– Ты бессмертен!
– Я выживу, да. А вы – нет. Но давай вернемся к этому разговору после.
– Да-да, я понимаю. – Йеми часто закивал, и его жидкая бородка затряслась. – Мы должны заслужить твое доверие. Скажи, что от нас требуется? Как нам доказать свою полезность для тебя и твоего покровителя?
– Я не успею обратить вас в нежить, Йеми, перегенерация персонажей займет сутки. Мы сделаем это потом, когда придет время.
– Тогда что?
– Вам надо будет присоединиться к союзнической армии Нергала.
На лице колдуна проступило удивление, понимание… Губы растянулись в акульей улыбке.
– Диверсии… – Он мечтательно оскалил клыки. – О да, они пожалеют…
Видимо, у орка-колдуна класса «джу-джу» были свои счеты с Альянсом превентивов.
Интерлюдия 3. Ханг
В детстве Ханг Ли потерял левый глаз. Случилось это во время драки с кузеном Микки. У Ханга вообще было много кузенов, и все они дрались хорошо, но Микки выделялся даже среди них. Кроме того, он был на два года старше и недолюбливал Ханга из-за его шведской матери. Поэтому Микки не стал сдерживаться, когда исполнил сюаньфэнтуй: удар ногой с разворотом на триста шестьдесят градусов. Ханг отлетел в сторону и врезался лицом в дерево. Резкая вспышка боли в глазнице, кровь, флаер скорой помощи. Глаз вытек, и врачи предложили родителям Ханга имплант на выбор: выращенный новый или бионический. Первый вариант вообще не покрывался страховкой, второй был доступнее, но все равно семье Ли пришлось затянуть пояса на следующие три года.
Родителей Ханг видел нечасто. Большую часть времени они проводили на подводных фермах Тихого океана, и мальчика воспитывал дед, отец матери. Глуховатый, очень строгий и даже жестокий, он не давал внуку спуска, а потому тот старался как можно больше времени проводить вне дома. Пытливый разум подростка требовал чего-то большего, чем просиживание штанов под присмотром деда и выполнение бесконечных домашних дел.
Четыре года назад у его друга случилось горе. Родители Эдварда Родригеза подхватили в Африке вирус Рока: попали в первую волну зараженных и сгорели от инфекции, разъедающей живые клетки. Ходили слухи, что вирус случайно вырвался из-под контроля генетиков подпольной лаборатории. Вакцину придумали быстро, но еще быстрее вирус Рока убил родителей Эда. Его маленькая сестренка Полианна была приемным ребенком, но Эд любил ее всем сердцем, а потому в один день повзрослел, осознав, что детство кончилось.
Ханг подружился с ним в третьем классе: как-то их обоих наказали и оставили на дополнительные уроки. Потом ребята вошли в школьную команду по американскому футболу, и дружба окрепла.
Смерть родителей заставила Эда посмотреть на жизнь иначе. До окончания школы еще было время, но думать о будущем следовало уже сейчас: на попечении Эда остались больная бабушка и сестренка.
Ханг был прекрасно сложен, силен и быстр. Больших денег в семье никогда не водилось, а потому он надеялся, что футбол позволит ему получить образование. Но в седьмом классе во время занятий паркуром он получил травму колена. Ханг потерял скорость, и это поставило крест на всех планах. На школьном уровне он играл хорошо, но в профи не годился, по крайней мере, пока не сделает дорогостоящую операцию по замене сустава и не восстановится.
Тогда-то Эд предложил подумать о Дисгардиуме.
– У нас годы уйдут, чтобы чего-то там добиться, – сомневался Ханг.
– Раньше начнем – быстрее заработаем, – говорил Эд. – И начинать надо с песочницы. Пока все там просто валяют дурака, мы будем развиваться. И к окончанию школы прокачаемся так, что в большом Дисе сразу начнем зарабатывать!
Не сразу, но идея нашла отклик в сердце Ханга. Да и друг, хоть и считался двоечником и хулиганом, был поумней многих. Просто после смерти родителей учеба отошла для него на второй план. И Ханг полагал, что Эд фигни не предложит. Тем более что идея играть в Дис профессионально вызвала неожиданное одобрение деда: он считал, что все, что не связано с криминалом, хорошо для внука. И уж точно лучше потенциально яркой, но наверняка короткой карьеры в Триаде.
Они начали искать единомышленников. Эдвард предполагал, что для полноценной прокачки понадобится слаженная группа из пяти человек, идеально сбалансированное и проверенное временем число приключенцев для фарма инстансов. Ханг сразу застолбил себе танка – держать удар и стоять насмерть ему после футбола было не привыкать. Эд планировал стать рейнджем, так как с дистанции легче управлять ходом боя. А вот вакансии хила, мили-бойца и еще одного дамагера остались свободны.
– Я буду Бомбовоз, – заявил Ханг.
– Дурацкий ник, – засмеялся Эд. – Я выбрал такой: «Нагваль».
– И что это значит?
– Мои ацтекские предки верили в духов-хранителей, нагвалей. Еще колдуны себя так называли…
Малик появился в их компании примерно в то же время. Смуглый чернявый араб, маленький и кудрявый, он подвергался насмешкам и издевательствам в школе. Как-то, услышав, что Ханг и Эд обсуждают Дисгардиум, Малик заинтересовался, подошел ближе и, преодолевая себя, поправил Родригеза:
– Нельзя!
– Что «нельзя»? – удивился Эд, но тут же опомнился: – Свали на хрен отсюда.
– Погоди, – остановил друга Ханг и обратился к Малику: – О чем ты говоришь, коротышка?
– Нельзя тебе, Ханг, одновременно качать и атакующие навыки, и защитные. Тогда шанс выпадения танкующего класса резко снизится. А ты хочешь быть танком, если я правильно вас подслушал. – Малик улыбнулся – от уха до уха.
Они разговорились, и выяснилось, что их одноклассник – просто кладезь инфы о Дисе. С того дня Малик почувствовал себя защищенным, а у Эда и Ханга появился единомышленник – будущий мастер стелса и скрытных атак.
Позже Ханг поймет, что белоснежная улыбка – самый прокачанный навык Малика. «Обезоруживающая», – так однажды выразилась Тисса. Но тогда ни Ханг, ни Эд об этом не знали, хотя и учились вместе с Маликом с первого класса. Просто обычно Малик им не улыбался, наоборот, плакал, наткнувшись на вытянутую ногу Эда и уронив поднос с едой в школьной столовой или стоя без штанов, стянутых Хангом посреди футбольного поля. Ханг и Эд думали, что это весело.
А потом к ним присоединилась Мелисса, и все трое в нее влюбились. То есть, они засматривались на одноклассницу и раньше, но близкое общение укрепило заинтересованность.
Тисса, как она выражалась, «выбила из них дурь», доступно объяснив, что, когда им «весело», жертвам «безобидных» розыгрышей и приколов грустно. Не сразу, но парни прониклись идеей и перестали вести себя как придурки. Последней жертвой стал Алекс Шеппард, посмеявшийся над Хангом, который неправильно отвечал у доски. В шкафчике Шеппарда взорвался пакет с несмываемой краской, и девятиклассник две недели ходил с синим лицом. Если бы ненависть можно было материализовать, то запаса, скопленного им тогда, хватило бы, чтобы подорвать Юпитер…
А теперь они друзья… Надо же, как жизнь складывается. Воспоминания нахлынули на Бомбовоза, когда он машинально отрабатывал ротацию приемов.
Мощный скорпид почти пятисотого уровня работал и клешнями, и хвостом с ядовитым жалом, а потому Бомбовозу пришлось пристроиться сбоку. Его десятка неживых – вернее, уже восьмерка, двое полегло, – рвала скорпида активно, но бестолково. Скиф выделил обычных зомби, у которых не сохранились прижизненные умения, а потому урона те наносили относительно немного и брали только числом. В отдалении стояли Краулер и Инфект: первый кастовал, второй играл на гитаре, вдохновляя группу и прислужников.
– Успеваем тот пак взять? – голос Инфекта окончательно вернул Бомбовоза в реальность.
– Полчаса осталось, не успеем, – ответил Краулер. – Надо еще отвести мертвяков к Дьюле. Так что лутаем и погнали.
– Бу-э… – вырвалось у Инфекта, обиравшего скорпидов. – Опять кишки и клешни.
Бомбовоз сказал:
– Отложи Скифу. Может, опять придумает какое-нибудь убер-блюдо.
– Какое? – подозрительно спросил Инфект.
Бард за годы дружбы привык, что вслед за вроде бы безобидной фразой у Бомбовоза всегда следует шутка, и не всегда добродушная. Но вместо него ответил Краулер:
– Он же сказал, «убер». Все, по страусам!
До двухсотых не дотянули совсем чуть-чуть. Может, и дотянули бы, но восемь прислужников пали, и пришлось быть осторожнее. Чтобы убить одного моба, требовалось три мертвяка сравнимого уровня, при этом нужно было следить за их очками жизни и подставлять под агро наиболее «живого». Восстанавливались прислужники довольно быстро, но только не в режиме боя. Это тоже отнимало время.
– Я все-таки не пойму, – вдруг сказал Инфект, нарушая ритм мерного поскрипывания ног мехастраусов. – Почему Скиф ничего не сказал?
– Ты опять об Утесе?
– Ну да! «Ну и в бездну его» – по-вашему, нормальная реакция на выход человека из клана?..
– Дворфа, – поправил Краулер, требовавший полноценного отыгрыша ролей.
– О’кей, о’кей! – взбеленился Инфект, резко затормозив маунта. Бомбовоз и Краулер тоже остановились, а вместе с ними и три отряда нежити. – Чертова «угроза» D-класса, дворф-нежить покинул наш клан. Он знает про нас все! Да он, вашу мать, знает даже, где живет Шеппард в реале, был у него дома! И как реагирует сам Алекс? «Ну и в бездну его», и свалил. Ему настолько плевать? Я чего-то не знаю?
– Мы были там вместе, – вздохнув, ответил Краулер. – Но если спокоен Скиф – спокоен и я. Ты что, еще не привык к тому, что о чем-то мы узнаем не сразу?
– Сто пудов, так и есть, – согласился Бомбовоз. – Эти двое о чем-то договорились, а нам не сказали. И повторю слова Скифа: мы или доверяем друзьям, или нет. Нельзя доверять частично. Так что, друг Инфект, успокойся и занимайся тем, за что отвечаешь…
Остаток пути проделали в тишине. Дьюлы на стройке оплота уже не было, видимо, ушел отдыхать. Дав команду прислужникам «спать», друзья переместились в форт и оставили персонажей, чтобы те «отдохнули» и получили баф «Свежесть» (