й, а чуть отступив, прижимается к боку вожака Беся. Карат делает шаг вперед, кобелей точно отшвыривает, а он оглядывается на Бесю, взглядом же заставляя ее вообще отступить за собственную спину. Так они и прошли по коридору из взволнованных кобелей, Карат загнал Бесю в угол вольеры и лег так, что попробуй ты его обойди.
Похоже, растеклась Беся, посмотрела — так и есть. А отсадить ее некуда, как на грех, все вольеры набиты под завязку. Ладно, думаю, сука крепкая, Карат ей в принципе подходит, авось выносит щенков нормально. Вот только ошиблась я. Карат не хуже моего знал, что Беся еще девчонка, а потому никого к ней не подпустил, но и сам не покусился. Как она к нему ластилась: и в глаза заглядывала, и в губы целовала, под бочок мостилась — все зря! И не так уж стар был Карат, чтобы впасть в немощь, — других-то сук он исправно потомством наделял, а вот Бесю не тронул.
А еще через полгода решили Бесю отдать за другого, он ей по происхождению лучше подходил, а в питомнике и так почти все борзые были детьми и внуками Карата. На сей раз Бесю отсадили вовремя, выпустили к ней жениха, но не тут-то было. Как она на него кидалась — бедолага готов был на забор залезть. Племенное разведение — дело порой жестокое: браки собак планируют люди, и уж тут никакого свободного выбора суке не предоставляют. Скрутили Бесю, кобель свое дело сделал, ждем щенков. А их и нет, прохолостела. В следующую течку — та же история: кусается, бьется и… не беременеет. Получается, что не хочет Беся ни с кем, кроме Карата, а он совсем стар стал, еле ноги таскает.
Вскоре не стало Карата, и Беся заняла его место вожака. Дело вообще неслыханное, чтобы кобели суку слушались. А тут случилось. Понятно, что стаей она не руководила — зачем бы ей такая обуза, просто жила сама по себе. Другие суки давно уже не пытались на Бесю глаз поднимать, но с ней ведь и кобели связываться не решались, не говоря уже об ухаживаниях. Мы и мечтать перестали о ее щенках, как пришла к Бесе новая любовь, столь же несчастная, как и первая.
Привезли в питомник русского псового кобеля — красавец, каких поискать, но… Во-первых, отдали его за злобу к людям, что для борзой дело совсем немыслимое, а во-вторых, сук вязать он не мог физически. Случилась с Летуном по молодости такая неприятность, что только у кобелей бывает: перелом кости члена. Так что ухаживать за суками он мог, а вот все остальное не получалось.
И вот вижу я картинку. Лунная ночь, дорожка сада вся тенями деревьев исчерчена, и как раз в полосе сияния влюбленная пара. Стоит, замерев, Беся, а вокруг Летун так и вьется. В глаза ей заглядывает, ушки лижет, будто нашептывает что-то, хвостом метет, точно раскланивается, сорвав шляпу с плюмажем. Ну, думаю, сейчас она ему выдаст. Ничего подобного, прикрыла наша принцесса глазки, того и гляди от высоких чувств в обморок упадет.
Каюсь, обманула я тогда Бесю: увела потихоньку Летуна, пока она в томлении чувств пребывала, и другого кобеля выпустила. И что вы думаете: так она замечталась, что подмены не заметила, а через два месяца родились у нее щенки. И еще раз ее так же обманули, и вновь она родила от «любимого». А потом Летун умер от сердечного приступа, да и Беся как-то очень глупо сгинула на охоте. Вот такие шекспировские страсти.
Два одиночества
Звонит мне как-то приятель, который, как и я, держит питомник среднеазиатских овчарок, и спрашивает, не хочу ли я взять одну из его сук. Предложение несколько неожиданное, начинаю выяснять, что да почему. И вот что оказывается.
Игорь отдал одному из своих знакомых двух молодых сук в аренду. Обговорили все условия: и что вязать их будут только по совету Игоря, и что щенков он возьмет по первому выбору — словом, все как полагается. Старшая, вроде как по недосмотру, повязалась с кобелем арендатора, хотя тот ни по экстерьеру, ни по кровям ей не подходил. Ну, всякое бывает на питомниках, Игорь это простил. А на днях оказалось, что и младшая уже родила, а ей всего-то год! И об этом он узнал совсем со стороны. В общем, в совершенной ярости вскочил он в машину, доехал до бывшего приятеля, отобрал обеих сук, щенков, закидал всех скопом в машину и привез домой. «Так зол был, — говорит, — что суки всю дорогу сидели по углам, не шевелясь, и дышали через раз!» Привезти-то он их привез, а ставить некуда, все вольеры заняты.
Двух мне точно не потянуть, но одну взять можно, крови в своем питомнике освежить, да и собаки у Игоря классные. Так что поехала выбирать. Старшая мне понравилась больше. Достаточно крупная, белая с рыжим, и взгляд очень выразительный. Чисто азиатский взгляд: вроде собака смотрит сквозь тебя, куда-то в бесконечность, но при этом все видит и готова моментально отреагировать. Я рассмотрела ее повнимательнее и вспомнила. Точно, я же сама ездила с Игорем актировать ее щенков. Еще тогда мне не понравился хозяин, уж очень он с нами был любезен, аж до приторности, а собаки стояли чуть не на скотном дворе. Всюду грязь по колено, вольеры сколочены из кривого горбыля, какая-то сетка драная… Я понимаю, когда так выглядят ведомственные питомники — ну не дают денег на ремонт и обустройство, — но своих-то зверей так держать нельзя!
Словом, забрала я Алагуш, и началось… Судя по поведению, птичка моя пестрая, так ее имя с туркменского переводится, успела в свои два года хлебнуть горюшка через край. Для начала выяснилось, что она панически боится мужчин. Пока ее гладила я или Лариса[9], Алагуш чуть виляла хвостом и ей все нравилось. А тут с ней решил познакомиться Олег[10], от него обычно все собаки в восторг приходят, но только не Алагуш. Она замерла на месте, сотрясаясь в приступе крупной дрожи, глаза безумные, шерсть дыбом. Того гляди припадок с сукой случится.
Дальше — больше. Попытались ее познакомить с молодым кобелем — от одиночества собаки в прямом смысле с ума сходят. Так она молчком пошла на него в атаку: в глазах ярость берсерка, из-под приподнятой губы клыки сверкают. Кобель от нее — понял, что его убивать идут, а он как-то не готов к такому развороту сюжета. Поймала я Алагуш влет, повела в вольеру — так она на поводке душится, хрипит, до того биться охота. Похоже, ее в том питомнике на бои ставили, совсем народ рехнулся: суки же не дерутся, они убивают противников!
Следующий инцидент просто в ступор привел. Я как раз забивала птицу по первым холодам и зашла во двор к Алагуш в куртке, забрызганной свежей кровью. Она радостно бросилась ко мне, ткнулась носом и тут учуяла запах. Сука с каким-то писком метнулась прочь и забилась в яму под крыльцом. Сквозь щель между ступеньками вижу, что опять Алагуш колотит от страха. Что такое? Для любого хищника запах крови — это вкусно; мои собаки от него в восторг приходят, знают, что на ужин перепадут лапки, головы, потроха. А для Алагуш, получается, запах свежепролитой крови означает смерть?! Кого же близкого и любимого убивали у нее на глазах?
Через некоторое время вела я Алагуш мимо выгулов, где гуляли другие собаки. Она в любимой манере пыталась дотянуться хоть до кого и порвать, как вдруг увидела Муштари. Этот уже матерый кобель по причине сурового характера и бычьей силы гулял один. После смерти бабки Лал Гишу[11], которая ни одному кобелю спуску не давала, Муштари с суками без присмотра не выпускали, уж больно скор он был на дисциплинарные меры. Чуть сука что не так сделает, как он ей затрещину, а от его ударов пастью даже толстая азиатская шкура лопалась, точно папиросная бумага.
Собаки увидели друг друга — и на них, по-другому не скажешь, снизошла любовь. Они стояли, глядя друг другу в глаза. Муштари неловко растянул губы в глуповатой улыбке и вильнул обрубком хвоста, Алагуш припала грудью к земле, каждым волоском шкуры излучая восторг. Что ж, рискнем, авось не убьют друг друга. Оказавшись вместе, взрослые, суровые собаки принялись резвиться, как щенки. Они прыгали, толкались, катались по песку, бегали кругами, касаясь то и дело языками губ, глаз, ушей друг друга. Временами они замирали, глядя глаза в глаза. Их немой диалог был ясен: «Как прекрасна ты, возлюбленная моя, я истомился в одиночестве!» — «Как могуч ты, любимый мой, я не знала, что меня ждешь ты!» — «Ты — моя судьба, любимая!» — «Нет, это ты — моя судьба, любимый!»
На ночь по правилам питомника собак разводят по вольерам. Это дает возможность каждой побыть в одиночестве, отдохнуть, спокойно поужинать, не спеша насладиться вкусной косточкой. Кобели ночуют на улице, дамский дортуар в подвале дома. Отправилась в свою спальню и Алагуш, а наутро Лариса обнаружила ее в коридоре перед выгулом, прогрызающей дверь в этот самый выгул. Оказывается, не в силах переносить разлуку с любимым, Алагуш за ночь выгрызла дыру в дощатой двери своего вольера (между прочим, пятисантиметровой толщины) и отправилась на свидание. Дверь забили железом.
Несколько ночей Алагуш рыдала и билась в дверь, просясь к Муштари, а потом все-таки выбралась на свободу. Это чуть не стоило ей жизни. Поскольку сквозь дверь выйти не получалось, Алагуш оторвала низ решетки с окна и подлезла под ней. Ей почти удалось протиснуться и коснуться передними лапами пола, но опустившаяся решетка защемила заднюю лапу, как капкан. Собака извивалась в попытках освободиться, хватала зубами стены и тем переполошила остальных сук. Их рев услышала Лариса и прибежала в подвал. Алагуш уже теряла силы: сколько же можно висеть вниз головой! Помощь подоспела вовремя, но не встревожь Ларису шум, до утра Алагуш не дожила бы.
Месяца два, наверное, возлюбленная пара прожила душа в душу. Муштари был необыкновенно мягок с суженой, нежно ухаживал за ней, ловил каждый взгляд. И тут Алагуш обуяла гордыня — она решила, что мужик у нее тюфяк, с которым нечего церемониться. Как и полагается, разразился супружеский скандал. Ко мне как раз приехали болгары, посмотреть собак. Вожу гостей по питомнику, Пламен все снимает, я комментирую, дошли до выгула влюбленных. Собаки подошли к сетке, я их глажу, Пламен продолжает снимать. И тут Алагуш решила, что любоваться следует только ею, а Муштари должен отойти и тихонько посидеть в сторонке. Она рыкнула на кобеля — мол, проваливай, не мешай — и грянул бой!