— Кроме всего прочего, — послу, как будто и этого было мало. — Мы предлагаем составить план выплаты нами репараций за ущерб, нанесённый за предыдущие пятьдесят лет. То бишь за те пятьдесят лет, которые прошли до момента закрытия нашего водного пространства. Опять же, мы можем их выплачивать из доходов с острова Лисьего, которое будет в нашем совместном пользовании.
— Не просто с козырей, — проговорил мне Роман. — Они буквально напирают на то, что император сам пожелал бы от них в случае заключения мирного договора. Они прекрасно знают все чувствительные точки нашей империи. Ладно, мы что-нибудь придумаем, — добавил секретарь.
— Я надеюсь, — сказал я, — потому что на данный момент всё выглядит так, что они у императора покупают меня за разные материальные плюшки.
— А ведь ты чертовски прав, — хмыкнул на это Роман. — И они думают, что это сработает.
— Что ж, — сказал я, — у меня остался там один знакомый человек. Видимо, действительно придётся наведаться и узнать, что это за фигня такая.
— Знакомый — это хорошо, — твёрдо сказал Роман. — Ну вот в одиночку я бы вам ехать не со…
И тут он оборвал себя на полуслове, оглядел меня и махнул рукой:
— Всё время забываю, с кем я имею дело.
Тем временем послы перешли уже к более мелким посулам, типа того, что вернут какие-то сокровища, похищенные при ограблении, и так далее и тому подобное. Одним словом, предлагали за меня неплохой такой выкуп. Словно не короля к себе звали а… Но тут я оборвал себя сам на полмысли.
«Роб, ты у нас за аналитику, — снова обратился я к своему защитнику. — Что можно сделать, чтобы отказаться, но не испортить с ними отношений?»
«Возможно, ты прав, — проговорил Роб. — Нужно будет поехать туда и поговорить с Агунаром, чтобы он сказал тебе, что это вообще за ситуация и почему тебя собираются просто купить, как скаковую лошадь на рынке».
Тем временем император остановил послов.
— Спасибо огромное! — сказал он. — Все свои предложения вы можете в письменной форме направить моему секретарю. Я обязательно ознакомлюсь с ними и в ближайшее время поставлю вас в известность о своём решении, — закончил император.
«Что ж», — подумал я. На данный момент, наверное, самые правильные слова. В конце концов, я был не очень хорошим дипломатом. Я бы сейчас просто отказался и высказал бы всё, что думаю по этому поводу. Мне и так постоянно подмывало это сделать.
Но вот, памятуя о том, что императору пришлось просить Арнама Дэуса, а тот свёл с ума целого короля для того, чтобы просто вражда между нашими государствами прекратилась, — вот здесь я уже, конечно, задумался. Потому что, ну да, всей нашей империи они не угрожали. Она слишком велика. Максимум, что они могут, — не знаю, заслать каких-нибудь петов, которые что-нибудь сотворят в глубоком тылу. Всё.
На прямое противоборство они не пойдут. Между нами — море. Как его проводить? На кораблях? Но тут я подумал, что да, в этом случае у них как раз-таки достаточно большое преимущество. Флот Островов считался одним из самых лучших. По сравнению с ним наши корабли были менее поворотливы и более уязвимы. Но наши-то корабли были предназначены для того, чтобы торговать, а не воевать.
Империя сама по себе была достаточно мирной державой и сама ни с кем войны не начинала, в основном только оборонялась. Как и в случае с Островами. Одним словом, простой отказ приведёт к тому, что вражда между нашими государствами может вспыхнуть с новой силой.
А учитывая то, что они сказали, что действительно через пять–шесть лет они поднимутся, исправят всё то, что было сломано во времена короля, и могут начать постепенно снова нас щипать.
Послы кивнули, дав понять, что абсолютно всё поняли, и ушли с возвышения. Сели обратно за свой столик и снова начали поглядывать на меня. Но я пересел так, чтобы быть к ним спиной. Мне не хотелось сейчас никак давать понять, как я вообще ко всему этому отношусь. Пускай они пребывают в неведении относительно моих чувств.
Дальнейший торжественный вечер прошёл уже в гораздо более спокойной обстановке. Люди беседовали, переходили друг от друга, смешиваясь в новые группы, обсуждая все важные новости. Половину соседнего зала освободили под лёгкие танцы в парах под музыку.
Как-то проходя в уборную, я как раз шёл недалеко от императора и стоящего возле него мецената. Это был один из самых богатейших людей империи, который торговал с другими странами от имени самой империи.
— Ну что, — сказал тот императору, и я как раз зацепился даже не за слова, а за тон этого человека. — Ну, подумаешь, что у нас мало героев, что ли? Пускай едет. Мальчику там будет хорошо. Ну, в конце концов, не на каторгу вы его отправляете, а королём. Да и посмотрите, какая шикарная девица. Я бы, честно говоря, сам бы… Но меня, видите ли, не зовут.
Император посмотрел на него слегка исподлобья, а затем увидел, что я остановился и слушаю их разговор.
— Дорогой мой, Лаврентий Семёнович, — сказал он, — вы же поймите, не всё так просто. Конечно, я хочу налаживать отношения с Островами. Я понимаю, что один только допуск в Закрайний пролив будет способствовать невероятному процветанию нашей торговли. А уж, так сказать, совместная разработка Лисьего острова — это вообще огромный плюс, как в казну, так и в человеческие отношения. И да, союзное государство — это великолепно, но вы понимаете, что меня просто просят продать им человека? За дорого, на хорошую должность, но продать.
— И чем это отличается от трудового договора? — произнёс Лаврентий Семёнович, разведя руками. — Вы же понимаете, что у нас девяносто процентов мужчин в империи за подобное предложение держались бы зубами, ногтями и всем, чем придётся, и руками, и ногами.
— Понимаю, — кивнул ему император, и снова покосился на меня. — Но мы здесь не награждаем девяносто процентов мужского населения империи. Тем более главной наградой нашего государства. Максим — человек уникальный и выдающийся.
И тут взгляд императора перехватил его собеседник, после чего тоже посмотрел на меня.
— Так, вот оно что, — проговорил он. — Тогда понятно. Давайте всё-таки с вами, Михаил Николаевич, уединимся и обговорим некоторые вопросы.
— Не сегодня, — покачал головой император. — Сегодня у нас торжественный приём в честь Максима Грушина и его спутницы, воительницы Асакуры.
— Михаил Николаевич, — Лаврентий Семёнович явно начал нервничать. — Вы знаете, я более чем лояльный к вам человек. Даже в этот раз я не дал себя запутать. Я остался верен вам. И прошу, не совершайте ошибку. Такие возможности, как были озвучены сегодня, империи выпадают раз в сто лет, иногда и реже. А что касается Островов, если мы с ними вновь начнём враждовать, это, к сожалению, может нам стоить очень дорого.
— Я вас услышал, — с явным раздражением проговорил император. — Мы обязательно вернёмся к этому вопросу, но позже. Не сегодня.
Развернулся и ушёл. Лаврентий Семёнович проводил его взглядом и, кажется, что-то прошипел вслед. Затем обернулся ко мне, сделал пару шагов, но я не стал его дожидаться. А пошёл туда, куда шёл и до этого — в уборную. Преследовать меня, к счастью, величайший меценат империи не стал.
Домой мы ехали практически в полном молчании. И уже недалеко от дома, когда оставалось минут пять дороги, Кевин спросил:
— Это что ж теперь, гильдии хана?
— Ничего не хана, — ответил я. — Никуда гильдия не денется. Что, ты меня уже сплавить решил?
— Ну а как? — он пожал плечами. — Ты понимаешь, какой ход предприняли эти послы в сопровождении с девицей?
Я посмотрел на него, но тут заговорила Асакура:
— А ход действительно очень хитрый. Я бы даже сказала — продуманный.
— Мне тоже показалось, что они специально всё так сделали, — согласилась с ней Юля.
— Ну а что специального? — я смотрел на них, понимая, что мой мозг катастрофически устал от всех этих раутов, приёмов, каких-то непонятных предложений, и логические выкладки тут уже не работали. Зато, по счастью, работали у остальных моих друзей.
— Ну как же, — проговорила Асакура. — Они своё предложение озвучили не наедине на аудиенции у императора, не при камерах и репортёрах — сюда их не пустили, то есть вроде бы и не во всеуслышание. Но они своё предложение, адресованное императору, озвучили при самых влиятельных людях империи. Как ты думаешь, зачем?
— Чтобы они надавили на императора? — предположил я.
— Совершенно верно, — вслух сказал Роб. — Они мало того, что поставили императора в неудобное положение, озвучив своё предложение при верхушке государства, но, зная, что от их посулов сложно будет отказаться, сразу же на свою сторону переманили большую часть всех этих людей, сидевших там, потому что прибыли, которые ждут империю, действительно могут быть космическими.
А уж отсутствие войны с давним противником… м-м-м. Об этом действительно мечтает каждый, — добавила Асакура. — Даже я.
— Но не такой же ценой! — возмутилась Ника.
— Да, — кивнула воительница, — не такой ценой. Впрочем, решать всё равно Максу.
— Так, — сказал я, — ничего пока никто не решает. Пока пусть император думает. Мы же с вами будем развивать гильдию.
Я пока ещё не знал, каким именно образом, но понял, что сейчас нужно сосредоточиться именно на развитии гильдии. Тогда уж вряд ли кто-то сможет взять и сказать: «Вот, нам нужен этот человек», потому что любой скажет ему, что от Макса Грушина сейчас зависит очень много людей. Нельзя его сдергивать с места.
В этот момент мы подъехали к дому, и на некоторое время прервали разговор. Йонир смотрел какое-то кулинарное шоу. Притихший Рик присоединился к нему. Мы же заняли место в гостиной.
— А если всё-таки император прикажет ему ехать и жениться? — спросила Юля, глядя на Асакуру.
У воительницы и у Ники совершенно одинаково дёрнулась щека от этого вопроса.
— Да нет, — сказал я, — вряд ли император мне будет приказывать, несмотря на все озвученные плюсы. Так что вряд ли.