т, — пять, и за расходники эфки — ещё полторы.
— Вот это и внеси в качестве части долга перед вами, — протянул ему браслет Гарпии.
И тут же перед глазами мигнула надпись: «Внимание! По договору со стороной „Снежные волки“ оплата частично произведена (6 500 марок)! Осталось погасить: 8 500».
Отлично!
А вот с настройками требовалось разобраться. И как можно скорее. Некоторые сообщения от Магги появлялись строго, как и указывал — на периферии зрения, но многие порой откровенно мешали, возникая в самый неподходящий момент прямо в центре взгляда.
Итак, Волкам осталось «совсем немного» отдать. Чуть больше половины…
Можно было сейчас полностью закрыть соглашение, но не хотелось лишаться практически всех средств. Конечно, имелась надежда, что в переметных сумах найдется что-то ценное, приготовленное на продажу, но… в них пока не заглядывал. А ещё неизвестно, куда пристраивать арса. Про это и спросил у наставника.
— У Вилли конюшни есть, там уход за животными нормальный. Стоимость вроде бы сотня или полторы в сутки, плюс пятьдесят, если его будет необходимо выгуливать и обихаживать. Почистить, например, или подстричь хвост, или гриву. Хотя её лучше не трогать, звереют они. Договоришься. Резвый, даром, что на разбойника похож, а мужик нормальный. С самого низа поднялся, один из беглых рабов в прошлом. От «Чистой крови» ушел, есть такой Великий клан, где работорговля не просто разрешена, а всё основано на ней. Наш «трактирщик» смог охотников за головами перехитрить, убежать, и оказался на территории Севера. Попытались здесь его достать, но наши Карающие длани быстро показали им ху из ху! Тот же за хитрость, выносливость и скорость получил свое прозвище. Ладно, заболтался я. Через две минуты трогаемся — будь готов. Пристраиваешься сзади, расстояние от последнего фургона — от пяти до пятидесяти метров. Направлю к тебе ещё и Флейтыча, прислушивайся к нему. Он старый и опытный рейдер.
Только кивнул, соглашаясь, но уже в спину куратора, тот, будто переместился в пространстве к повозкам, и теперь раздавал окружающим затрещины, наставления и ценные указания.
Я вроде бы всё сделал верно, продав НАЗ, но какое-то чувство не давало покоя, будто где-то принял неверное решение. Почему? Не смог в себе разобраться.
С одной стороны, мне было плевать на одногруппников, как бы цинично это не звучало. Им так же на «собирателя Стафа» положить и растереть. Кроме всего прочего, никто не протягивал руку помощи, более того, уверен, когда уголовники пошли на «дело», ничуть не скрывая своих планов, большинство злорадно потирало руки. Ведь именно сейчас должна была восторжествовать справедливость и наступить час расплаты.
За что? За всё хорошее. За свой страх и трусость, за то, что у меня вещи и оружие лучше; что я держался независимо; за то, что избил… И ещё очень-очень много «за что».
А так — просто жалко девчушку. Тем более, особых усилий от меня не требовалось. И справедливость слов Никодима понимал. Если бы поступил иначе, то сам для себя смотрелся бы даже не собакой на сене, а уродом, засевшим с автоматом на горе портящегося мяса и сохнущего хлеба, который сам был сожрать не в состоянии. При этом отстреливая голодных и обездоленных людей, привлеченных запахами и попадающих в поле зрения.
Поэтому зайду завтра к Французу и куплю необходимое.
Всё просто.
Тем временем наша небольшая колонна тронулась, чуть растянулась. Копыта жеребцов застучали мерно по тесаным камням Южного Тракта. Арс подо мной затанцевал от нетерпения, застоялся бедолага. Надо было ему имя придумать. В голове вертелись клички от Боливара до Буцефала, вспомнил и Слейпнира, и Буяна.
Но чувствовал — не то.
Буран?
Нет. Точно не буран.
Чуть ударив пятками по бокам ездового животного, я тронулся с места, пришлось даже чуть натянуть узду, чтобы сдержать порыв жеребца помчаться ветром, отчего тот подчинился и умерил пыл, но заржал крайне недовольно.
Из тройки охранения один всадник продолжал оставаться на обочине, тот самый усатый мужик, похожий обликом и одеждой на ковбоя, который вступился за меня перед Косолапым. Когда последний фургон оказался впереди него, он подъехал, пристроился рядом.
Молчать ему было, видимо, скучно, поэтому сразу попытался завязать разговор, начав с лести:
— А ты красава! Даже не вздрогнул, когда этот урод попытался тебя проткнуть, а сразу за клинок схватился. Уважаю. Откачали бы конечно, но… — я не стал говорить, что просто не успел наделать в штаны. — Но его опасайся. Так и знай, дерьмо какое-нибудь подкинет на лопате. Или в Круг вызовет. Спровоцирует и вызовет, точнее, вынудит тебя. У него же защита только от арта сотня — это точно, ещё и от одежды восемьдесят. И клинок-артефакт — катана «Черная Гадюка», с атакой на триста. Давно хотели его из наших рядов выкинуть. Слишком много подлости у человека и алчности. Гремучая смесь. Но с такими возможностями — нужен для дела. Тут же берега терять начал, но не так давно, не успели дать пинка. Очень, очень мстительный и злопамятный клиент…
Что тут скажешь? Учитывая, что мне при таких словах стало не по себе.
Пугали они меня, рождая беспричинную тревогу.
Нет, я отнюдь не опасался какого-то там хапугу-беспредельщика, по крайней мере, ближайший месяц, потому что, если бы Снежные Волки бросали слова на ветер, то вряд ли их кто-то уважал. Наоборот, сейчас этот гад больше всех других был заинтересован в моем здравии. Меня пугало… как правильно пояснить… неожиданное человеческое отношение окружающих. Чистых и Серых! К последней категории и принадлежал спутник.
Всего прошли какие-то земные сутки, а за это время настолько изменилось восприятие, что мозг автоматически искал подвох везде, всюду. Как до этого я не мог понять беспричинное презрение, высокомерие, желание унизить, избить на ровном месте, без всякого на то основания, так и сейчас мне было совершенно дико видеть обычное почти людское отношение к себе. Ещё на весы опасений добавился и жест Никодима по спасению брюнетки и моей адаптации при Переходах. Но с девушкой могло быть и что-то личное. Она красивая, с отличной фигурой, вполне возможно возникла симпатия с желанием продолжить всё в кровати.
А ко мне-то почему?
Паранойя такая штука — завести легко, а стоит пару-тройку раз подкормить реальными событиями, ложащимися на чашу её весов пудовыми гирями, и вот она уже не просто существует, но начинает доминировать, пытаться контролировать каждый твой шаг, диктовать, и заставлять во всём искать скрытые смыслы и подвох.
— Чего задумался? На, глотни, — протянул мне флягу литра на два спутник, вырывая из тяжких мыслей. А ведь просмотрел, когда и откуда он её извлек, даже хотел отказаться, но тот сообщил, усмехнувшись: — Не боись, не алкоголь и в реакции никакие не вступит с любой лечебной химией. Это «бодряк» — проверенное столетиями средство. Помню сам, как тяжело первый день дается. Чуть не сдох к вечеру. Поможет перестроиться под местный режим и усталость снимет. Только больше трех глотков не делай, а то не заснешь.
Кивнул, поблагодарив. Приложился.
Не знаю, как описать чего в напитке было больше — приятного пряного запаха каких-то незнакомых трав, или сладкой горечи, когда чуть тягучая фиолетовая жидкость попала на язык, а ещё вроде, легкая соленость присутствовала.
Впрочем, свою задачу он выполнил на двести процентов, будто кто-то вдохнул в меня новые силы. Сейчас даже возникло недоумение, как ещё минуту назад мне всё настолько осточертело, что я даже не осматривался вокруг, пытаясь запомнить и впитать множество пропущенных до этого деталей пейзажа.
Справа от тракта, метрах в трехстах за высокой каменной стеной виднелись крыши четырнадцати строений. Поодаль от массивных, деревянных ворот, оббитых железными полосами, находились какие-то навесы… Да это же торговые ряды! И там было довольно многолюдно.
— Это Приют Пилигрима, — прокомментировал Флейтыч, заметив, куда я смотрю. — До Мертвого сезона фактически прибежище для всех окрестных мутантов, которые в силу своей необычности в Норд-Сити появляться не любят. Торгуют прямо здесь. А за стенами навесы — это для стормов, не знаю откуда пошло название, скорее всего, их, так прозвал один из известных исследователей мира Нинеи — Даниил Сторм. Это те люди, которые теперь не могут существовать вне крио-поля. Даже там, где расположены торговые ряды, оно приближается к четыремстам эрок в час. Ещё поговаривают, что Пилигрим, а он очень ушлый деятель, наладил торговлю даже с трансами. Правда, втихую. Но слишком много у него в продаже и Демонических Яблок, и Радужной Крови, и Синевы, и редких артефактов, как и таких же кристаллов. Ещё хватает предметов старины глубокой. Но с другой стороны, кроме Дьяволиц у него останавливаются практически всё люди из «свободных» поселений, если так можно назвать человека, после такого количества мутаций. Тащат всё, и ото всюду. А трансы — они тупые… Так что думаю это байки.
— А Дьяволицы?…
— Они комфорт любят, как всякие женщины. Это я тебе скажу… это… нечто! — почмокал тот губами и мечтательно вперился куда-то в небеса, — Всё как одна красивые-красивые, высокие, с большой грудью, с осиной талией, длинноногие. Имеется голый хвост с кисточкой на конце, крылья, как у летучих мышей, которые позволяют им не только летать, пусть недолго и не очень высоко, но и довольно эффективно используются в бою. Края по желанию становятся острыми, как лезвия. Ну, и конечно рожки. Одеваются так, что даже импотенцию в запущенной форме лечат одним видом. В постели горячие, что то Пекло. Однако долго с одним мужиком не могут, надоедает он им. Хотя встречались и исключения. Характеры у всех не сахар — своенравные, независимые. Жесткие до жестокости, дикие до безобразия. Ещё и злопамятные, мстительные… Одновременно влюбчивые, милые и ранимые. Такая гремучая смесь. Как говорил мой хороший товарищ — «погибель сталкера», кто с ними ночь проведет, для него уже другие женщины не существуют. Через такую он и сгинул, бросила одна его. Поиграла, будто ребенок с игрушкой, и забыла. Тот с месяц пытался что-то доказать, носился по окрестностям, подвиги совершая. А потом в петле нашли. Страшная у Дьяволиц сила. Хотя про нимф и суккуб такие же слухи ходят. Вот тех ни разу пока не видел.