Оно исчезло из Крыма, из Симферополя, каким я его знал, из атмосферы андеграунда, когда-то воплощенного в крымском клубе «Два капитана», куда часто меня, тогда юного и порой безденежного, пускали просто так, видимо, для интерьера.
Все было тем же самым — светлые лица хороших людей, девчачьи взвизги и взмахи длинных волос разного цвета, словно диковинные птицы, общающиеся смехом, распускающие время от времени свои плавные крылья и хвосты. Та же рок-н-ролльная музыка и даже пиво… Впрочем, я тогда совсем не пил пива.
Теперь же я сидел за кружкой темного, как мореный дуб, «Чешского льва», ковырял вилкой в тарелке жаренных с грибами мидий, улыбался и думал — что же ушло. Чего не хватает так явно и безвозвратно.
И вдруг понял. Я — ушел.
Все было тем же. И музыка, и клуб, и девушки были так же красивы. Крым как был, как и будет всегда, так же волшебен и легок.
Не хватало меня. За последние двадцать лет я стал уже трижды другим. И это хорошо. И безвозвратно.
15 ноября 2016 г.
Травим земляных блох в доме. Папа сказал, что, раз уксус так и не нашли, нечего новый покупать. Я достал другой яд, который вроде помог. Блох стало гораздо меньше. Но рано я радовался: старых протравили, теперь вылупились новые и мстят за старших.
Вчера была битва за дихлофос, папа утверждал, что знает, где он дешевый, в магазине на другом конце города, где-то в степи.
Я пытался брать харизмой, но что моя харизма по сравнению с папиной жадностью. И тогда, помня, что с человеком надо говорить на его языке, я произвел математический расчет, доказав, что траты на дорогу покроют разницу в ценах. Однако папа ждал этого приема и произвел долгожданный удар: «А у меня удостоверение!» Сегодня уже в середине дня папа вернулся торжествующий, дихлофос в степи оказался на одиннадцать рублей дешевле, чем в соседнем магазине. Как мало нужно человеку, чтобы почувствовать себя Бэтменом.
Когда среди ночи я услышал, что в доме завелось привидение пеликана, от жадности решившего проглотить разом все, что набрало в клюв, то, естественно, встал и наступил в теплое и сырое. Это был крик убиваемой чайки, вопль, полный отчаяния и безысходной тоски. Кошка Котася, видать, нанюхалась дешевого дихлофоса и громко наблевала мне в тапок.
Мерзавка, хихикая, убежала, а я пошел мыться. Потом полночи думал о веселых вещах, о раке желудка, разрушенной печени и во сколько станет визит к ветеринару с выворачиванием кошки наизнанку. Утром обнаружил, что Котася проникла в мусорное ведро и нажралась куриных костей.
Я тебя, блин, поймаю, выверну, будешь кишками наружу ходить, тварь неблагодарная.
Собака Белка в связи с похолоданием каждый вечер просится домой. Захлопываю дверь перед ее носом, тебя только здесь не хватало, и делаю вид, что собаки у нас нет. И нечего смотреть на меня через стекло глазами голодной бродяжки, мы, люди, так и с совестью поступаем.
17 ноября 2016 г.
Когда папа на меня кричит сквозь шляпу и очки, он похож на итальянского мафиозо на пенсии, у которого сын наркоман и гомик.
— Папа, не кричи на меня, я не мальчишка уже, чтоб на меня так кричать.
— Я тебе говорил, что собака свинину не ест? Говорил?
— Ну я перепутал, господи, речь о 35 рублях…
— Вот! Доверил ему хозяйство! Я знал, что этим кончится.
Папа надевает пальто и ботинки и собирается в мясной отдел. Возвращать кости с кожей. Собака Белка питается супом из субпродуктов, только я замечтался о птичках и купил пару кило не говяжьих костей, а свиных…
— Куда ты собрался?
— Пойду поменяю.
— Папа, не позорься.
— Ай, замолчи. Молчи лучше!
Ушел.
Сижу, варю картошку с лавровым листом, и мне кажется, что, если папе сейчас свиной пакетик кишок на говяжий не поменяют, он вернется и меня им по голове отдубасит…
Уф, кости на рынке папе поменяли. Людям торговать надо, а не разыгрывать греческую трагедию на глазах у других покупателей. Папа же чувствует себя победителем. Торжествующе потрясает пакетом, как Хрущев кукурузным початком. Местным продавцам папа знаком, и они знают, что с ним лучше не связываться.
И вот так — каждый день.
18 ноября 2016 г.
Домашние животные — это, как известно, обязанность, напряги, потраченное время и лишние расходы. Однако если у вас частный дом, то вы уже попали, и у вас есть только один выбор — держать дома кошку или мышей. Если вы не заведете дворовую собаку, у вас могут завестись воры, а они в содержании куда дороже.
Животных надо не только кормить, убирать за ними и выгуливать, но также выглаживать. Более идиотского занятия и представить себе нельзя, людям положено гладить исключительно друг друга, да и то зная время и место. Кошка же может просто подойти к вам и потребовать, чтобы ее выгладили. Собака может без спроса вытереть слюнявую морду о вас сама. Бытовое насилие, в общем.
— Ах, ах, погладь меня!
— На.
Я вожу рукой по ее мохнатому затылку.
— Ах, ах, как приятно, а теперь по спине!
— На.
— А теперь, молодой хозяин, присядь на корточки, а я тебе пока джинсы обслюнявлю.
От серебристых следов слюны на моих штанах попахивает тухлятиной — собаки зубы не чистят. Кто мне скажет, почему от овчарок так сильно пахнет? Причем отовсюду — из пасти, из ушей, от шерсти несет. А я не волк. И не овца. Почему же я вынужден гладить вот это вот всё пахучее?
Собака Белка на радостях с размаху бьет меня тяжелой головой в пах.
— Ох…
Приседаю. Мне больно и противно. У Белки пароксизм радости, уперся в нее руками, а она дергается, как балаганный Петрушка.
— Ура! Ура! Ты присел!
Внезапно у Белки зачесалось под хвостом, и она, резко прервав излияния преданности, запускает морду себе под хвост и кого-то там ловит.
— Минуточку, ты не уходи, я щас…
Собираюсь встать.
— Нет!!! Ты куда?!
— Все-таки что ж от тебя так воня…
Собака Белка вытаскивает морду из-под хвоста и доверчиво засовывает мне ее в рот. Мыча от омерзения, ношусь по дому, вытянув руки, в поисках зубного эликсира. Ну откуда он у папы, у него зубов-то нет… Полощу рот водкой. Удовольствие среднее. Теперь, если познакомлюсь с девушкой, первым делом буду спрашивать — собака у тебя есть?
А водка?
19 ноября 2016 г.
Папино здоровье, поизносившееся за последние месяцы, я привел в порядок с помощью немецкого креатина, проконсультировавшись с Эрнестом Кацевом, замом главврача в крупнейшей баварской клинике и по совместительству моим школьным другом. И откачал я его, надо сказать, довольно опрометчиво. После месячного курса папа ходит бодр и свиреп, рычит, как молодой лев, в нем проснулась тяга к экспансии. Женить, срочно женить.
Надо сказать, что ни один дебошир на дискотеке, когда я работал вышибалой, не выносил мне мозги так, как родной отец. Все, что я ни делаю, — плохо и неразумно.
Суп жирный, а каша сухая — он такое, между завтраком, обедом и ужином, не ест.
Очки он опять потерял, не иначе как потому, что я где-то на них наступил и выбросил потихоньку. Зачем я выкинул ломтик лимона? В кофе клал? И что, лимон после этого перестал быть лимоном? Дай сюда, теперь я с ним чаю попью.
Куда я поехал на ночь глядя? Опять к проституткам? Ох, ты догуляешься. А кстати, сколько стоит?
— Папа, какие проститутки, я еду посидеть с друзьями за кофейком, картинку сменить…
— Что? С мужиками одними? Ты вообще жениться думаешь или нет?
Из моих друзей он уважает только художника Витю Бабанина. Витя ему настоящую бескозырку подарил, с ленточками, и этого папа просто так забыть не может.
Собака Белка, в общем, неплохо живет. Всегда свежий воздух, орет на прохожих, а они на нее нет. Главная проблема домашних животных — куда и когда справить нужду — решена ею довольно просто — ходит за дом. Дядя Макс уберет. Пожрать — Виктор Васильевич варит ей вкусную похлебку. Ее задача — просто быть.
Во дворе частного дома должна быть крупная собака, и пофиг, что она трусливая и боится даже мышей, — это парадные войска. Что-то вроде швейцарцев у резиденции римского папы. Толку с них ноль, но главное — шапки. Белка красивая собака. Даже страшная, но если со страху заорешь — убежит ко мне: спаси, спаси меня, раз уж кормишь.
Вчера, уже ночью, снова удрала через незапертую калитку бегать по улице. Пока я, нацепив халат, несся ее искать в темноту, оттуда уже раздался звук автомобильной сигнализации (двор собаке Белке примелькался, и овчарка стала любопытна, как кошка) и хриплый, отчаянный крик: «Пошла отсюда!» Из темноты послышался панический перестук когтей по асфальту: девочке нахамили, напугали, и она бежала скорее домой, под наше с папой теплое крылышко.
Дотащил мешок дармовых рогатых голов до дома. На зимний прокорм собаке Белке. Папа их выклянчил бесплатно, я думал, со стыда сгорю. Когда этот цирк начался, я отошел в сторону — это не мой мальчик.
Тогда папа стал кричать на весь рынок: «Максим! Куда ты ушел! Иди скорей сюда, нам головы бесплатно отдали!» Радостный еще такой.
Со злости вместе с головами разрубил собачий коврик и ведро.
Зашел в дом, а папа вышел во двор. Сижу, как нашкодивший кот.
Вот уже слышу начало вечерней арии: «На фига ж мне такие помощники нужны!»
Все. Папа теперь сделает мой день.
20 ноября 2016 г.
Дорубливал коровьи головы. Сперва пополам, промеж рог, потом на четвертинки. Чувствовал себя маньяком и солдатом. Ничего личного, брат корова.
Собака Белка крутилась вокруг, в следующий раз привяжу, не то будет одной расколотой головой больше.
— Уйди, дура!
— Я только немножко, чуть-чуть…
— По башке ведь топором получишь.
— Мозги! Я чувствую, там есть мозги. Точно тебе говорю, а, вот они!
— Пошла вон!
— Сам пошел! Чавк-чавк-чавк…
Купил ей новый коврик во двор. Чтоб жопу не морозила о бетон. Постелил. «Иди, пробуй, ложись». Легла, с удовольствием перевернулась на спину и больно укусила меня за ногу. Да, овчарки официально признаны самой умными собаками среди всех пород. Но они такие — собаки-собаки. Не люди.