Я вытянул шею как можно ближе к бассейну (на каких-нибудь сорок сантиметров) и стал слушать во весь рожок:
Мы принцы, мы наследники,
Искривлены в Дуге.
Теперь ведем полемики
На странном языке.
В бассейне опечаленно
Мы песенку поем,
Вернуть хотим отчаянно
Обличие свое.
— Хи-хи-хи-хи-хи! — захихикал я, корчась на полу.
Песенка Мерзавчиков отнюдь не показалась мне трагической, а совсем наоборот, что было удивительно. Вообще-то я впечатлительный мальчик.
Веревочки врезались мне в бока и щекотали под мышками.
— Эй ты, Хихитун! — громко позвал я, выдергивая из уха рожок. — Вылезай из меня, хи-хи, наружу! — мне ужасно хотелось поваляться по полу, но веревки этого не позволяли.
А еще меня так и подмывало сделать какую-нибудь гадость — плюнуть в бассейн или крикнуть несчастным Мерзавчикам, чтобы они замолкли в тряпочку! В принципе мальчик я вежливый, но Хихитун постепенно брал надо мной верх и менял меня к худшему.
— Ишь, какой хитренький! — отозвался Хихитун. — За просто так я никуда не полезу.
— Но у меня ничего с собой нет, — хихикнул я. Штаны и куртку отдавать этому неприятному Хихитуну мне было жалко. Да и мама наругает.
— Мне твои ношеные штаны не нужны. Вот отгадаешь три моих загадки, тогда я из тебя вылезу.
— А не отгадаю, хи-хи?
— Тогда я съем тебя.
Быть съеденным Хихитуном мне вообще не хотелось. Я уже скучал по маме, да и Фому Фомича я еще не разыскал.
— Ну, ты согласен?
— Только загадки трудные-трудные. Никто еще ни разу не отгадывал.
— Давай загадывай, хи-хи-хи, — я начинал терять терпение.
— Вот слушай. Первая загадка: висит груша — нельзя скушать. Что это?
— Лампочка, — ответил я на автомате. Он что, меня за дурачка держит?
— Никто тебя тут не держит! — крикнул Хихитун. — Ладно. Вот вторая загадка: два кольца, два конца, а посередине гвоздик. Ну? Что это? А?
— Ножницы, хи-хи.
Мы такие загадки, думаю, в ясельной группе еще разгадывали.
— Ах ты! Чтоб тебя! — совсем расстроился Хихитун. — Тогда третья загадка — но учти, сложная-пресложная.
— Загадывай, хи-хи-хи!
— Сидит девица в темнице, а коса на улице.
Я ненадолго задумался. Прямо маленький ребенок он какой-то. Даже жалко его.
— Ну? Съел?! — обрадовался Хихитун. — Слопал? — и он визгливо захихикал внутри меня: — Хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи!
— Морковка! — крикнул я что было сил и тут же почувствовал, как судорога смеха начинает меня отпускать.
— Так нечестно! — взвыл Хихитун, покидая мое ослабшее тело. — Ты ответы подглядел! Ты все подглядел! — пискнул он напоследок и лопнул.
Вот так:
Пык!
Я вздохнул с облегчением и попробовал похохотать:
— Ха-ха-ха! — получалось замечательно.
— Ты меня звал, о Мальчик? — в это время в комнату вошла Принцесса с подносом в руках.
По подносу вышагивали фарфоровый кофейник с двумя носиками и две чашки, которые держались за ручки. Они были в цветочек. У всех троих были крошечные ротики — такие же, как у Принцессы.
— Не звал, — сказал я, выпутываясь из веревок.
— Не обманывай. Я ясно слышала, как ты позвал: «Морковка!»
— А тебя зовут Морковка? — тоже переходя на ты, спросил я.
— Морковка Вторая, — представилась Принцесса. — Красивая. Хихитун уже ушел?
Я кивнул.
— То — то я вижу, ты поголубел. Я поглядел на свои руки — и правда, они заметно посветлели.
В моей душе зажглась надежда.
— Сейчас мы будем пить кофе, о Мальчик, и я тебе все расскажу.
— Про что?
— Про то, что с тобой вообще происходит.
Глава 7Дворец
— Ты хоть знаешь, что с тобой сейчас происходит? — Принцесса Морковка смотрела на меня испытующе.
— В каком смысле?
— В кривом, конечно.
— Не знаю, — честно признался я.
Я, разумеется, знал, что сейчас, в эту самую минуту, нахожусь в своем собственном доме № 35 по проспекту Ленина. В квартире этажом ниже нашей. Но это, если в прямом смысле.
А в кривом? Это как?
Я, честно, не знал.
— Ну, ты подумай. Пораскинь мозгами, — сказала Принцесса, разливая по чашкам кофе.
Он лился сразу из двух носиков (они были с разных сторон) в обе чашки одновременно.
— Горячо! — взвизгнули чашки.
— Если он раскинется мозгами, то все нам тут перепачкает, — проворчал Кофейник басом.
— Молчать! — приказала посуде Принцесса. — Тебя, о Мальчик, ничего не удивляет в последнее время?
— Я не пускал… По какому?
— Сейчас скажу… — Принцесса заглянула в появившуюся из воздуха амбарную книгу с надписью: «АГИНК ЯАНРАБМА». — Так-так… Вот, нашла! Колесо Пространства и Времени за номером 19863084529845071. Страж: Флорентийский Фома Фомич. Все верно.
— Какой Фома?
— Что ты все заладил: какой да какой? Ты подумал, чем твои эксперименты могут обернуться?
Я подавленно молчал.
— Преломлением времени и пространства — вот чем! — Принцесса была очень рассержена.
— Я ничего такого не думал, — промямлил я. — Я думал, вечный двигатель запущу, чтобы ток…
На меня, полусинего, было жалко смотреть.
— Ладно, не трепещи, о Мальчик, — сжалилась надо мной Принцесса Морковка. — Сейчас надо думать, как обратно выломлять пространство.
— Так я что? В параллельном пространстве? — я ужаснулся.
Мерзавчики захихикали.
— Куда загнул! Из параллельного тебе бы не выбраться. Оттуда о Мальчикам обратного хода нет. Ты, слава Времени, в преломленном сейчас, в Иначе. А тебе надо в выломленное, домой, в Так. К маме хочешь?
— Хочу.
— Ну вот.
— А что мне теперь делать? — я чуть не плакал.
— Найди Стража.
— Фому Фомича?
— Попробуй уговорить его вернуться обратно. Иначе… — Принцесса Морковка помрачнела.
— Иначе что?
— Точно не знаю. В Иначе всякое может случиться. Но, так или иначе, уговори Флорентийского. Все теперь зависит от него.
— Я уговорю! — оживился я.
С Фомой Фомичом у меня были теплые приятельские отношения. По крайне мере, До недавних пор.
— Это еще вилами на воде писано, — Принцесса с сомнением покачала головой. — Фома Фомич хороший страж, но как хомяк — неотходчивый. Обиделся он на тебя. Смертно. Поэтому и сбежал.
— Я ему горошку несу…
— Ой, не могу! Горошку! — опять захихикали чашки.
— Молчать! — рявкнула Принцесса. — Если найдешь Флорентийского и он все-таки согласится, считай, что дело у тебя в шляпе. Ты понял?
— Кажется.
— Когда пойдешь по квартирам, — Принцесса вдруг перешла на шепот, — будь начеку. Тут тебе не Центральный район города Барнаула. У нас, в Морковляндии, случается разное…
— Наследные принцы недавно в Первичную Дугу угодили, — сказал Кофейник басом. — Искривило так, что мать родная не узнает, — он покосился на притихших в бассейне Мерзавчиков.
— Ну хватит о Мальчика пугать! Он и так у нас нежно-синий, — Принцесса протянула мне на ладони маленькую телефонную будку. — Спрячь подальше, а в случае чего — звони.
— Спасибо, — поблагодарил я.
Глава 8Квартира № 22
Дверь в квартиру № 22 была распахнута настежь. Но это меня не удивляло. В этой квартире вот уже без малого восемьдесят лет жила бабушка Буренкина, тугая на оба уха. Дверь она постоянно держала открытой (подпирая ее сосновым полешком), что не очень нравилось соседям. Им пахло.
— Коровником, — говорил мой папа и морщился. — У нас в подъезде пахнет коровником, увы и ах!
— Это не в подъезде, — не соглашалась с ним мама. — Это у бабушки Буренкиной сбежали щи.
Я зашел к Буренкиной и принюхался. Вместо коровника пахло зайчиками — я не был удивлен. Значит, я на верном пути.
В комнате слева по коридору горела зеленая лампочка.
«Спальня», — мысленно прикинул я и пошел на свет.
Посредине бабушкиной спальни стояла гигантская кровать под балдахином. Она была кованая и вся в завитушках. В кровати, среди подушек и одеял, лежала Буренкина в белых кружавчиках.
Хотя нет. Приглядевшись внимательней, я понял, что в кружавчиках лежала не бабушка, а рыжая корова с розовым носом.
— Молоко на полочке в бидоне, — не глядя на меня, сказала Корова. Она сосредоточенно подпиливала копыто. — Парнее некуда.
— Добрый вечер, — застеснявшись, поздоровался я.
— Сметана — в крынке на подоконнике, — бросила мне Корова, не отрываясь от маникюра. — Гони две звонкие монеты!
— У меня нет, — я совсем растерялся. — Простите, но я не за молочным пришел.
Корова не реагировала. Тогда я подошел поближе:
— У вас хомячка не пробегало?
— Простокваша скиснет послевчера.
— Я говорю, хомячка такого рыженького не было? — не сдавался я.
Корова тряхнула кружавчиками:
— Сливки завезут в понедельницу.
Я наконец сообразил, что Корова меня не слышит, и, яростно жестикулируя, крикнул ей в самое ухо:
— Хомяк!! Вы Фому Фомича не видали?!
— Ну что ты орешь? — из коровьева уха вылезла заспанная собачья морда.
Я опешил. Корова невозмутимо продолжала пилить копыто.
— Тебе чего, о Мальчик? — спросила Собака. — Может, творожка?
Я подумал, что она, должно быть, породы сеттер, и опять сказал, что разыскиваю Фому Фомича. Я даже описал его особые приметы: усы и родинку на носу.
— Впервые о таком слышу, — Собака зевнула, щелкнув пастью.
Судьба пропавшего Фомы Фомича и моя судьба ее совсем не волновали. Я подивился на такую душевную черствость (обычно собаки — отзывчивые) и уже собрался уходить…
Как вдруг:
— Постой, о Мальчик, — сказал кто-то тоненьким голоском.
Из собачьего уха вылез маленький нос с усами и родинкой. У меня екнуло сердце.
Я подумал: «Это же Фома Фомич!» Но нет.
Это был не он, а какой-то посторонний хомяк. Он был более толстым и менее рыжим по сравнению с Фомой Фомичом. И еще в нем не было того природного очарования, которое так ценили все родные и близкие Фомы Фомича.