Старикан был из храброго десятка.
— Чего мне, — отвечает, — тебя бояться. И не надо твоих подачек. Но знай, погибнешь ты не от стрелы и меча, в боях тебя не ранят. Короче — погибнешь ты от своего коня.
Князь хмыкнул:
— Ладно, кончай базар. У тебя, вижу, крыша поехала.
Но на всякий случай он все же слез с коня.
— Прощай, — говорит, — мой верный товарищ. Вот тебе «Сникерс», угощайся.
Затем передал коня слугам, велел хорошо кормить и, сев на другую лошадь, уехал вправлять мозги недоумкам хазарам.
Прошло несколько лет. Князь Олег разгромил кого надо и вернулся домой. Однажды после сытного обеда он спросил:
— Мужики, а где мой конь, мой верный товарищ?
И ответили ему: тот коняга давно уже отбросил копыта. Захотел тогда Олег увидеть кости коня. Слуги привели князя к берегу реки, и увидел он промытый дождями лошадиный скелет. Олег наступил на череп, усмехнулся:
— Во дела!.. Наболтал старикан, будто я дам дуба от коня своего. Навешал лапшу на уши. А я, лопух, поверил.
В это время вылезла из черепа гадюка и куснула князя в коленку. Он ойкнул и тоже отбросил копыта.
— Да-а, — протянул Кискин-старший, пробежав глазами по отзыву учительницы. — Я, между прочим, в твоем возрасте получал отметки повыше.
— Намного? — со скукой в лице спросил Кискин-младший.
— Раза в два.
— В два?.. — ехидно улыбнулся Витька.
— То есть… — Отец кашлянул. — Я выразился не в прямом смысле, а обобщенно. По крайней мере я не стал бы в изложении употреблять ваши тусовочные словечки. К Пушкину надо относиться с уважением.
И тут замечательная мысль появилась в голове Кискина-младшего.
— Пап, — сказал он, — выручай. Напиши изложение за меня. Ты ведь вон какой умный — в институте работаешь, газеты читаешь. Ну что тебе стоит? Одной левой сможешь. Раз — и готово.
— Гм… Не знаю, не знаю. Давно ничего не писал для школьных учителей.
— Да все проще простого. Сдувай, как у меня написано. А у меня — как у Пушкина. Только пиши своими словами.
Кискин-старший взял ручку и, поглядывая в тетрадь сына, принялся строчить. Вот что вышло из-под его пера.
Легендарный князь Олег пришел к выводу, что наступило время рассчитаться с хазарскими племенами за их вероломные нападения на Киевскую Русь. Свое решение он не стал откладывать в долгий ящик. В ту эпоху средством передвижения был конь. Князь сел на него и со своими кавалеристами поехал по полю. В пути встретился ему ясновидящий старик-экстрасенс.
— Можешь ли ты, уважаемый, — спросил князь, — предсказать мою судьбу? Не бойся, в любом случае получишь вознаграждение.
— Твоя награда мне не нужна. — Старик запрокинул голову и устремил близорукий взгляд в космическое пространство. — Причиной твоей смерти будет твой конь.
Князь пересел на другое средство передвижения, но той же породы. А верного коня отдал прислуге со словами:
— Тщательно ухаживайте и кормите по первому разряду.
После успешных военных действий Олег вернулся домой. Однажды он организовал обед, во время которого вдруг спросил:
— А как чувствует себя транспортное средство, которое я оставил здесь перед масштабным наступлением на противника?
— Твой конь, — ответили ему с трауром в голосе, — уже давно скончался.
Князь подумал: «Как же это не соответствует тому, что предсказал старик-экстрасенс». Олег тут же выразил желание увидеть кости коня. Князя доставили к реке, возле которой он и обнаружил детали, оставшиеся от бывшего средства передвижения.
— Невероятно! — произнес князь. — По словам старика, я должен был погибнуть от этого коня. Но он ушел из жизни, а я полон сил и энергии.
Князь поставил ногу на череп транспортного средства. Оттуда выползло ядовитое животное — представитель класса пресмыкающихся — и ужалило князя в опорно-двигательный аппарат, чуть ниже колена. Спустя пятнадцать секунд сердечная мышца Олега прекратила свою деятельность.
Через несколько дней учительница вернула Вите Кискину тетрадь, где на этот раз написала так: «Язык безобразный. Ничуть не лучше, чем в первом изложении. Опять ставлю единицу. О, несчастный Пушкин! Перечитайте классика. Поучитесь у него».
Кискин-старший, познакомившись с оценкой своего труда, только вздохнул. Затем произнес:
— Гм… Слишком строга твоя учительница. Все было, как у Пушкина, то есть как у тебя. Что скажешь? — Он взглянул на сына.
— Я, между прочим, в твоем возрасте… — бойко начал Кискин-младший и умолк.
— Что? — поинтересовался отец.
— Не знаю, пап. Я еще не был в твоем возрасте…
Кискины с недоумением смотрели друг на друга.
Плач пятиклассника Женьки Проегоркина по безвременно утерянному портфелю
О, мой верный портфель, пятый с начала учебного года, отчего ты меня покинул?
Не я ли был твоим другом до того дня, пока ты куда-то подевался, как и первые четыре? Ты мне преданно служил дольше других — целый месяц! — и не знал никакой корысти, ибо ни разу я тебя не почистил, не протер, не зашил твоих ран, полученных в битвах на школьном дворе.
Да, тебе не довелось носить учебники, так как они были потеряны портфелем первым еще в сентябре, но ты достойно нес всякую иную службу, и прежде всего, как я уже упомянул, боевую. Ты был мне и щитом и мечом, ты мужественно принимал на себя удары других портфелей и разил головы и спины моих одноклассников. После того как мощным ударом ты сбил с ног Мишку Проскурякова, у тебя оторвалась ручка, но я тебя не бросил в беде, и ты по-прежнему продолжал мне верно служить.
Если б не ты, о мой портфель, я умер бы с голоду. Разве не ты выручал меня на переменах домашними бутербродами, ибо сходить в столовую я не успевал: нужно было что-то списать у отличников и хотя бы одним глазом заглянуть в чужие учебники.
А как ты помогал в спорте! Благодаря тебе я развил мускулатуру. Я закладывал в тебя кирпич и выжимал, как гирю. Иногда ты был штангой ворот. И сколько раз ты спасал их от неминуемого гола! Выступал ты и в метательных видах спорта — летел то как диск, то как ядро. Случалось, я съезжал на тебе с ледяной горки, как на санках. Ты помогал даже в хоккее. Когда меня удаляли с поля, я садился на тебя, как на скамью штрафников.
Я доверял тебе и свои сердечные тайны. Только ты знал о переписке с Веркой Ряшенцевой. Ее записки я хранил у тебя на самом дне под оторванной с одного края подкладкой.
О, дорогой мой пятый портфель! Я думаю, что ты был у меня последним, ибо дорог ты не только мне, но и родителям: они говорят, что денег на тебя не напасешься. Хватит, говорят, тратиться на покупки портфеля с каждой получки.
Как я буду жить и учиться без тебя, мой кормилец, моя отрада, мое оружие?!..
Прощай, верный товарищ!
Кто же я такой? (фантазия)
Вот что ему приснилось. Он куда-то шел по улице. Спешить было незачем. Он посматривал по сторонам, иной раз останавливался.
— Черепаха, — услышал он. — Смотрите, какая черепаха.
Он стал оглядываться. Но черепахи не увидел. И вдруг он понял: черепаха — это он. Да, да, — вот он ползет на четырех лапках, из-под панциря выглядывает его маленькая головка.
…Через овражек все идут по мостику. А он хочет перейти овражек вот здесь, на этом месте: до мостика нужно еще идти.
— Эй, — кричат ему. — Ты куда? Мостик же рядом.
Но он никого не слушает, начинает спускаться.
— Осел, — слышит он, — упрямый осел.
И у него вырастают длинные уши, из-под панциря вытягиваются ослиные ноги.
…Он опять идет по дороге. Начинается дождь. Все раскрыли зонты. Обходят лужи. А он перепрыгивает через лужи.
— Коза, — слышит он.
У него появляются рога, козлиная бородка.
…Он зашел в магазин. Кого-то задел боком. Потом зацепил стоящий у стены манекен.
Кругом зашумели:
— Неповоротливый слон. Ну, настоящий слон.
И в нем сразу же происходят перемены. Он увеличивается в размере, появился хобот, огромные уши.
…Затем выясняется, что он вертляв, как волчок, зудит, как комар, прилипает ко всем, как пиявка.
…Все это говорят о нем разные люди. «Кто же я такой?» — пытается он понять. Он просыпается и подходит к зеркалу. Странное существо в зеркале начинает рассыпаться, отваливаются ненужные части тела, и мы видим обыкновенного мальчишку с кривой улыбкой на плутовском лице.
Рассказ без конца
В нашем дворе он появился, когда мы играли в футбол. Он держал в руках блокнот и авторучку. Только я прорвался к воротам, как он схватил меня за локоть:
— Фамилия? Год рождения? Давно ли занимаешься спортом?
Момент был упущен: мяч у меня отобрали.
Я хотел дать этому типу по шее. Но он меня утешил:
— Не горюй. Успеешь забить. У тебя классные удары с хода.
— Да откуда ты взялся? — Я все еще не мог успокоиться.
— Женька Проегоркин, — представился он, — из литературного кружка. Хочу написать очерк «Лучший игрок дворовой команды». Не возражаешь?
Я скромно потупился.
— Но, может, кто и получше най…
— Не найдется, — перебил он меня. — Я все ухватываю сразу. Герой очерка — ты и только ты.
В это время одного из наших игроков крепко «подковали», и он был вынужден покинуть поле.
— Я его заменю. — Женька бросил блокнот и ручку. — Матч продолжается!
Играл он паршиво. Больше путался под ногами. Но вот все же каким-то чудом мяч оказался и у него. Женька трахнул по нему изо всех сил. Мяч перелетел через двухэтажный дом, который отделял наш двор от соседнего.
— Ничего, — успокоил нас Женька. — Я сбегаю. — И побежал к соседям.
Ждали мы минут десять. Потом терпенье лопнуло. Мы пошли к соседям узнать, в чем дело.
Соседи играли в футбол. Женьки среди них не было.
— Эй, — сказали мы, — отдавайте наш мяч.
— А вы — наше объявление.
— Какое?
— Которое ваш Женька унес.
Выяснилось, что на широком листе бумаги соседи писали объявление:
Ребята!