напоминающие деревья, чем лестницы, и высказывали предположения о том, что обитатели Земли, вероятно, менялись и развивались со временем.
Когда европейцы отправлялись в дальние плавания, они встречали в новых землях общества, очень сильно отличающиеся от их собственного. И здесь вставала новая дилемма. Как их классифицировать? Ставить ли этих людей ниже европейцев, как часть непрерывной цепи, или всех людей следует объединять вместе, в одну отдельную самостоятельную группу? И то, и другое решение создавало проблемы. Люди отличаются от других живых существ, потому что у них есть душа. А есть ли душа у животных? А могут ли представители других обществ подняться на более высокую ступеньку после знакомства с европейской цивилизацией? Кого ставить выше – европейскую женщину или азиатского мужчину? Где проводить границу между голыми примитивными дикарями и очень разумными обезьянами? И так далее.
В XVIII веке натурфилософы приняли три главных подхода для объяснения вариаций между людьми. Первый был климатическим, второй – это так называемые теории существования, связанные с поиском средств к существованию или удовлетворению потребностей. Оба эти подхода касались того, как живут люди. Третий – это таксономический метод, инициированный Линнеем. Эта классификация людей основывалась на их внешности и поведении.
Климатические теории – самые древние. Со времен Гиппократа разные авторы объясняли различия между людьми климатическими условиями. Например, темная кожа африканцев объяснялась жарким солнцем, из-за которого изначально белая кожа потемнела. Вялость, апатичность и лень африканцев объяснялась невероятной жарой. Человек просто не может проявлять повышенную активность при такой температуре воздуха. В любом случае у африканцев благодаря климатическим условиям было мало стимулов трудиться: плодородная земля и солнце, которое светит круглый год, обеспечивали по несколько урожаев в год. Еда в Африке сама растет на деревьях, кустах и земле. Эти «климатические» объяснения пришлись по душе и натурфилософам периода Просвещения, потому что они согласовывались с библейским рассказом о появлении жизни на Земле. В соответствии с различными версиями климатических теорий после изгнания из Рая члены единственной изначальной группы людей рассеялись по миру, оказались в различных его частях с различным климатом и приспособились к местным условиям.
Наиболее известный сторонник климатических теорий – это Жорж-Луи Леклерк де Бюффон, французский натуралист, биолог, математик, естествоиспытатель и писатель. Я уже упоминал его в этой книге в связи с венериной мухоловкой, которая не прижилась. Если сравнить графа де Бюффона с Карлом Линнеем, которого он много критиковал, можно сказать, что Бюффон высказывал прогрессивные идеи. Линней был уверен в постоянстве видов, а Бюффон уверял, что виды меняются под влиянием окружающей среды (климата, питания и т. д.). Землю он считал осколком, оторванным от Солнца в результате падения на него кометы.
Самое значительное произведение Бюффона – «Естественная история» в 36 томах, которая была опубликована в середине XVIII века и мгновенно стала очень популярной. Бюффон жил в Париже и писал на французском языке, но «Естественную историю» очень быстро перевели на английский, она стала популярна по всей Европе. Как и Линней, Бюффон отделял людей от животных, а людей в свою очередь делил на две большие группы: великие цивилизованные народы и маленькие нации дикарей. Например, он считал, что арктический климат повлиял и на характер, и на внешний вид саамов: «Женщины у них такие же страшные, как мужчины, и на самом деле так сильно похожи на мужчин, что их трудно различать… им не свойственны смелость, самоуважение или стыд… их обычаи можно только презирать».
В отличие от Бюффона английский философ Джон Локк (1632-1704) предложил теорию существования, связанную с переменами в обществе, из четырех ступеней. Она основывалась на изменении методов поиска пропитания и владения землей. Изначально люди были охотниками, как плотоядные животные, но, по мере того как они становились более цивилизованными, продвигались вверх по ступеням развития. Вначале одомашнили животных, потом фермеры основали постоянные сельскохозяйственные поселения, наконец, появились коммерческие организации, как, например, в Западной Европе. В соответствии с этой теорией, общества, пока остающиеся на более низких уровнях, можно поднять до западных стандартов. Эта теория очень понравилась либеральным просветителям и христианским миссионерам. Более того, теории существования подразумевали, что прогресс возможен для всего человечества. Например, Джозеф Пристли (1733-1804), британский священник, философ, естествоиспытатель и выдающийся химик, открывший кислород, писал, что «только лучшее знание законов природы дает европейцам преимущества над дикарями… наука развивается, идет вперед, и можно воспринимать как должное то, что через несколько столетий человечество будет превосходить нас… так, как мы сейчас превосходим дикарей».
В XVIII веке авторы уже использовали слово «раса», но не в том значении, в котором мы используем его сейчас. Современная концепция расы появилась благодаря Карлу Линнею. Он модифицировал линейную цепь Аристотеля и превратил ее в карту с двумя измерениями. Вначале разделил Вселенную на три больших царства – минералов, растений и животных, а затем каждое из них на порядки, классы и т. д. Хотя его инновации и являются спорными, они принесли большую пользу. Например, больше не имело значение, кто выше – семейство кошачьих или семейство собачьих. Но многие современники, включая упомянутого Бюффона, критиковали Линнея за место человека в его классификации, считая, что он основывался не на наблюдениях, а на своих убеждениях, как сын пастора и лютеранин.
Для Линнея особую важность играла Библия, ее текст очень сильно повлиял на шведского ученого. В райском саду было четыре реки, к тому времени были известны четыре континента, поэтому Линней решил, что должно быть четыре человеческих расы. И это прекрасно согласовывалось с идеями Аристотеля о том, что Вселенная состоит из четырех стихий – земля, воздух, огонь и вода, а на здоровье человека влияют четыре сока из его организма – кровь, флегма, желчь и черная желчь. А темперамент или характер соответственно определяется преобладающей жидкостью, и этих темпераментов тоже четыре. Разделение на темпераменты предложил Гиппократ, которого Линней подробно изучал. Те, у кого преобладает лимфа (или флегма), спокойны и медлительны – флегматики. Если преобладает желтая желчь, человек будет истеричным и хамоватым – холерик. Если преобладает кровь, то человек подвижен и весел – это сангвиник. Если преобладает черная желчь, то человек грустный и боязливый – меланхолик. Естественно, высшей расой у Линнея были изобретательные белые европейцы (сангвиники). За ними следовали беззаботные и беспечные краснокожие индейцы (холерики), потом меланхоличные желтые азиаты и ленивые чернокожие африканцы (флегматики).
Хотя Линней считал европейцев высшими созданиями, он, к ужасу своих оппонентов, ставил людей в одну группу с обезьянами, как человекоподобными существами. Линней подчеркивал физическое сходство людей и обезьян и утверждал, что люди и обезьяны являются близкими родственниками. «Никто не имеет права злиться на меня, – писал он. – Я – натуралист и действую в соответствии с принципами науки, и пока не смог найти никаких характеристик, которые позволили бы разделить человека и обезьяну». Он был категорически против выделения Homo sapiens в отдельную группу и при этом считал, что существуют другие виды Homo. Например, это Homo troglodytes, или пещерный человек. Линней полагал, что троглодиты живут на Земле и в его время.
Некоторые натурфилософы утверждали, что разница между людьми и животными заключается в умении или неумении разговаривать. Но оказалось, что попугаев можно научить говорить, а некоторые путешественники утверждали, что встречали говорящих обезьян. Линней считал, что основываться на этой характеристике нельзя, так как Homo troglodytes издавал гортанные и шипящие звуки, которые современные европейцы не смогли бы не только понять, но и повторить.
Также существовала еще одна проблема – дети, выросшие с животными. Их периодически находили и выставляли напоказ. Они также привлекали интерес ученых со всей Европы, которые пытались выяснить, кто они – люди или животные. Эти дети не умели говорить, часто передвигались на четвереньках, ели сырую пищу и обладали невероятно чутким обонянием. С ними проводили эксперименты, чтобы определить, где же все-таки проходит граница между человеком и животным. Линней признавал их еще одним, отдельным видом Homo, то есть человека, – Homo ferus, или человек дикий.
Кроме того, ходили слухи о патагонских гигантах. О них сообщали моряки, исследовавшие побережье Южной Америки. Первыми их упомянули члены команды Магеллана – будто бы видели туземцев, рост которых вдвое выше человеческого. О них пишет летописец экспедиции Магеллана, один из немногих выживших, называя край, где живут гиганты, Патагония, или Земля Большеногих. Линней назвал этот вид Homo monstrosus.
Натуралисты типа Линнея и Бюффона вели споры из своих комфортных кабинетов в Европе. Но другие отправлялись в дальние экспедиции и пытались классифицировать людей, животных и растения, которых встречали и находили. Например, Джозеф Бэнкс хотел положить конец спору о существовании патагонских гигантов. Кук не вставал на якорь в Патагонии (южной части Южной Америки), но позволил Бэнксу несколько дней исследовать остров Огненная Земля. При описании туземцев Бэнкс подчеркивал их красную кожу, но рост на него особого впечатления не произвел, хотя он признал, что мужчины выше европейцев. И хотя Бэнкс фактически измерил рост нескольких туземцев, попросив их встать у дерева, словно растущих детей, споры о существовании гигантов не прекратились. Ведь Бэнкс побывал всего на одном острове, а гиганты вполне могли жить в других частях региона или вообще спрятаться при виде европейцев с огнестрельным оружием.