И вот тут чей-то отец похлопал его по плечу, чтобы Старатель обернулся.
— Это тебе капец, — прорычал он и ударил парня по лицу.
— Успокоились! — приказала госпожа Асакура. От её голоса повеяло такой силой, от которой у всех присутствующих побежали мурашки по коже. — Отойдите назад! — забыв о том, что только что хотели устроить расправу, люди попятились.
— Может, не стоит? — поинтересовался амбал в каске, который представлял рабочих прибывших на разбор завала. — Ведь может случиться повторный…
Асакура бросила на него мимолетный взгляд, отчего мужик сглотнул и коротко добавил:
— Понял.
А спустя несколько минут, собравшиеся стали свидетелями того, о чём всегда много говорили, но мало кто видел. Асакура подхватила свой посох особым образом, что его нижний конец поднялся выше рукояти. А затем она стала касаться им камней в одной ей известной последовательности. При этом губы воительницы шевелились, словно она разговаривала с камнями, уговаривая их расступиться и открыть проход.
Из посоха в камни ударил луч света. Мощный, яркий настолько, что собравшимся пришлось зажмуриться. А когда они открыли глаза, то увидели, что сквозь завал теперь ведёт ровный и круглый проход с оплавленными стенками.
— Двести метров говоришь? — презрительно поинтересовалась она и не дожидаясь ответа пошла по проходу. — Юля, со мной. Остальные ждут тут. Ты отвечаешь своей головой, чтобы никто не сунулся внутрь. — Ровным тоном проговорила она, глядя на амбала в каске.
Завал в действительности был не больше, чем на тридцать метров. Пройдя их, девушки оказались в нетронутом коридоре, подсвеченном аварийным светом. А вот за поворотом обнаружили бойню.
Асакура принюхалась, чем ввела в ступор Юлю.
— Есть выжившие, — объявила та. — Идём быстрее!
Первой обнаружили Нику. Юля подскочила к ней и обняла голову подруги.
— Никушка, дорогая, ты жива⁈ — вскричала она, забыв обо всём остальном.
Несколько секунд ничего не происходило, а потом иссушенные губы открылись.
— Да, — прошептала та и открыла глаза. — Как ты смогла…
— Ника! Милая, я знала, что ты жива! — Прижимала её к себе подруга.
— Кхе-кхе… ты меня… задушишь! — Кое-как смогла проговорить Ника.
— Жива! — Продолжала радоваться сквозь слезы Юля.
— Задушишь, говорю!
Тем временем воительница подошла к поверженному монстру, встав совсем рядом с головой прижатого тушей парня. Она чувствовала, что в юноше теплится жизнь, но считала, что он без сознания.
В этот момент парень открыл глаза, приподнял голову и упёрся взглядом ей под платье.
— Хых! Розовые… — констатировал он.
Взмах посохом.
Удар по лицу.
Короткий, едва слышный вскрик.
«Ну вот, — подумала Асакура. — Теперь точно без сознания».
— Смотрите! Смотрите! — перешёптывались журналисты, когда рабочие выносили Нику, а затем и Макса. — Кто-то выжил! Интересно, многие?
— Никаких съёмок внутри, — отрезала вышедшая к ним воительница. — Никаких репортажей. Никаких данных! Я должна сама сначала всё исследовать.
Первое, что я увидел, открыв глаза, было довольное Лёхино лицо. Он смотрел на меня так, словно я с того света явился, и теперь обязан рассказать, каково там на самом деле.
Впрочем, отчасти так оно и было.
— При… — начал я, но понял, что горло пересохло, и теперь в нём першило, поэтому откашлялся, и всё-таки сказал: — Привет. Ты какими судьбами тут?
— К тебе пришёл, балбес, — Лёха всегда начинал обзываться, когда нервничал. — А то ты хотел ласты склеить, и даже меня не подождал.
Из этого логического винегрета стало ясно, что друг очень волновался за меня. Что ж, я в нём не ошибся. Оглядевшись я понял, что нахожусь в палате лазарета. Вокруг всё серо-белое. Не такое, как в кабинете инициации, но незримо похожее. Значит, скоро должен прийти лекарь, чтобы осмотреть меня.
— Сильно меня? — я, наконец, вспомнил, что случилось.
Вспомнил бой с монстром. А потом, кажется, было что-то ещё.
— Да нормально, — Лёха махнул рукой, при этом улыбаясь до ушей. — Ты что же это ничего не помнишь?
— Ну так, — я пожал плечами, прислушиваясь к своему телу, но ничего не болело, как будто рану уже залечили. — Пришлось немного с монстром подраться на ножах. Точнее, он — на когтях, а я с ножиком, который ты мне подарил.
Лицо друга так резко переменилось, что я даже не понял, что произошло. Теперь он выражал разочарование. Но быстро собрался и выдал:
— Вот же ты… Эх! — он махнул рукой, но затем склонился к самому моему лицу. — Тебя сама госпожа Асакура вылечила, представляешь⁈ — в голосе прорывались по-мальчишески восхищённые нотки. — Правда, перед этим она тебя чуть не добила, — он хотел засмеяться, но вовремя прикрыл рот ладонью. — Но это детали. А ты ничего не помнишь, — он раздосадованно поцокал языком. — А то бы воспоминания были на всю жизнь. Интересно, за что она тебя, а?
— Да я, кажется… — перед внутренним взором мелькнула розовая полоска ткани. — Нет, не помню.
— А ну тебя, — Лёха снова махнул рукой. — В следующий раз с тобой на приключения пойду, а то всё сам да сам. Расскажи хоть, что случилось? А то Ника твоя ни бэ, ни мэ, — он развёл руками. — Тоже говорит, что ничего не помнит.
Я приподнял правую бровь.
— С чего это она моя? — удивился я.
— Так она, кроме как про тебя, больше ни о чём и не говорит, — тут он сложил руки ладонями друг к другу у себя на груди и мерзким голосом, призванным изображать девичий, продолжил: — Ой, Макс меня спас, теперь я ему жизнью обязана, ведь если бы не он, меня бы сейчас не было. Ой, девачки, он такой, ну прям герой. Монстра голыми руками на запчасти разобрал, меня из расщелины вытащил.
— Прекрати! — недовольно произнес я, так как мне не нравилось, что вся эта ситуация стала поводом для шуток.
— Ладно, ладно, — Лёха выставил руки ладонями вперёд. — Извини, перегнул палку. А это всё и правда было? — теперь он стал серьёзным.
— Про монстра ты и сам наверняка знаешь, — ответил я, устраиваясь поудобнее на подушках. — А Нику — да, пришлось вытащить из трещины. Она там застряла, не могла сама выбраться. А пет её похоже помер.
— Ага. Говорят, что нового призвать будет проблематично. Да и откат по силе может произойти.
Мне сейчас не хотелось об этом думать. Впрочем, друг всё равно станет расспрашивать, что к чему и почему. Придётся рассказывать. Только вот всего я даже ему рассказать не смогу. А конкретно историю про демона.
— А по поводу того, что случилось, я тоже не знаю, — покачав головой, увидел разочарование друга, он-то надеялся услышать потрясающую историю из уст друга, а тут… — Всё случилось очень внезапно: взрыв, обвал, не знаю. Я упал куда-то вниз, пролежал там, без сознания, потом… вылез обратно. Всё. Есть у меня, конечно, мыслишки, но озвучивать я их не могу.
— Это ещё почему? — взвился Лёха и даже пододвинулся ближе. — Мне-то можно.
— Нет, — твёрдо ответил я. — Сначала надо во всём убедиться. Не переживай, если мои мысли подтвердятся, ты узнаешь об этом первым. И я возьму тебя в самое пекло.
— Обещаешь? — друг улыбался также искренне, как обычно.
— Клянусь! — ответил я, как привык уже, словно эти два слова были паролем и отзывом.
А потом поднял руку, и мы ударились предплечьями. Боли по-прежнему не было. Хм, да как же меня так вылечили.
В палату заглянула медсестра.
— Посещения окончены, покиньте палату, пожалуйста, — сказала она и пошла дальше.
— Ладно, выздоравливай, — сказал Лёха и поднялся, но потом спохватился и достал телефон. — Кстати, ты же у нас теперь красавчик писанный, — он сфотографировал меня и протянул аппарат.
На лбу красовались три шрама в виде следов птичьей лапки. Отлично. Зато издалека узнавать будут.
— Госпожа Асакура сказала, что затянутся, но нескоро, — он развёл руками, словно сам и был виноват в появлении шрама.
— Да пофиг, — ответил я, отмахиваясь. — Хорошо, что жив остался. Тут не до жиру. Там ещё на груди небось картинная галерея.
— Я не смотрел, — Лёха поднял руки и направился на выход. — Там сам.
Судя по его реакции и видел, и остался под впечатлением. Ну да ничего, заживёт.
Откинувшись на подушки, я подумал, что могу сейчас заснуть и проспать ещё долго-долго. Организм восстанавливался хорошо, но при этом и энергии требовал очень много.
«Гардар, — тихо, чуть ли не шёпотом позвал меня демон. — Послушай, меня».
«Я слушаю тебя, — откликнулся я, размышляя, что нужно от меня демону. Впрочем, вряд ли чего-то нового. — Говори, Йонир».
«Что случилось? — спросил он, и в голосе слышалось неподдельное волнение. — Почему я не могу покинуть камень?»
«А я откуда знаю? — ответил я, и это было чистой правдой. — Тут у тебя, скорее, надо спросить. Ты сказал, что ничего не выйдет. Я-то разрешил тебе выходить».
«В том-то и дело! — я слышал в голосе демона ярость и обиду, но не на меня, а на обстоятельства. — Ты разрешил, но я не смог выйти! Такое ощущение, что кругом стена. Выход не открылся!»
«И чем я могу помочь? — спросил я, понимая, что вопрос не особо корректный, и очень не понравится Йониру, но я слишком устал, чтобы вникать в проблемы демонов. — Я дал тебе свободу, ты не смог воспользоваться. Чья вина?»
«Твоя! — рявкнул мой собеседник, впрочем, ожидаемо. — Ты понимаешь, что я не могу жить взаперти⁈ Я свободный демон! Влачить жалкое существование рядом с никчёмным человечишкой — не моё! Я же найду выход и р… — он осёкся. — Давай вместе пробовать!»
Я тяжело вздохнул. Этот разговор давался мне всё труднее и труднее, несмотря на то, что шёл на уровне сознания.
«Послушай, — проговорил я, вкладывая всю силу убеждения в свои слова. — Я постараюсь помочь тебе выбраться, хорошо? Но для этого я должен сейчас отдохнуть! Вот приду в себя и сразу займусь этим вопросом, ладно? Я обязательно найду выход, Йонир! Вместе найдём!»
«Ты столько спал, Гардар! — недовольно заметил демон, но уже практически спокойным голосом. — Куда тебе ещё-то?»