Через две недели после обыска оперработники, дежурившие у перископа, стали свидетелями, как Пеньковский рассматривает поддельный советский общегражданский паспорт. Об этом немедленно было доложено генералу Грибанову.
Опасаясь, что объект намерен привести в действие план перехода на нелегальное положение, председатель КГБ СССР Владимир Семичастный согласовал вопрос с Первым секретарем ЦК КПСС Никитой Хрущевым, и 22 октября 1962 года Пеньковский был арестован.
Расследование, проведенное по указанию руководства страны, показало, что с помощью предателя англо-американские разведслужбы заполучили важнейшую стратегическую информацию о военном потенциале СССР и, в частности, о наших ракетно-ядерных силах.
Причем именно в разгар Карибского кризиса, когда военное противостояние двух супердержав достигло своего апогея, и возникла реальная угроза начала третьей мировой войны.
Было установлено, что в течение 18 месяцев преступной деятельности Пеньковский изготовил и передал ЦРУ и СИС более 5 тысяч фотоснимков с секретной информацией военного, политического и экономического характера.
Кроме того, спецслужбы Западной Европы получили от своих англо-американских коллег списки с десятками имен сотрудников КГБ и ГРУ, работавших за рубежом легально и нелегально.
…Суд, проходивший в Москве 3—11 мая 1963 года под председательством генерал-лейтенанта юстиции В. В. Борисоглебского, признал Пеньковского виновным в измене Родине и шпионаже и приговорил к высшей мере наказания (расстрелу) без права на отсрочку и обжалование.
Приговор приведен в исполнение 18 мая 1963 года в Бутырской тюрьме…
Глава седьмая. Семейный шпионский подряд
В 1960—1970-х годах проникновение советской разведки в высшие эшелоны иностранных государственных, разведывательных и военных структур более успешно осуществлялось в странах «третьего мира», чем в Западной Европе или в США. Исключение составляла лишь Федеративная Республика Германия. Восточногерманскому партнеру КГБ — Главному управлению разведки (ГУР) под руководством генерала армии Маркуса Вольфа[5] — удалось инфильтрировать в директивные органы ФРГ десятки и десятки своих агентов и офицеров-вербовщиков.
Внедрение в политические структуры ФРГ осуществлялось и на более высоком уровне. Не один — десятки высокопоставленных политиков из СДПГ, ХДС и ХСС регулярно снабжали информацией своих операторов из КГБ, работавших под «крышей» советского посольства, торгового представительства или корпунктов АПН и ТАСС.
Одними из самых ловких и удачливых офицеров ГУР, действовавших в Федеративной Республике, были Гюнтер Гийом и его жена Кристель, сумевшие проникнуть в окружение канцлера Вилли Брандта (настоящее имя — Герберт Карл Фрам).
…Если Маркус Вольф был «Моцартом восточногерманской разведки», то Гийомы были талантливыми исполнителями «композиций» шефа. Они снабжали своего патрона, а через него и руководство КГБ информацией о выработке восточной политики Бонна; отношений ФРГ с Соединенными Штатами и с другими партнерами по НАТО; устремлений Федеральной разведывательной службы (БНД) и планов Федерального ведомства по охране Конституции (органы разведки и контрразведки ФРГ).
1955 год. В ночь на Рождество в квартире бургомистра Западного Берлина Вилли Брандта зазвонил (в который уже раз!) телефон. Брандт, не включая ночник, чтобы не разбудить спавшую рядом жену, прошлепал босиком в гостиную, поднял трубку.
Старческий голос скороговоркой произнес:
— Герберт, мой старинный друг, поздравляю тебя с Рождеством… Мы не общались 15 лет, поэтому мой голос тебе кажется незнакомым. Однако, когда ты вспомнишь пустую пивную бочку в подвале моего дома, ты сразу поймешь, кто тебе звонит. Стоп! Только не называй мою фамилию! Ну, ты понимаешь… Я звоню из автомата…
Вслед за упоминанием бочки Брандт окончательно проснулся и участливо спросил:
— Мой господин, чем я обязан вашему звонку?
— Герберт, у моего сына проблемы… Нет-нет, не криминальные… Политические! Ему необходима помощь, но здесь ее никто не окажет… Думаю, ТЫ сможешь ему помочь…
— Я все понял… Как зовут сына и что он умеет делать?
— Гюнтер — репортер одной газеты…
— Хорошо… Я помогу!
— Спасибо и прощайте, Герберт!
Вернувшись в спальню, бургомистр еще долго не мог заснуть, вновь и вновь мысленно возвращаясь к тем далеким и все же таким близким событиям 1940-го, о которых ему напомнил Аксель Гийом. Тот самый «добрый доктор Аксель», кто, рискуя жизнью, прятал от гестапо и лечил юного Герберта Фрама в своем доме…
«Да, такого поздравления с Рождеством я еще не получал!» — засыпая, подумал Брандт.
…Вилли Брандт слово сдержал. С его помощью супруги Гийом, Гюнтер и Кристель, оба офицеры Главного управления разведки ГДР, через месяц оказались в Франкфурте-на-Майне, где стали членами СДПГ и, закатав рукава, принялись за работу в местной партийной организации.
Так начался новый этап их жизни, продолжавшийся почти 20 лет, который они впоследствии назовут «затяжным харакири»…
«Памятники не на гениальных открытиях поставлены, а на терпеливых задницах». Эти слова в полной мере относятся к супругам-разведчикам Гийом.
Даже трудоголик Маркус Вольф удивлялся невероятному усердию и самоотдаче супругов Гийом при выполнении разведзаданий. Благодаря остроте ума, аналитическим способностям и маниакальному упорству они за короткое время продвинулись даже на более высокие ступени партийной иерархии СДПГ, чем предполагали глава ГУР и руководство КГБ.
«Мы предостерегали их, — писал впоследствии в своих мемуарах Вольф, — чтобы они не слишком близко приближались к власти. Это, как под солнцем, — можно загореть, но можно и получить неизлечимые ожоги. Однако Гийомы были разведчиками высшей, четыре девятки, пробы, постоянно нацеленные на успех. В течение более десяти лет они упорно пробивались наверх, при этом ничто не давалось им наскоком, не падало с неба. Они были титанами ежедневного труда и, не боясь ответственности, работали, что называется, «наотмашь». За десять лет Гийомы добыли и переправили в Центр сотни документов под грифом «Сов. секретно» и «Особой важности», при этом они следили за тем, чтобы у них не случилось ни одного прокола. В этом состоял основной секрет их успешного продвижения в ближайшее окружение канцлера ФРГ Вилли Брандта…»
…Через три года, прошедших со дня вывода Гийомов в ФРГ, оба досрочно получили звание майора и были награждены орденами Германской Демократической Республики…
Кристель Гийом (оперативный псевдоним «Анита») первой добилась успеха: в 1960 году она стала главой администрации Вилли Биркельбаха, влиятельной фигуры в германской социал-демократии, члена правления партии, депутата бундестага, председателя социалистической фракции Европарламента и статс-секретаря земельного правительства Гессена. На его столе регулярно появлялись документы НАТО с грифом «Сов. секретно» и «Особой важности», как, например, «Картина войны» и материалы, связанные с планами на случай введения чрезвычайного положения в военное время. Все указанные документы Кристель переснимала с помощью фотоаппарата «Минокс», и они незамедлительно оказывались на столе Маркуса Вольфа, а затем Юрия Андропова.
…От жены не отставал и Гюнтер (оперативный псевдоним «Ханзен»). В 1961 году Гюнтер Гийом стал оргсекретарем франкфуртской окружной организации СДПГ, а через три года — оргсекретарем социал-демократической фракции в городском собрании и его депутатом.
Следующим, чье доверие завоевал Гийом, был некто Георг Лебер, один из лидеров СДПГ. Последний в качестве вознаграждения за победу на выборах, которую ему обеспечил Гюнтер, пообещал ему должность в Бонне и нашел ее.
В конце 1965 года «Ханзен» получил должность старшего референта заместителя главы внешнеполитического ведомства Федеративной Республики Вальтера Шееля, однако продолжал активно участвовать в партийных делах германской социал-демократии.
Способы связи с разведчиками были разработаны с учетом их привычек и маршрутов передвижения по городу. «Ханзен» и «Анита» были заядлыми курильщиками, поэтому посещение ими табачной лавки не вызвало бы ни у кого вопросов. Информацию, добытую согласно полученному от ГУР заданию, супруги превращали в микрофильмы, которые вкладывали в пустые сигарные гильзы и отдавали их агенту, который держал табачную лавку. Последний передавал гильзы курьеру, еженедельно посещавшему Франкфурт под видом коммивояжера.
Для того чтобы передать разведывательному тандему инструкции, откорректировать линию их поведения и наметить новые цели, Центр использовал односторонние радиопередачи. Все тот же «табачник» принимал их на свой транзисторный приемник, ничем не отличавшийся от тех, что были в свободной продаже, а затем, вложив в сигары расшифрованные радиограммы, «продавал» их Гийомам.
В начале 1966 года Председатель СМ СССР А. Н. Косыгин на заседании Политбюро в очередной раз поднял вопрос о строительстве в стране автозавода по производству автомобилей малого класса, так как количество выпускаемых «волг», «москвичей» и «запорожцев» не могло удовлетворить растущий спрос населения. Подчеркнул, что хотя технические мощности Автопрома ограничены, но золотовалютные запасы страны позволяют кардинально решить проблему. Брежнев поинтересовался, что имеет в виду докладчик.
«Я, Леонид Ильич, — ответил Косыгин, — предлагаю купить иностранный автозавод с полным циклом производства. Вместе с тем все комплектующие части будут изготовляться не за рубежом, а внутри страны. Приобретя иностранный завод, мы станем обладателями новых технологий, которые внедрим на наших автозаводах. Кроме того, на новый уровень развития выйдут смежные отрасли промышленности: химическая, металлургическая, нефтяная…»