— Иди, — с безразличием махнул рукой Иль и снова выпустил клуб дыма…
Мила вернулась в дом. Устало стащила с головы шапку и села на лавку у двери. Расстегнула полушубок.
— А где его милость? — постояв и не дождавшись, когда войдет Артем, спросил Козьма.
— Он будет позже. Ушел в лес на восток, — ответила Мила и стащила промерзшие сапоги. В одних шерстяных носках прошла к столу, взяла с подноса пирожок и бездумно стала его жевать.
— Чудной он, — несмело произнес Кузьма. — Черный, страшный.
Мила подняла голову и недоуменно посмотрела на старика.
— Почему страшный? — спросила она.
— А потому, что не наш он. Чернявый, как демон, и с бородой.
— Ты тоже, Козьма, с бородой…
— Ну, у меня нормальная борода, а у его милости черная. Где ты видела мужика с черной бородой? Я не видал таких. И ведет себя чудно́. Говорит со мной так, словно он меня давно знает. Это разве не чудно… И грозит, понимаешь. Как стрельнет своими черными глазищами, так мурашки по телу бегут. Превращу тебя, Козьма, говорит, в нежить. Разве ж его милость Артам себе такое позволял? Он был всегда милостив ко мне… Ежели ему что не нравилось, так он говорил — Козьма, в рожу дам. Вот это господин. Золото, а не господин. И зачем он отдал меня этому…
Козьма осекся на полуслове и с опаской посмотрел в сузившиеся глаза женщины.
— Да я это так, по-стариковски, значит, — заюлил он и стал суетливо собираться.
— Ты куда? — спросила его Мила.
— Так это… проверю, что там со службой у местных. Может быть, спят или пьют… — Он быстро накинул полушубок и выскочил из дома, оставив после себя облако снежной взвеси.
— Чудной, — повторила Мила и села на лавку. Закинув на нее ноги и обняв колени руками, она задумалась над словами старого денщика.
С Артемом и в самом деле происходили странные, на ее взгляд, изменения. Он не был больше уступчивым и где-то мягким по характеру. С женщинами он всегда был обходительным. Даже с Хойсирой после того, как она ушла, не порвал. Давал ей возможность и шанс вернуться. Перевоплотившись, он как бы получил часть характера бывшего хозяина тела. Видимо, очень сурового и где-то жесткого человека. Она уже не могла спрогнозировать его реакцию и с помощью женской ласки манипулировать им. Он не поддавался на ее женские чары. Он просто не отказывал себе в удовольствии разделить с ней постель, но при этом держался на некотором отдалении. Вот и Козьма заметил его брутальность, и вместо той привязанности, которую испытывал к нему, как к Артаму, испытывает не самые лучшие чувства. И, видимо, он не один такой. Скоро многие заметят, что князь Артам изменился и стал послушной куклой в руках брата Артема, не очень-то захотят это принять. Даже у нее возникли сомнения…
— Ах, — вздохнула она, — где же этот мой прежний Артем?
Артем поднялся с пола. В комнате стало заметно теплее. Он расстегнул полушубок, смахнул с лавки остатки снега, что не успел растаять, и вытер рукавицей. Сел и задумался. Он не стал отбрасывать прочь свой сон. Это был не сон. Артем понял это сразу. Таких снов просто не бывает. Значит, с ним общался тот, кто пытался до него обрести силу Дракона. Засланец-неудачник. Об этом следовало хорошо подумать.
«Значит, — задался мыслью Артем, — Дракон в его мир уже засылал своего агента, чтобы подготовить свой приход. На Земле его, видимо, называли антихрист. Я не силен в богословии, но что-то схожее с этим есть. Буду считать, что это так», — решил Артем и продолжил свои размышления. Он вспомнил тетрадь, что нашел на чердаке дома, куда его поселил батюшка и где он встретил парней, пришедших мстить. Уж больно текст, что написал поп расстрига, походил на то, о чем говорил его новый сожитель.
— Да, сожитель, — вслух непроизвольно произнес Артем. — Что с тобой делать?
Но сам же себе ответил, что пока не знает, что делать. Да надо ли об этом думать сейчас? Одно ясно, что пользоваться помощью этого вселенца он не будет. Тот показал себя отвратительным и мерзким. И если его не трогать, то, может быть, он сам и не вылезет? Хотя вот же, явился не запылился ему во сне… А что он может? Повлиять на Артема и заставить что-то делать он не может. Для этого нужно его согласие. Старик об этом намекнул. Можно подумать и о другом варианте. Может, вернуться на Землю? Раз материальный переход возможен, то почему нет? Тоже вариант. Ну, конечно, не сейчас, а скажем… к глубокой старости…
«Дожить бы до глубокой старости, — мысленно усмехнулся Артем. — Нужно из того, что сказал этот чекист, отделить главное зерно. А оно состоит в том, что я обладаю силой Дракона — пожирателя миров. Но не умею ею пользоваться. Что мне это дает? А дает понимание того, что постепенно можно этот вопрос прояснить. Вот как я заставляю руки светиться? Одним своим желанием. Еще крик, который я издал в пещере, в нем было много силы. Два момента я выяснил. Сила магии Дракона проявляется через желание. Захотел, чтобы руки светились, — они засветились. Захотел поджечь полено — поджог. Хотя не чувствую внутри себя никакой магии… но пользуюсь ей. А если захотеть видеть магическим зрением?»
Артем повертел головой. Но ничего не изменилось. Захотел создать огонь на конце пальца, и для этого он поднял руку. И тут же над пальцем загорелся маленький язычок пламени. Артем захотел, чтобы огонь стал сильным, и в потолок с оглушительным ревом ударила струя огня. Артем испугался и стряхнул пламя. Огонь погас.
— Странно, — с долей испуга прошептал Артем и подумал: «Что-то могу, чего-то не могу. Надо будет в этом разобраться. Одно понятно, что природа драконьей магии не такая, как у магов этого мира. Нужно будет экспериментировать».
Прерывая его мысли, ему на голову упал кусок деревяшки. Артем стряхнул ее с шапки и поднял голову. То, что он увидел, заставило его открыть рот. В потолке зияла обугленная дыра.
— Вот это да! — прошептал Артем.
Как это могло быть? Это что за огонь такой?
— О сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух… — процитировал он Пушкина, затем закрыл глаза, постарался успокоиться и привести мысли в порядок.
«На сегодня хватит», — решил Артем. Подбросил в печь поленья, сдвинул вместе две лавки и улегся на них спать, подложив под голову свой мешок.
Уснул он сразу, и почти следом зашаркал ногами старик. Артем, не открывая глаз, сонно пробормотал: «Изыди!», и старик исчез.
Артем вернулся на заимку на другой день поздно вечером. Уже стемнело. Подул порывистый ветер и погнал поземку. Закружил, стал заметать следы. Но Артем все же добрался. С трудом распахнул дверь и, оставив ее открытой, пошатываясь, прошел в дом. Как подкошенный упал на лавку и тут же уснул.
Мила захлопнула дверь в сени, дотащила Артема до кровати, сняла с него полушубок, заледеневшие сапоги и укрыла его же полушубком. Артем проспал до утра, а проснувшись, с трудом разлепил глаза. Мила сидела рядом и тревожно смотрела на него.
— Где Козьма? — спросил Артем.
— Тут. По нужде вышел, — ответила женщина.
— Скажи ему, что сегодня убываем обратно в город.
— Ты не заболел, Артем? — спросила Мила. — Осунулся, бледен и дрожишь.
— Это пройдет, — ответил Артем и снова отключился.
Переход обратно к заимке дался ему с трудом. Проспав в башне до утра, он проснулся свежим и бодрым. Позавтракал салом с хлебом, запил вином и тронулся в обратный путь. Обследовать башню не имело смысла. Она была пуста. Сюда надо было отправить наблюдателей, и не сейчас, а весной. Зимой тут нечего было делать. Он возвращался по своим следам и для разнообразия использовал известные ему умения. Периодически он издавал рык, и тот возвращался оглушительным эхом, сбивая снег с близрастущих деревьев. Затем запускал «огнемет», как он обозвал струю огня, и впереди на десять-двенадцать шагов снег испарялся, образуя сухую дорожку. Но долго это не продолжилось. В какой-то момент Артем почувствовал, что охрип и не может больше издавать рык. И огонь из руки больше не вырывался. Его умения как обрезали. Кроме всего прочего, он почувствовал мгновенную усталость. Не в силах сделать и два шага (дрожали ноги и руки), он опустился на присядки, а затем упал на колени. Еле удержался от того, чтобы не рухнуть лицом вниз.
«Что за чертовщина?» — обеспокоенно подумал он, и тут же перед глазами появился старик. Он смеялся, а его отвислые, небритые, худые щеки, вызывая у Артема неприятные чувства, дрожали.
— Что, милок, спекся? — отсмеявшись, с