МУЖЧИНА. А сама не догадываешься, что я написал?МАМА. Догадываюсь, но всё-таки – вдруг не то.МУЖЧИНА. То-то… Три слова.ЛЕНА (в зал). Очень много дополнительных деталей, но ни одну не могу выбросить – все жалко. К тому же ведь они не просто так – они на сюжет работают.МАМА. Эх, старой стала, а взрослой не стала.МУЖЧИНА. Так ведь это хорошо.МАМА. Да, хорошо! Фигушки.МУЖЧИНА (благоговейно, восхищённо). «Фигушки»! Ты так в детстве говорила! Вернуться бы туда обратно – в детство!МАМА. Да, хорошо там было. И мы маленькие, и матери молодые. Сады цвели, сирень… Во всём Лазовском переулке…МУЖЧИНА. Я тебе рвал.МАМА. Рвал – это мягко сказано! Мама утром просыпается – в школу идти – всё крыльцо сиренью завалено! Мама только успела её в комнату занести - в ведро поставить, как соседка примчалась…ЖЕНЩИНА. Редкий сорт сирени! Муж всю ночь с дубиной караулил – только под утро чеса в четыре уснул – всё оборвали! Подчистую! Это что же делается, Вера Николавна? Это же ваши ученики! Больше некому!БАБА РАЯ. Я пройду по классам. Я разберусь.ЖЕНЩИНА. Уж разберитесь, пожалуйста! Из школы надо выгонять за такие дела!БАБА РАЯ. Мы примем меры. (Баба Рая смотрит на Маму гневным взглядом).МАМА. Мне мама потом такой разгон устроила. А я в чём опять виновата?МУЖЧИНА. Мы вместе с Витькой рвали. Тебе легко принесли – ты ж на первом этаже. Потом Витькиной Тоньке пошли – на балкон – на второй этаж забрасывать. А там – верёвки бельевые. Никак не попадём – букет застревает, падает обратно. Весь истрепался. Вид потерял. Пошли второй раз в этот же сад. Вот тут мужик уже проснулся - еле ноги унесли.МАМА. Тоже мне подвиг – чужую сирень воровать.МУЖЧИНА. Да на кой им эта сирень? Они ж всю жизнь жили -лаялись. А нам с Витькой – для чувства. Разница.ЛЕНА (в зал). Игоряшка стал звонить нам через день.МУЖЧИНА. Я бы каждый день тебе звонил, но боюсь, что надоем.МАМА. И я тебя пошлю, как в детстве?МУЖЧИНА. Да… Ты у меня знаешь на какую букву в записной книжке записана?МАМА. На какую? На «К»?МУЖЧИНА. Неа.МАМА. На «П»?МУЖЧИНА. Неа. На «Л».МАМА. Почему – на «Л»?МУЖЧИНА. Потому что «Любовь»… Помнишь, я высоко на дерево залез? – все сбежались… МАМА (иронизируя). Такое не забывается. МУЖЧИНА. Если бы ты тогда сказала: «Прыгай!» – я бы с того дерева прыгнул… даже без парашюта.МАМА. Приезжай… Боишься?МУЖЧИНА. Боюсь. ЛЕНА (в зал). Я стала уговаривать маму сделать решительный шаг – первой. (Маме). Чего тут ехать-то до «Аэропорта»? Давай –я с тобой поеду? Договорись только – когда.МАМА. Отстань от меня. А то плакать буду.БАБА РАЯ. Дура ты, Кать.ЖЕНЩИНА (мечтательно). Счастливая ты, Катька. Меня, если два месяца не даю, мужики ненавидеть начинают, да ещё гадости распускают, сплетни… А тебе уже четвёртый месяц звонит. И чем ты его держишь?МАМА (в трубку, Мужчине). А хочешь, давай вообще никогда не встречаться, а только по телефону разговаривать. Будет, как у Лермонтова: «Чтоб весь день, всю ночь мой сон лелея, о любви мне нежный голос пел…» Будем друг друга представлять молодыми… МУЖЧИНА. А помнишь, как-то на Новый год, я тебе на подоконнике, на снегу написал: «С Новым годом! Желаю счастья!»…МАМА. Да. Уже на втором курсе. Я к экзаменам готовилась. Мама с утра увидела, что на стекле что-то написано, валенки надела, побежала по сугробам смотреть – что там. С этой стороны никак прочесть не могла. Я её отговаривала, испугалась – вдруг какая-нибудь гадость… Очень всё-таки я тебя мучила…МУЖЧИНА. Разве я мог тебе гадость? Скажешь тоже. Ты для меня… всё.МАМА. Ты меня не любишь! Мне так плохо одной – а ты боишься приехать!.. Вот в детстве ты смелее был. Помнишь, сначала всё ходил позади меня? А однажды я иду, а ты сзади, и вдруг говоришь: «И что это я хожу за тобой, как паж за королевой? Пойду-ка я рядом!» И пошёл. Я так удивилась… Какое-то время молчат.Потом мама бросает трубку.Мужчина стоит с трубкой. В ней – гудки.ЛЕНА. Развязка. В общем, нервы у меня не выдержали. Я решила сама это дело с мёртвой точки сдвинуть. Я подумала – может, он из-за меня не едет? Всё-таки дочка, почти уже взрослая. Стесняется - как я на это посмотрю. Так надо с ним познакомиться. Я ему понравлюсь. Найдём общий язык. И всё будет легче. (Набирает номер). Я позвонила потихоньку от мамы. (Мама осудительно качает головой). Ну, потому что ведь она бы точно запретила эту самодеятельность. (Мужчине, в телефон). Здравствуйте… Это говорит Лена, дочка Кати.МУЖЧИНА. Здравствуйте.ЛЕНА. Знаете, у меня к вам разговор есть важный. Только это не по телефону. Вы сейчас дома? Можно, я приеду?МУЖЧИНА. Я?.. То есть… Я… Э…ЛЕНА. Так я выезжаю. Буду через час. МУЖЧИНА. А… адрес…ЛЕНА. Я знаю. Вы в том же подъезде, что и тётя Галя, только на втором этаже. Да?МУЖЧИНА. Да. Так.ЛЕНА. Я поехала. Я нашла эту пятиэтажку. Я поднялась на второй этаж, я подошла к этой двери и, переведя дыхание, позвонила.Лена подходит к двери. Звонит.Мужчина подходит к двери другой стороны и стоит, не открывает. Лена звонит ещё. Мужчина стоит. Лена звонит настойчивей. Мужчина отходит от двери, садится, закрывает лицо руками. Сидит.Лена возвращается к Маме, садится с ней радом на диван.МАМА (тихо). Мне вообще никто не нужен. Мне с тобой хорошо. Что-то Игоряшка пропал. Неделю уже не звонит. Ты заметила?ЛЕНА. Угу.МАМА. И Галька в отпуск уехала – спросить некого…БАБА РАЯ. «Найдём тебе другого - честного».ЛЕНА (запевает), МАМА (подхватывает):«Дремлет притихший северный город.Низкое небо над головой.Что тебе снится, крейсер «Аврора»,В час, когда утро встаёт над Невой?К ним присоединяется Мужчина, а потом и все остальные:«Может быть, снова в тучах лохматыхВспышки орудий видишь вдали,Или, как прежде, в чёрных бушлатахГрозно шагают твои патрули…Волны седые, штормы крутые –Доля такая у кораблей!Судьбы их тоже чем-то похожи,Чем-то похожи на судьбы людей!..Ветром солёным дышат просторы,Молнии крестят мрак грозовой!Что тебе снится, крейсер «Аврора»,В час, когда утро встаёт над Невой?..»Женщина-учительница опять обращается ко всем присутствующим – участникам литературного кружка.ЖЕНЩИНА. Ну, вот, теперь, когда вы у меня уже стали достаточно опытными писателями, я бы даже сказала маститыми, мы возьмём задание посложнее! Теперь вы должны написать рассказ в каком хотите жанре и на какую хотите томе, но с одним главным условием! Чтобы этот рассказ был о самом для вас в жизни главном и болевом. На данный момент, разумеется. ЛЕНА. А если об этом - невозможно?ПАРЕНЬ. Почему – невозможно? У меня, например, секретов нет.ЖЕНЩИНА. В том-то всё и дело, что настоящий писатель должен уметь обнажать свои мысли чувства. Должен быть искренним, чтобы читатели ему поверили. Должен уметь поделиться самым сокровенным! БАБА РАЯ. А почему это сокровенное должно быть обязательно болевым? Может, оно весёлое?ЖЕНЩИНА. Я сейчас не о юмористическом жанре говорю, а об исповедальном. А болевой он должен быть, потому что у настоящего писателя душа должна болеть! Обещаю вам, что зачитывать вслух сочинения не буду.ЛЕНА (в зал). «КАК Я СТАЛА СИРАНО ДЕ БЕРЖЕРАКОМ».У меня в школе была несчастная любовь. Это не самое страшное, что она была несчастная. Самое страшное, что эта несчастная любовь была – первой. МАМА (вздыхая). А всё первое очень важно – для второго, третьего и так далее.БАБА РАЯ. Вот, знаете, как сначала пойдёт – задастся или не задастся – так ты на будущее и настраиваешься, программируешь себя, исходя из полученного опыта.ЛЕНА. И когда мне потом в любви не везло – я вспоминала… откуда ноги растут. (Кивает на Парня). Звали его Серёжа Пригорев. (Маме.) Мам, Прирогрев – это значит, при-горе? Да?МАМА. Типун тебе на язык. Какое ещё горе?ЛЕНА. Учился он на класс старше. Я – в восьмом, он – в девятом. У него был очумительно красивый, выразительный, низкий голос. И мы – несколько старшеклассников – делали к 9 мая композицию по стихам поэтов, погибших на войне. Он читал:ПАРЕНЬ. «Снова рассвет встаёт,Сосны плывут во мраке.Где он – сигнал атаки?Где он – приказ вперёд?Вновь попытаем счастья –Быть или не быть.Пятые сутки у дьявола в пасти И дьявольски хочется жить!»ЛЕНА. На репетициях он так произносил эту последнюю строчку, что мне сразу хотелось всего – войны, канонады, победы, хотелось выносить его, раненого, с поля боя, спотыкаясь и шепча: «Сейчас, сейчас, Серёженька, потерпи, ещё немножко»… Хотелось прямо со сцены – разбежаться и взлететь над нашим актовым залом и выше-выше, над школой, над спортивной площадкой, где он так красиво умел подтягиваться на турнике, взлететь над всеми нашими пяти-, девяти- и двенадцатиэтажками на самой окраине Москвы – у Кольцевой дороги… Кстати, тогда я и полюбила репетиции…Все действующие лица встают на сцене так, словно репетируется школьная композиция по стихам погибших поэтов.МУЖЧИНА. «Мы были высоки, русоволосы,Вы в книгах прочитаете, как миф,О людях, что ушли, не долюбив,Не докурив последней папиросы…»ЖЕНЩИНА. «Я тебя не ждала сегодняИ старалась забыть, любя. Но пришёл бородатый водникИ сказал, что видел тебя.Он такой же, как ты, лохматый,И такие же брюки-клёш.Рассказал, что ты был под Крандштатом,Жив, но больше домой не придёшь…»ПАРЕНЬ. «Если я не вернусь, дорогая,Нежным письмам твоим не внемля,Не подумай, что это – другая,Это значит – сырая земля.Это значит – дубы, нелюдимы,Надо мною шумят в вышине.И такую разлуку, любимая,Ты простишь вместе с Родиной мне…»МАМА. «И к камню прижавшись грудью,Над пропастью, я кричу:Пусть будет не так, как будет!Пусть будет – как я хочу!»МУЖЧИНА. «Я с детства не любил овал!Я с детства угол рисовал!»ЛЕНА (в зал). В этой праздничной стихотворной композиции я была «лирическим отступлением». Поэтому между стихами Павла