Изначальное Дно, какое счастье, что у Сааров наири найти проще, чем получить дочь! Несколько раз вдохнув и выдохнув, чтобы хоть немного успокоиться, я пошёл за Райнис. Посмотрим, как отделывать её покои. Надо сказать мастерам, чтобы не мелочились и о цене не думали.
— Ах ты тварь! — услышал я, чуть-чуть не дойдя до собственных покоев.
Громкий звук пощёчины заставил насторожиться.
— Тварь здесь не я! — скулящий голос показался знакомым. — Почему всё ей? Почему она всегда получает всё, стоит ей лишь захотеть?
Вот теперь я узнал Синь.
— Всё ей? Всё? Судьбу госпожи и злейшему врагу не пожелаешь! А ты не только завидуешь, но и пакостить удумала? — а вот это, кажется, Маали. — Это твоя благодарность за милость госпожи? За её доброту?
— Что? Я ещё и благодарна должна? За то, что меня, как и тебя, кстати, превратили в девку, которой попользовалась вся казарма на своё усмотрение? — взвизгнула дрянь, но её перебил звук ещё одной пощёчины.
— В девок, которыми попользовались солдаты в казарме, нас превратили наши отцы! Это им, при хороших должностях и при немалой власти, показалось мало. Захотелось поживиться богатствами Ле-Гуннов. — Голос Маали звучал жёстко. — Наши отцы не боролись за справедливость, они не бедствовали, наши дома были полны! Но отцам захотелось власти, захотелось владеть тем, что никогда не могло им принадлежать. И это они виноваты в том, что произошло с нашими семьями, а не Ле-Гунны. Мой отец, замышляя заговор вместе с твоим, ни разу не подумал о своей жене, о своих детях. Это они толкнули нас за порог казарм! И только благодаря госпоже, мы оттуда выбрались! Это по её воле нас с тобой забрали из казарм и привезли сюда, во дворец. Где и обязанностей то у нас нет. Я по дому больше работы выполняла, чем здесь. Я жива и здорова, благодаря госпоже. В казармах, я давно бы умерла, да на мне заживать не успевало… А тебя госпожа ещё и избавила от метки, велела вытащить червя! Госпожа позаботилась о нас, своей последней волей, она обеспечила нам жилье, обеспечение и почётный статус. Няня принца Саар это не дочь предателя из Восточных провинций. А ты? Ты посмела претендовать на внимание Повелителя, да ещё теперь из-за того, что он заботится о собственной беременной жене, вздумала ревновать? Или ты думала, что я не вижу, как ты стараешься показать свои сопливые страдания Повелителю? Это он не видит, потому что на кой ему жалкая лучина, когда он дотянулся до звезды?
— Ты ничего не знаешь! Я ему нравилась, он любил меня! — ревела Синь. — Он сам сказал, и велел рассказывать, если Ле-Гунн что-то будет делать…
— Он просто сказал тебе, что ты симпатичная и предложил попытаться стать его подстилкой в обмен на предательство и слежку за госпожой. — Перебила нытьё Синь Маали. — Ты действительно считала, что я не буду за тобой присматривать? Или рассчитывала, что я позволю тебе вредить госпоже, после всего, что она для нас сделала?
При этих словах всё внутри меня взбунтовалось. Истинный облик мгновенно проявился когтями и пробежавшими по коже дорожками чешуи.
— Что она сделала? — не стал скрывать своего присутствия я.
— Повелитель, я просто… Ради любви… — залепетала Синь.
— Твой отец предатель, думаешь, я бы был милосерден к тем, кто угрожал мне или моей семье? И не смотря на всё, что сделала для тебя Райнис за последние месяцы, ты уже дважды предала её. Донося мне, и согласившись украсть секрет изготовления краски. — Я не сводил взгляда с побледневшей дряни. — А теперь я слышу, что ты собиралась навредить моей жене? Маали, мне долго ждать ответа?
— Она добавила истолчëнные иглы морского ежа в пудру для умывания, Повелитель. — Рассказала Маали. — Если бы госпожа решила бы использовать испорченную пудру, она бы не только исцарапала бы себе всё лицо, но и сожгла бы кожу. После игл морских ежей остаются сильные ожоги, и порой их невозможно вылечить.
Ярость, страх и гнев захлестнули разум. Страх за Райнис был удушающим, он требовал мгновенно избавиться от угрозы.
— Повелитель, я толь ради вас, мой Повелитель! — заверещала Синь.
— Я! НЕ! ТВОЙ! — глухо прорычал я, сминая когтями её лицо.
Упавшее тело ещё несколько раз содрогнулось и застыло. Только радужные капли опали брызгами на пол.
— Повелитель, — протянула мне Маали кусок белой ткани.
— Вели страже всё здесь убрать, чтобы и следа не осталось. Райнис это видеть ни к чему, она на аренах плохо себя почувствовала от такого зрелища. — Приказал я, тщательно вытирая медленно втягивающиеся когти. — Мастерам передай, что комнату будем смотреть и выбирать отделку завтра.
Райнис сидела у окна и расчёсывала свои волосы. Я засмотрелся на блестящую волну и даже не заметил, что Райнис смотрит на меня через отражение в небольшом зеркале.
— Ты умеешь играть в "Королества"? — спросил я у неё.
— Во что? — приподняла бровь она.
— Пойдём, покажу. Где-то в рабочей комнате у меня была. — Я протянул ей руку и повёл за собой, рассказывая по пути, хотя и идти то нам предстояло через приёмную комнату, в которой я ночевал, в соседнюю. — Раньше, здесь жил отец. До встречи с матерью. Потом он перенёс личные комнаты в мамины покои, где она сейчас и живёт. А здесь были рабочие. Я их занял уже после того, как стал Повелителем. Ты тогда ещё совсем крохой была и вряд-ли это помнишь. Присаживайся, я думаю, что быстро найду, куда запихнул игру.
— А ты давно в неё играл? — спросила она.
— Ещё с отцом. — Ответил я, и полез в самый дальний шкаф.
В сторону были отложены мои папки, какие-то камни, шкатулки уже не помню с чем. Сколько, оказывается, у меня скопилось всего разного и забытого!
— А это что? Кто это рисовал? — вдруг отвлекла меня Райнис.
— А, это? — посмотрел я на папку в её руках. — Это я в юности баловался.
— Баловался? Ничего себе! — она посмотрела на меня с удивлённым восхищением во взгляде. — Только не говори, что ты давно всё бросил!
— Нууу… Иногда бывает, что рисую. — Почувствовал я себя неловко.
— А можно я посмотрю? — спросила она таким голосом, что я просто не смог ей отказать.
Глава 35
Раиса.
Большие, сложенные между собой, деревянные обложки с завязками хранили в себе очень много интересного. Рисунков было очень много. И углëм, и даже красками.
— Ну, что ты там рассматриваешь? Детская мазня, — бурчал Юфей, явно жалея, что выложил эти папки на стол.
— Ты зря стесняешься! — улыбнулась я ему и вернулась к рассматриванию. — Линии, тени, переход цвета… Тебя кто-то учил?
— Нет, само как-то. А вот ты так говоришь, что можно подумать, что ты сама умеешь рисовать. — Попытался он забрать у меня папку, за что получил шлепок по рукам.
— Ты удивишься, — уверенно заявила я и развернулась от него, чтобы больше не отнимал.
— Это чему же? — хмыкнул Мойва.
— В жизни столько всего, что повод удивиться всегда найдётся. — Расплывчато ответила я. — Но это очень и очень здорово! Я смотрю на эти рисунки… Вот на этот, например, и верю. Я чувствую настроение этих рыбок. А это где? Подожди, это же возле Грота, да?
— Да, — он присел рядом.
Я рассматривала полную луну над морской рябью. И чем больше всматривалась, тем больше оттенков и подробностей находила. А вот следующая картина заставила меня буквально замереть, жадно вглядываясь в изображение. Янтарно-оранжевая сфера словно парила в столбе света, а сквозь тонкую плёнку просматривались комки какого-то тумана, в которых прятался маленький человечек с рыбьим хвостиком.
— Это же Чен, да? — провела я пальцем по тёмным прядям. — Это оно потом так…
— Да, — тихо произнёс он, сжав ладонями мои плечи. — Не надо смотреть…
— Я хочу узнать, расскажи — попросила я.
— После родов, я перенесу твой ястык в материнские пещеры. Мы их так зовём, потому что там есть вот такие столбы света и тепла, в них икринки дозревают. — Рассказывал Юфей. — Я буду с ними всё время рядом. Кормить собственной силой и кровью, убирать омертвевшие икринки, пока не останется одна. Она будет очень быстро расти. Уже вскоре можно будет увидеть малька. А когда он забьётся, показывая, что готов покинуть защищающие его стенки икринки и начнёт рвать плёнку, я ему помогу. Прорву своими когтями и приму на руки. Малëк в первые дни легко будет помещаться в моих ладонях. И самое сложное, заставить себя переложить его в колыбель.
— Жаль, что я этого не увижу… — вырвалось у меня.
— Райнис, — начал Юфей.
— Не надо. Я всё знаю, и не стала бы что-то менять. Просто хочется заглянуть туда, где меня уже не будет. — Кажется, именно в этот момент я окончательно приняла для себя решение, любой ценой остановить Райнис.
Рисковать судьбой вот такой же икринки, только с моим ребёнком, лично мною выношенным, надеясь на то, что а вдруг что-то изменится в самой Райнис или у неё не получится вернуться, я не собиралась.
И одновременно в душе поднялась огромная волна непонятного мне чувства. Я была уверена в Мойве, в том, что оставляю малыша в надёжных и заботливых руках. И за эту уверенность, я была ему очень благодарна. Даже сейчас я расслабилась, и откинулась на его грудь, давая возможность начинающей уставать спине отдохнуть.
— Беспокоит? — каким-то образом муж понял, что у меня тянет в пояснице.
— Да не особо, и быстро проходит. — Успокоила его я, хотя поглаживающие и чуть давящие прикосновения были очень приятны. — Я хочу, чтобы у нашего ребёнка тоже была такая папка. Вырастет, начнёт на арену со всякими острыми железками выскакивать… А тут вот, в засаде сидит, охотничек.
Я показала Юфею его же рисунок, где был изображён Чен, только совсем маленьким, во время охоты на ярких, оранжевых рыбок. Малыш спрятался среди водорослей и выжидал, сжимая в ручках сачок. В этом рисунке было столько жизни, что я словно собственными глазами видела этот момент.
— Не думал, что ты так высоко это оценишь. Но знаешь, я готов удивиться, — с этими словами Юфей встал и вернулся обратно уже с папкой и небольшой коробкой.