ередо мной ворох фотографий, где ТЫ голый кувыркаешься с какой-то крашеной девкой! Но я не поверила, что это ТЫ. Это фотомонтаж, я знаю! Да и откуда у следователя могут быть твои фото, если даже у меня их нет?! Врет он все! А еще он на меня кричал. ТЫ бы слышал, как он кричал и ругался! А потом вынул зеркало, кстати, то самое, что отобрал у меня перед помещением в камеру. Направил зеркало на меня и заорал:
«Ты только посмотри, паршивая овца, на кого ты похожа! Ты — фантомас, ты — страшилище, в тебя не может влюбиться ни один нормальный мужик. Твой Фриц женился на тебе исключительно для того, чтобы ты таскала ему каштаны из огня — похищала секреты. Ты предала своих коллег, ты предала Фатерлянд, ты такая-растакая! Ты занималась шпионажем вместе с подставленным тебе мужем! Ты похищала секретные документы!»
Но это ведь не так! Ты ведь не подставленный муж? Мы же полюбили друг друга, разве не так? И потом такая страсть с твоей стороны… Ночи любви и твою страсть я никогда не забуду, МОЙ Принц!
Нет, я ему не верю, знай это, мой Принц! Я не занималась шпионажем, я никого не предавала, и мне об этом сказал священник, которого мы встретили в соборе Святого Стефана. Он помог мне освободиться от сомнений и тяжести на душе. Я поверила тебе, я пошла за тобой, я подчинилась твоему желанию и наставлению священника поработать на благо двух стран — Остеррейха и Фатерлянда, ведь это так? Скажи, мой дорогой, что это так?! Я верю только тебе, мой Принц!.. Знаешь, следователь не сумел меня переубедить…
И вот когда он перестал кричать, я попросила вернуть мне мое зеркальце. Должен же он понять, что женщине без зеркала невозможно. Но он мне его не отдал. Знаешь, что он мне сказал?
«Не отдам, — сказал он, — с его помощью ты лишишь себя жизни. Зеркало всегда изымается у заключенного, потому что, разбив его, осколком можно перерезать себе артерию. Поняла?»
При этом он почему-то очень пристально смотрел на меня. Он всегда смотрит на меня пристально — такая у него работа, но в этот раз в его взгляде был какой-то скрытый смысл. Но, может, мне это показалось, не знаю… А потом он сказал:
«Девочка, для тебя игра окончена, ты никогда больше не увидишь своего Фрица, даже не надейся. А все потому, что ты исполнила свою партию, и он тебя выбросил, как отработанный мундштук флейты. Он найдет себе другую и будет с нею радоваться жизни, а тебе до конца дней твоих гнить здесь! Иди и хорошенько подумай о том, что я тебе сказал. Не хочешь говорить — уходи. Уходи навсегда. Поняла?»
Когда я вернулась в камеру и обняла твой — нет! — мой засохший букет, я в первый раз исцарапала шипами руки до крови. Ужас, сколько было крови! Я не могла ее остановить. И тогда я поняла, что имел в виду следователь. Шипы — это осколки разбитого зеркала! И я должна ими воспользоваться, чтобы уйти навсегда, ведь мне никогда более не увидеть тебя, мой Принц! И еще я поняла, что никому не нужна на этом свете. Не нужна была до твоего пришествия, не нужна и сейчас! Ты вдохнул в меня настоящую жизнь и ушел навсегда, так что же мне остается? Я знаю — попрощаться с тобой и уйти насовсем!
Милый Фриц, мы обязательно встретимся на том свете, жаль только, что люди там друг друга не узнают! — так говорила мне бабушка перед смертью. Ты, кстати, сейчас, читая эти строчки, находишься на моем месте. Нет-нет, не подумай ничего дурного, я все объясню! Дело в том, что после смерти бабушки — умерла она от рака поджелудочной железы — я прочитала ее дневниковые записи. Так вот, накануне смерти она, находясь в полном сознании, давала письменные указания, в какой одежде ее похоронить…
Если душка Отто не подведет, ты получишь мое послание и окажешься на моем месте… Прощай, Фриц, мой непрочитанный роман! Жаль, что мне так и не довелось до конца насладиться общением с тобой… Я запуталась во всем этом: в аргументах следователя, в вере в себя! Я не знаю, что мне делать, я дошла до крайности, и поэтому сейчас, как я тебе и говорила, я буду уходить. Первой!
Твоя Леонора».
«Н-да, — вслух произнес Крейцель, раскуривая очередную сигарету, — все мы искренни, когда смотрим в пустые глазницы старухи с косой… Да и «душка Отто» не подвел: теперь Ведомство знает, на кого ты работала, Леонора, — на Австрию!»
Глава девятая. Брак-загадка XX века
1 августа 1978 года в Москве, во Дворце бракосочетания, что на улице Грибоедова, был зарегистрирован самый сенсационный брак XX века. Кристина, дочь Аристотилеса Сократеса Онассиса, миллиардера, владельца крупнейшего в мире частного танкерного флота, вышла замуж за скромного клерка «Совфрахта» Сергея Владимировича Каузова.
Обыватели Советского Союза едва не захлебнулись желчью от зависти, а публика на Западе замерла в шоке от изумления и возмущения, потому что такая невеста могла бы выбрать хоть принца Датского, хоть короля испанского, хоть эмира аравийского — она же вон что выкинула!
Откуда было им знать, что с середины 1970-х КГБ проводил одну из самых сложных своих операций — САВРО (секретное агентурное внедрение в разработку объекта) — первым этапом которой было заключение брака с богатейшей женщиной мира!
Словом, не только взаимная симпатия сблизила Кристину и Сергея, но и трезвый расчет и коммерческая выгода, с одной стороны, оперативный интерес — с другой…
В 1975 году, согласно завещанию покойного «адмирала танкерного флота», единственной наследницей всего движимого и недвижимого имущества стала его дочь Кристина.
Скептики посмеивались:
«Не оказаться бы ей в роли удава, заглотившего эшелон с тушенкой. В глотку-то влезло, а переварить не получится».
Оснований для этих сомнений хватало, ибо в хозяйстве Кристины помимо сотен танкеров была авиационная компания «Олимпия», несколько греческих периодических изданий, банковский, строительный и игорный бизнес.
Кристина, несмотря на то что ее жизнь протекала в заповеднике благополучия, совсем не походила на богатых соплеменниц, чье бесцельное существование могли омрачить даже сломанный перед светским раутом ноготь или неудачно выбранная губная помада.
Вопреки прогнозам скептиков, Кристина из взбалмошной девицы очень скоро превратилась в жесткую правительницу миллиардной империи. Про таких в России испокон века говорили:
«Эта баба не то что мужика — попа с обедни сдернет!»
Однако личная жизнь госпожи Онассис, в точном соответствии с народной мудростью: «не деньги приносят счастье», так и не сложилась, хотя от желающих предложить тридцатилетней миллиардерше руку и сердце не было отбоя.
По заданию московского Центра на добывание сведений о характере, привычках, склонностях, симпатиях и антипатиях владелицы «заводов, газет, пароходов» была мобилизована группа офицеров афинской резидентуры КГБ.
Добытая информация докладывалась руководству Комитета, которое намеревалось внедрить своих людей в ближайшее окружение Кристины, а через нее — почему бы и нет? — в элитный клуб богатейших и влиятельнейших людей планеты, в частности, в Бильдербергский клуб.
Вот некоторые пассажи из досье на госпожу Онассис, которое сформировал майор Н-ский:
«Кристина Онассис — энергичная, волевая, невероятно работоспособная женщина. Ближайшее окружение дало ей прозвище «Смерч деятельности». В суждениях категорична и размашиста. При принятии решений с чужим мнением не считается, влиять на нее — дело бесперспективное. Умеет достигать поставленной цели. Очень рациональна, внутренне дисциплинирована. Имеет вкус к риску, ей свойственны широкие жесты, однако при этом осторожности не теряет. Будучи человеком страстным, любит всякого рода излишества и удовольствия. Может получать моральное удовлетворение, занимаясь устройством чьих-то дел.
Отношение к мужчинам рационально-потребительское, в них она видит не более чем наемную силу — в принадлежащих ей компаниях всех начальников-женщин заменила мужчинами. В них ее привлекает нестандартность мышления, целеустремленность, эрудиция и…умение подчиняться.
С теми немногими ухажерами, с которыми Кристина состояла в интимных отношениях, она рассталась по причине своего доминантного характера. В подчиненном положении она быть не привыкла, а давить на нее бесполезно».
Генерал-майор Н-кин, руководивший в московском Центре операцией «СВАТОВСТВО», — разработкой гречанки в вербовочном плане — жирнофломастерно подчеркнул последние пять строчек.
Первым и основным пунктом в плане операции САВРО значился подбор кандидатов на подставу госпоже Онассис. Их в числе сотрудников «Совфрахта» было трое, что обеспечивало свободу действий и простор для оперативного маневра. Ознакомившись с личным делом каждого, генерал остановил свой выбор на агенте «Корабел».
По мнению генерала, он соответствовал требованиям, предъявляемым Кристиной мужчинам, с которыми она поддерживала деловые отношения, поэтому проблем в плане их психологической совместимости возникнуть не должно было.
Агент имел добротное специальное образование, умен, начитан, свободно владеет английским и французским языками. В общении с коллегами, независимо от их возраста, занимаемой должности и пола, предупредителен, всегда готов пойти на компромисс. Умеет сохранять спокойствие в условиях быстроменяющейся обстановки, даже когда на него оказывают психологическое давление. Женщины-сослуживицы находят его чрезвычайно обаятельным, обладающим редкой мужской харизмой.
«Пожалуй, — задумчиво произнес Н-кин, — лучшего «штыка» для подставы госпоже Онассис не подобрать. Правда, есть одно — нет! — целых три «НО»: у «Корабела» — жена и двое несовершеннолетних дочерей… Ну, что ж, Сергей Владимирович, не упустите ваш шанс! Выбор у вас небольшой: либо вскружить голову миллиардерше и оказаться с ней в одной постели, либо продолжать стрелять «чирики» у сослуживцев до зарплаты…
Стоп, хватит лирики! Сегодня же надо провести явку с «Корабелом» и отправить в Афины приглашение Онассис прибыть в Москву для заключения с «Совфрахтом» взаимовыгодного договора. А как быть с оставшимися агентами? Черт, в силу своего служебного положения они тоже должны участвовать в переговорах. Оба внешне неотразимы — мачо из голливудских боевиков — любой своей яркой внешностью затмит «Корабела», отвлечет на себя внимание миллиардерши и помешает ему завоевывать ее сердце. Кроме того, они тоже свободно владеют английским языком, но самое главное их преимущество — оба