Они встают перед залом. Профессор Шерер так бледна, что её щёки побелели до цвета творога. В контрасте с ней, лицо Роттингема покрыто багровыми пятнами, а его глаза сверкают странным блеском — не от слёз. От возбуждения, и это заставляет меня содрогнуться. Ли сжимает мою руку, и я прижимаюсь к нему, впитывая его сильное, тёплое присутствие.
— То, что случилось с Уайаттом, — это трагедия, — начинает профессор Шерер.
Профессор едва успевает сделать вдох, как твёрдый голос Роттингема заполняет короткую паузу.
— У нас есть вопросы, и мы проведём интервью с несколькими из вас.
— Да, конечно, — кивает профессор Шерер. — Но мы хотим, чтобы вы знали: завтра у нас будут консультанты для каждого студента, кто захочет поговорить с ними. Позвольте мне настоятельно порекомендовать вам воспользоваться этим предложением. Наши целители Водолеи под знаком луны помогут вам справиться с этой ужасной ситуацией.
— Ситуацией? — голос Сэм звучит удивительно громко. — Это не выглядело как случайность.
Взгляд сверкающих глаз Роттингема пронзает её.
— Саманта, так ведь?
— Да.
— Это Мун-Айл. Здесь вещи, особенно трудные, случайные вещи, редко бывают такими простыми, как кажутся.
Декан отворачивается, словно забыв о ней, но Сэм продолжает.
— Это выглядело не просто как нападение воздушных элементалей на Уайатта. Они напали на него, и это не было случайностью. А потом они сбросили его. Намеренно. Убив его.
Я так горжусь Сэм, что готова аплодировать.
Глаза Роттингема сужаются.
— Элементаль сделал то, что я приказал. Он отпустил мальчика… — Декан делает паузу, покачав головой и тяжело выдыхая, словно ему нужно перезагрузить мысли, прежде чем продолжить. — То, что оно отпустило Уайатта так неожиданно, шокирует и прискорбно.
— Значит ли это, что последние два Испытания отменяются? — спрашивает Сэм.
Профессор Шерер уже открывает рот, чтобы ответить, но декан опережает её.
— Абсолютно нет. — Он чётко произносит эти слова, как лезвием разрезая столовую, обращаясь к Сэм. — Цель этой школы не только в том, чтобы помочь вам развить, контролировать и проявить свою магию. Она также в том, чтобы подготовить вас к реальной жизни, а реальный мир полон утрат и трагедий — как некоторые из ваших сокурсников уже слишком хорошо осведомлены.
Его взгляд нежно останавливается на Ли, и он выпускает долгий, грустный вздох.
— Он прав, — тихо произносит Ли.
— Было бы неправильно и несправедливо по отношению к остальным из вас изменять или отменять Испытания, но мы, безусловно, усилим охрану… — Декан прочищает горло и продолжает. — Уайатт был в запретной зоне. Как мы объясняли с первого дня вашего прибытия, если вы не участвуете в Испытании, вы должны оставаться в пределах чётко обозначенной территории кампуса. Как бы ужасна ни была эта случайность, она могла обернуться гораздо худшим. Уайатт был не единственным студентом, кто пересёк границы запретной зоны сегодня ночью — он просто единственный, кто из-за этого погиб.
Рыдания Ханны разрывают сердце. Сэм и я обмениваемся взглядами, полными сомнений по поводу всего, что говорит Роттингем.
Тогда в столовую вбегают ещё четверо профессоров, которых я раньше не видела.
— На их куртках серебряные значки Луны, — тихо говорит Ли. — Это члены Лунного Совета.
Члены совета останавливаются у дверей. Они стоят так близко друг к другу, что их плечи почти соприкасаются. Они складывают ладони и соединяют пальцы в форме круга. Под моими рёбрами распространяется знакомое тепло, расширяясь с каждым ударом сердца. Ли, затем Сэм и Руби выдыхают. Почти видимая волна успокаивающей энергии окатывает столовую. Ханна перестаёт рыдать. Львы моргают, словно пробуждаясь от дурного сна, и трут лица руками.
— Эти члены совета, — шепчу я Сэм. — Они Львы?
Она чуть заметно кивает и шепчет в ответ:
— Они успокаивают нас.
«Но не меня», — думаю я, но не произношу вслух. Я чувствую их воздействие, но оно не успокаивает меня. Оно просто разжигает жар в моей груди.
— Теперь лучше, — говорит декан Роттингем. — Пожалуйста, возвращайтесь в свои залы.
— Наши корпуса? — голос Ханны звенит пронзительно. — Н-но как же элементали? Они же будут там, в наших корпусах. Что если они на нас нападут?
— Четверо элементалей, которые обитают на кампусе, не причинят вам вреда, — ответил Роттингем. Он бросил взгляд через её плечо на членов совета, и снова странное тепло начало стягивать мою грудь. Когда декан продолжил, его голос был нарочито мягким и успокаивающим, словно отца, заботящегося о своих детях. — Ханна, тебе нечего бояться, пока ты остаёшься на территории кампуса. Ты поняла?
Ханна тяжело вздохнула, но кивнула. Люк подал ей салфетку, и она высморкалась.
— Да, так гораздо лучше, — кивнул декан Роттингем. — Наши члены совета Лун из созвездия Льва, — он указал на четверых человек в начале зала, — присоединятся к вам, чтобы этой ночью вы могли спокойно отдыхать. Завтра прибудут целители Водоли, которые специализируются на помощи в подобных трагедиях. Мои мысли и молитвы, а также мысли и молитвы Селесты будут с вами.
— А где Селеста? — я не заметила, как задала вопрос вслух, пока взгляд декана не пронзил меня.
— Отдыхает. То, что произошло на пляже, было для неё крайне болезненным. Лидер нашего Лунного совета очень заботится обо всех наших студентах. Неудивительно, что сейчас она не может быть с нами. — Не сказав больше ни слова, он развернулся и стремительно вышел из зала.
— Мысли и молитвы, — тихо пробормотала Сэм.
— Что? — спросил Ли.
— О, ничего. Просто сама с собой говорю, — ответила она, не глядя на меня.
Мы медленно вышли из столовой, через сверкающий вестибюль Мунстарка, затем пересекли двор Перекрёстков и разделились, следуя за членами совета в свои корпуса. Я была невероятно уставшая. Казалось, что все мои силы иссякли, словно батарея, разряженная до нуля. Мне нужно было просто отключиться.
Большинство студентов Водолеев собрались в большой общей комнате, растерянные и молчаливые. Наш куратор из совета — высокая женщина с длинными, волнистыми тёмными волосами, которые свободно лежали на её широких плечах.
— Проходите, дети, — тепло улыбнулась она, заходя в комнату. — Думаю, перед тем, как вы пойдёте по своим комнатам, нам стоит провести немного энергетической работы. Декан Роттингем продлил время отбоя до полуночи, так что у нас достаточно времени.
Ли сжал мою руку.
— Это очень хорошая идея, — сказал он, начиная вести меня в комнату.
Я остановилась, слегка потянув его за руку, чтобы он остановился со мной у широкой лестницы.
— Ли, я очень устала. Я просто хочу принять долгую ванну и лечь спать. Всё это… это было слишком для меня. — Я посмотрела в его карие глаза. — Я знаю, что ты поймёшь.
— Понимаю. Но Львы смогут помочь… смогут заставить нас чувствовать себя лучше, — он нежно прикоснулся к моему лицу, и я прижалась щекой к его ладони.
— Мне уже лучше, — слова прозвучали слишком быстро, потому что я не привыкла лгать Ли. — Правда, мне просто нужна ванна и кровать.
Он обнял меня за плечи.
— Я понял. Я провожу тебя до комнаты, а потом вернусь вниз. Мне нужно ещё немного того, что передают Львы.
Горе в его глазах было таким явным, тёмным, что Ли выглядел куда старше своих восемнадцати. Я знала, что в нём всплывают воспоминания о Майе так же, как воспоминания о маме и папе казались такими близкими ко мне, что я могла почти коснуться их. Почти.
Мы с Ли медленно дошли до моей комнаты. У двери я развернулась в его объятиях, и мы крепко обнялись. Он положил щеку на мою голову, утешая меня гораздо сильнее, чем Львы.
— Я не так себе представляла сегодняшний день, — сказала я в его грудь.
Он приподнял голову и заглянул мне в глаза.
— Но мы вместе. И мы справимся с чем угодно, пока мы вместе.
Объятия Ли были обещанием лучшего будущего, потому что в этом будущем мы будем вместе. Я держалась за это обещание, когда погружалась в ванну и, наконец, позволила себе думать о родителях, пока соль моих слёз смешивалась с ароматными пузырьками лаванды. Я вспоминала, как мама устраивала наши особенные дни «Мама и дочка», когда мы проводили время вдвоём, делая маникюр, а потом отправлялись на изысканный чай в одном из лучших отелей Портленда, где объедались крошечными бутербродами без корочек и плотными, восхитительно вкусными сконсами. А потом, как каждую ночь, папа читал мне перед сном, даже когда я уже давно выросла из возраста картинок, а затем целовал меня на ночь и шептал: «Рен Найтингейл, всегда помни, что ты умная и красивая, и ты можешь сделать всё, что задумает твой блестящий разум».
Глава 20. Рен
— Хорошо, студенты, собираемся в кучу, чтобы я мог раздать вам билеты и дать последние инструкции, — голос Ротингема заставил меня резко обернуться, и я чуть не споткнулась, когда наш небольшой паром покачнулся на спокойных волнах у побережья Сиэтла. Ли ухватил меня за локоть, чтобы я не упала, но моя сумка через плечо ударила Кайю, соседку по комнате, чей лунный знак — Водолей.
— О, боже! Прости, Кайя.
Она откинула назад свои густые тёмные волосы.
— Всё нормально. Но что у тебя там, кирпич?
— Нет, просто огромная книга, которая всегда кажется кирпичом, когда её сумка бьёт тебя, — с ухмылкой ответил Ли. Кайя лишь улыбнулась и подошла ближе к остальным студентам, сгруппировавшимся вокруг Ротингема, а Ли прошептал:
— Зачем ты таскаешь эту книгу повсюду? Она такая тяжёлая, что её можно использовать как оружие.
Я пожала плечами:
— Уже начинаю задумываться об этом. Я даже толком не могу её прочитать, — пробормотала я, двигаясь вместе с Ли к остальным. Я поправила сумку на плече.
— Итак, все эти билеты — на общие места, так что вы можете выбрать, где сидеть, как только войдёте, — декан Ротингем поднял пачку билетов. По обе стороны от нас три других парома от академии уже причалили, и я заметила, как профессора подзывают к себе своих студентов. Голос декана стал строже, и когда я снова посмотрела на него, он взглянул на меня с укоризной, продолжая: — Помните, что вы идёте на матч «Маринерс» не просто ради удовольствия. Это часть учебного задания. Вам нужно разделиться на группы, и в каждой группе должен быть хотя бы один Лев. Ваша задача — помогать Льву успокаивать сектор стадиона рядом с вашей группой. Хотя вы и не можете напрямую воздействовать на толпу, у каждого из вас есть магия. Когда мы работаем вместе, сила каждого усиливается. Все выигрывают. Важно помнить: мы никогда не принуждаем и не влияем на Мунденов силой. Мы просто направляем и успокаиваем. Профессора будут находиться по всему стадиону вместе со мной, наблюдать и оценивать ваш прогресс. Завтра вы сдаёте короткое эссе о своих наблюдениях и реакциях профессору Дугласу, так что записывать будет полезно. Удачи.