Он скорчил такое мерзкое выражение лица, что Агунар вздрогнул. А я почему-то усмехнулся.
— Посмотри, что в пергаменте, — сказал я. — Возможно, это важно.
Агунар развернул свиток и прочитал вслух:
— «Чужак явится из другого мира и убьёт тебя, король».
Он глянул на меня, свернул пергамент, потом снова развернул, перечитал — и снова свернул.
— Что это значит? — повернулся он к королю.
— Это значит, что ты — предатель! — прошипел Генрих, хватаясь полы своего комзола. — А ещё ты нацепил мои медальки — «Палач», «Герой»! Да, ты палач… но не монстров, ты палач монарха!
— Успокойтесь, Ваше Величество, — проговорил я с лёгкой насмешкой, от которой никак не мог избавиться. — Никто не будет вас убивать. Вас будут судить за ваши преступления перед Островами.
— Кто меня будет судить⁈ — с безумной усмешкой спросил нас король. — Кто? Вы? Кто вы такие⁈ За что⁈ Да! Да, это я сделал! Это я опустил своего питомца в море, чтобы он не подпускал сюда корабли с чужаками! Чужак мог быть на любом судне, на любом плоту, на любой яхте! Нельзя было допускать их на острова! Нельзя!
Он снова выпучил глаза — и на этот раз стал совершенно безумным.
Я смотрел на него и думал: как так случилось, что страной долгое время управлял совершенно сумасшедший человек — в самом прямом смысле этого слова? Почему никто этого не замечал? Почему, при том, что всё было плохо, из каждого телевизора вещали, что всё хорошо?
Я не знаю, как так получилось. Может быть, так хорошо сработала пропаганда? Возможно.
Тем временем безумие короля только набирало обороты.
— И не только это! Я много, что сделал! Я величайший правитель этой страны! Я гений! Это я додумался погодный купол перенастроить, чтобы он сбивал всё, что пытается прилететь к нам!
— Ваше Величество, — проговорил Агунар, — но ведь этот купол сбивал и те самолёты, которые пытались вылететь отсюда.
— Да! Да! — сквозь зубы прошипел король. — Я не научился делать так, чтобы их можно было выпускать. Нельзя! Нельзя было никого впускать! И та пандемия, которая выкосила всех людей с материка — это тоже я сделал. Я много чего сделал. Только ради одного… ради того…
Он говорил всё громче, слюной брызгал всё дальше:
— Чтобы этот чужак здесь не появился!
Мне, честно говоря, уже всё это надоело. Я посмотрел на своего спутника и понял: тот уже принял истину. Большего мне, в общем-то, и не нужно было.
— Ну, раз бояться больше нечего, — сказал я, — раз чужак в моём лице уже проник не просто на острова, а буквально в ваш дворец, давайте сделаем так: вы скажете, как отключить эту вашу небесную херобору, чтобы самолёты больше не падали. Покажете, чем вы отравили людей, какую пандемией запустили — чтобы впредь никто не мог заразиться и жил спокойно на островах. И после этого вы пройдёте с нами на суд.
Я посмотрел на Агунара.
— На суд жителей, полагаю, — проговорил я, глядя прямо ему в глаза.
Но мой спутник пока находился в ступоре. Да, он уже всё осознал, он всё понял, но смириться с этим, прожить внутри себя — ещё не смог. Он продолжал смотреть на короля, понимая, что все эти два десятилетия, все беды его семьи, исходили именно от этого человека.
В какой-то момент я даже подумал, что мне придётся останавливать его, чтобы не совершил самосуд.
Но Агунар оказался довольно выдержанным. Он глубоко вздохнул, спрятал в карман пергамент и сделал шаг к трону.
— Ваше Величество, — сказал он, — я прошу вас пройти с нами. Жители должны знать, что вы сделали.
— Я ничего не сделал, — ответил ему король. — Я действовал исключительно в рамках самообороны.
А потом он перевёл взгляд на меня и зачастил:
— Где… где он? И этот твой… этот… где, где он, твой этот?
— Кто этот? — спросил я, не поняв вопроса.
— Этот предсказатель! Ясновидящий! — продолжал частить король в своём безумии. — Тьфу, чёрт его знает кто! Тот самый, который принёс эту штуку! Который предсказал, что ты придёшь меня убивать! Где он⁈ Где⁈ Он сказал, что будет здесь в день вашей смерти!
И я решил сыграть на этой убеждённости. И проговорил спокойным и искренним тоном:
— Но раз его нет — возможно, пророчество и не сбылось. Возможно, вы сами себя накрутили? Давайте представим, что всё это был розыгрыш. Никакого пророчества на самом деле не было.
— Как это не было⁈ — закричал король.
Он стоял возле доспехов, в которых хранился меч в золочёных ножнах. И с этими словами он вырвал клинок из рук рыцаря, точнее, из ножен доспеха, и бросился на меня.
— Как это нет пророчества⁈ — Он ткнул пальцем в Агунара. — А вот это что⁈
Но одной рукой держать меч ему оказалось тяжело — лезвие завалилось в сторону. Я просто сделал полшага вправо — и удар прошёл мимо.
От неожиданности король даже споткнулся и пробежал несколько шагов, пытаясь удержаться на ногах. Ему это удалось.
Он развернулся и снова бросился на меня. Теперь в нём будто прибавилось сил. А ярость зашкаливала.
— Я убью тебя, чужак! Я убью тебя! Ты не сможешь до меня добраться! Я — лучший правитель в мире!
С этими словами он снова рубанул.
Тут уж я не стал ждать. Мой меч выскользнул из ножен молниеносно — и я встретил его удар своим клинком. Во все стороны полетели искры.
Меч у короля оказался неплохим, но с моим сладить он, конечно же, не смог. От удара зазвенела сталь, и король отступил на шаг.
— Успокойтесь, Ваше Величество, — произнёс я, держа меч на уровне груди. — Вы уже проиграли. — попытался я в последний раз призвать его к остаткам здравого смысла, которые в нём, может быть, ещё сохранились. — Ваше Величество, успокойтесь. Никто вас убивать не хочет.
— А где⁈ Где твой друг, который предсказал мне смерть⁈ Где он⁈ Он сказал, что будет здесь в мой последний час!
— Нет никакого предсказания, — повторил я, каждое слово произнося медленно и отчётливо. — Нет никакого ясновидящего.
— Ну почему же нет? — донёсся до меня знакомый голос. — В некотором роде я действительно оказался ясновидящим.
Я обернулся. На троне, в расслабленной позе, сидел Арнам Дэус.
Причём, я буквально на секунду перевёл взгляд на него — и безумный король снова бросился на меня.
— Вот! И он появился! Значит, ты точно тот, кто пришёл убить меня! Получи! Получи!
Я отбил оба удара. Во втором уже пытался выбить меч из его рук — и у меня получилось. Клинок со звоном отлетел метров на десять по каменному полу.
— Браво! Браво! — проговорил Арнам Дэус, хлопая в ладоши.
— Это точно ты! — Это точно ты! — закричал король, глядя на обожжённую правую руку Арнама. — Я узнал тебя! Я поджёг тебя! Ты не сгорел полностью, ты вернулся за моей душой! Но у меня её больше нет!
Он резко обернулся ко мне:
— А ты — чужак! Ты тот самый чужак, который убил меня! — потом повернулся к Агунару: — А ты — ты тот человек, который помог моему убийце! И пусть всё это узнают! Пусть знают все! — продолжал он истерически.
— Никто вас убивать не собирается, — в который раз повторил я, но королю было абсолютно наплевать. Его разум окончательно слетел с катушек. Он уже не просто кричал — он бесновался, изрыгая слюну и слова фонтанами.
— Кругом изменники! — выкрикивал он. — Все! Вы все — убийцы! Вы все — изменники! Все! Все! Все вы! Все вы!
Он уже обращался к кому-то ещё, но в тех местах никого не было. А король указывал пальцем то на доспехи, то на гобелен, то на пустые колонны, и орал:
— Вы собрались здесь, чтобы забрать мою душу! Но у меня нет души! Нету!
И с этими словами он расплылся в совершенно безумной ухмылке и рванул вперёд. Я думал, он бежит за мечом, но понял слишком поздно, что бежит он прямо на меня. Ну бежит и бежит, подумал я. В конце концов, остановлю локтем.
— Защищайся, — крикнул король, несмотря на то, что был с пустыми руками.
Но я рефлекторно приподнял острие, и монарх с разбега насадился на клинок.
С холодным шелестом сталь вошла в его тело.
— Ха-ха-ха! — Генрих XVIII задыхался, хрипел, но смеялся — смеялся и хрипел одновременно. — Наконец-то… наконец-то всё кончено… — с каким-то дьявольским блаженством и остервенением причитал он. — Наконец-то всё кончено…
Кровь окрасила его зубы, стекала по подбородку, заполняла горло.
— Кстати, Генрих, — спросил Арнам, вставая с трона, — ты не узнал меня. Это я, Арнам Дэус.
— Арнам?
Король попытался повернуться, но, поскольку был насажен на клинок, он не смог этого сделать. Тогда он схватился руками за лезвие, вырвал его из себя и, шатаясь, двинулся к Арнаму. Кровь заливала его одежду, капала на пол.
— Арнам? Дэус? Главный маг Империи?
Ну да… — спокойно ответил ему демоноборец. — Я думал, ты меня по голосу узнаешь, когда пришёл с запиской. Я ж так… поприкалывался. — Арнам развел руками, как будто говорил: ничего особенного. — Я думал, ты поймёшь, что это дружеская шутка.
— Дружеская что⁈ — хрипя, выдавил король. — Ты же… ты специально… ты же… заставил меня…
— Не-не-не, — покачал головой Арнам. — Совсем чуть-чуть подтолкнул. А дальше — всё твоя голова сделала сама. Сам виноват.
— Я не виноват… — прохрипел король Генрих XVIII Верный, оседая на пол. И умер
— Хм, — проговорил Арнам Дэус, указывая на мёртвого короля. — А говорили: великий… великий… что в нём великого? — затем перевёл взгляд на Агунара: — Вот ты — вот за что вы его любили? За то, что он псих? Просто больной псих? И таким был всегда!
Демоноборец развёл руками.
— Ты что, думаешь, он когда-то был добрым и хорошим? — Арнам указал на моего спутника. — Нет, ребята. Это вы сами придумали. Не знаю даже зачем. Чтобы оправдать, что ли, самих себя?.. Что вами правит вот это…
— Это ты его убил? — проговорил Агунар, глядя на Арнам, потом посмотрел на меня.
Затем он перевёл взгляд на Арнама. Тот поднял руки, делая вид, что не понимает, о чём речь. По его лицу было ясно — ему нравится эта игра. Ему нравилось играть с людьми, с их мыслями, с их судьбами. Это приносило ему странное, почти болезненное удовлетворение.