ление каталога…
Каталог Florilegium Джозефа Бэнкса
Но мы однозначно можем сказать, что благодаря Бэнксу линнеевская ботаника была принята британской наукой и сам он очень расширил знания в этой области. Никто ни до него, ни после не смог найти и описать такое количество новых растений. Бэнкс усилил связи между различными исследованиями – теми, которые велись в имперских целях, коммерческими и научными. Он инвестировал собственные средства в исследования за рубежом, и Адмиралтейство стало регулярно включать натуралистов (по крайней мере одного) в снаряжаемые экспедиции. Возможно, именно благодаря Бэнксу Чарльз Дарвин совершил кругосветное путешествие на корабле «Бигль» в 1831-1836 годах для обоснования своего эволюционного учения.
На протяжении многих лет после возвращения Бэнкса из кругосветного плавания с Куком представители желтой прессы и сатирики высмеивали его сексуальные подвиги. В газетах было напечатано много карикатур, памфлетов и статей, где всячески муссировались похождения Бэнкса на Таити. Как он сам относился к такой репутации? Прекрасно! Какому молодому человеку не хочется прослыть героем? Правда, прошло немного времени, и про репутацию молодого распутника, увлеченного женщинами, забыли, она не прилипла к Джозефу Бэнксу навсегда. Теперь его вспоминают как серьезного ученого.
С другой стороны, реноме распутника не было ничем удивительным для ботаника в XVIII веке. Это сейчас ботаника считается невинным занятием для малохольных очкариков, а тогда, после предложенной Карлом Линнеем классификации, ее считали неприличной, порочной – в общем, совсем не той, что она представляла и представляет собой по существу. Развратный молодой человек, описывающий свои похождения на далеком острове в Южных морях, как раз идеально подходил для занятия ботаникой. Интерес Бэнкса к ботанике поэтому был воспринят его современниками как нечто само собой разумеющееся. Ну не приличной же девушке ею заниматься!
В эпоху Просвещения появилось много скабрезных стишков, в которых части женских тел сравнивались с географическими объектами, например горами, реками, ущельями, а названия растений использовались как сексуальные аналогии. Наследие этого эротизма ботаники сохраняется в языке до сих пор. Примером может служить слово «дефлорация». Как уже говорилось в главе о Карле Линнее, даже научный язык был полон терминов, связанных с репродуктивными органами, пусть и у растений. В английском языке появились как «приличные», так и «неприличные» слова, тем или иным образом связанные с ботаникой, а споры о том, как писать учебники по ботанике и составлять энциклопедии, напоминали нынешние споры о том, можно ли детям смотреть фильмы, в которых показывается насилие, и с какого возраста можно разрешать смотреть эротику. Защитники нравственности в Англии времен Бэнкса выступали за то, чтобы защитить детей и женщин от развращающего влияния ботанического образования. Естественно, они осуждали и самого Бэнкса, и других ботаников.
Вскоре после возвращения из кругосветного плавания Бэнкс стал доверенным лицом короля Георга III. Зимнюю часть года Бэнкс проводил в уютном доме в Лондоне, летом отправлялся в свое поместье в Линкольншире. Он вступил в брак с женщиной, которая оказалась еще богаче, чем он, так что денежных проблем он не испытывал никогда и мог заниматься наукой в свое удовольствие. Законных детей у Бэнкса не было, но было очень много любовниц. Например, шотландский философ Дэвид Юм (1711-1776) описывал, как в одной сельской гостинице встретил Бэнкса, Фиппса и графа Сэндвича, который был Первым лордом Адмиралтейства, в сопровождении дам легкого поведения. Они находились в этой гостинице уже пять или шесть дней и собирались провести там еще пару недель. Это был сезон ловли форели, они намеревались насладиться рыбалкой в полной мере. Именно в это время британские колонии в Америке объявляли о своей независимости. Юму было странно видеть, как глава Адмиралтейства три недели проводит на рыбалке в сопровождении дам полусвета, когда империя распадается на части.
Но и Бэнкс, и его друзья наслаждались жизнью. Его дом славился гостеприимством, а не элегантностью. Сам Бэнкс был прямым и резким человеком и мог сказать в глаза все, что думает. Вскоре после того, как Бэнкс поселился в лондонском районе Сохо с супругой, туда перебралась его сестра Сара. Она всегда эксцентрично одевалась, обожала сплетни, но также разделяла и страсть брата к ботанике. У нее не было университетского образования и в мужские научные круги ее не допускали, как, впрочем, и других женщин, хотя ей очень хотелось участвовать в научных дискуссиях. Она много читала и собирала гербарии. В частности, благодаря ей лондонский дом Бэнксов стал центром международной научной империи. Здесь было собрано множество различных предметов, которые в дальнейшем стали экспонатами Британского музея. Сюда Джозеф Бэнкс приглашал коллег на свои знаменитые завтраки, во время которых ученые обсуждали последние новости науки, свои находки и приобретения. Частым гостем был Соландер. Бэнкс также вел переписку с учеными по всему миру. До наших дней сохранилось около 20 тысяч писем, считается, что им было отправлено около 100 тысяч. Эти цифры свидетельствуют о том, как напряженно работал этот человек, богатство которого позволяло вовсе не вставать с дивана.
Больше всего Бэнксу нравилось составлять каталоги. Он разработал свою собственную систему подшивки и хранения, это касалось и документов, и писем, и листов гербария. Все было очень строго и четко. Возможно, свою роль сыграл пример Карла Линнея.
Лондонское Королевское общество
Лондонское Королевское общество было основано в 1660 году и является одним из старейших научных обществ в мире. Бэнкс стал членом Королевского общества в 1776 году а в 1778-м уже возглавил его и оставался президентом на протяжении следующих 42 лет. Благодаря его работе наука заняла центральное место в британской культуре. И если в наше время обычным делом является строгое разделение на физиков и лириков, отделение технических наук от гуманитарных, ничего подобного во времена Бэнкса не наблюдалось. Не было узких специалистов – ученые занимались разными дисциплинами, хотя, конечно, каждый имел свое предпочтение. Но современное развитие науки не допускает такой разброс.
В научное общество входили адмиралы и аристократы, а членами Королевской академии художеств становились математики и специалисты по древнегреческому языку и литературе. Про Лондонское Королевское общество также говорят, что это было первое литературное общество в мире – в него входили Сэмюэль Джонсон, Джеймс Босуэлл и другие известные авторы, которые также являлись и близкими друзьями Бэнкса. В круг его друзей входил и Джошуа Рейнольдс (1723-1792), живописец и первый президент Королевской академии художеств. И эти два президента, Бэнкс и Рейнольдс, фактически определяли жизнь элиты в английской столице. Члены Королевского общества и Королевской академии состояли в одних и тех же клубах, наносили друг другу визиты, члены академии посещали заседания научного общества, а последние ходили на выставки в академию художеств.
Большую часть времени эти представители науки, литературы и искусства проводили в мужской компании, хотя многие из них, включая Бэнкса, имели репутацию распутников, как я говорил выше. Но наука оставалась строго мужским занятием. Во Франции в то же самое время немало женщин имели салоны, куда приходили представители обоих полов и вели дискуссии на самые разные темы, в Англии же смешанные группы на интеллектуальных дискуссиях были большой редкостью. Известно, что у Бэнкса имелось несколько любовниц, но также известно, что он не умел вести себя с женщинами, терялся в их обществе!
Королевское общество разделилось на две фракции после избрания Бэнкса президентом: сторонников и противников. Бэнкс был мастером по привлечению богатых и влиятельных людей в различные комитеты. Его избрали президентом потому что он был богатым натуралистом с хорошими связями в аристократических кругах. Но он опубликовал очень мало научных работ, и противники Бэнкса предпочли бы видеть президентом общества скорее ученого, чем администратора со связями, причем физика, математика, человека со знанием техники и технологий, а не ботаника. Ведь эта наука еще не утвердилась в обществе и умах людей так, как те же физика и математика. Критики Бэнкса называли его малообразованным дилетантом, который приводит в общество своих друзей, имеющих мало отношения к науке. Также многим не нравилось все, что Бэнкс делал для усиления собственной власти.
На протяжении своего долгого президентства Бэнкс всегда держал нос по ветру, чтобы знать о причинах недовольства, о том, кто именно недоволен, и о том, что может расколоть общество. Он ни в коем случае не хотел, чтобы Королевское общество прекратило свое существование. При этом он обычно не шел на уступки своим оппонентам, предпочитая укреплять собственное положение. При этом общество занималось традиционной деятельностью точно так же, как это происходило с момента его появления. Изменений в этом плане Бэнкс не только не хотел, но и боялся, поскольку опасался, что связь науки и политики вполне может привести к революции. Через сорок лет на посту президента этот консервативный подход уже выглядел несколько странным. Многие члены общества выступали за перемены, но Бэнкс даже хвастался тем, что «Королевское общество не заразилось манией реформ». К концу его правления один из молодых членов общества писал, что оно напоминает вулкан. Бэнкс со своей стороны делал все, чтобы не допустить извержения.
Газеты и журналы продолжали печатать карикатуры на Бэнкса. В Англии до конца жизни Бэнкса не забывали о его любовных похождениях, но смеялись и над его тщеславием. Например, король наградил Джозефа Бэнкса почетнейшим Орденом Бани (четвертым по старшинству в британской системе наград). Раньше им награждали только дипломатов и военных. Бэнкс надевал этот орден всегда, когда позировал художникам. Ну а карикатуристы не могли упустить такую возможность посмеяться. В действительности же орден подчеркивал, насколько важной Бэнкс сделал науку для государства.