Однажды, вернувшись в Жуковку, при встрече со своим куратором Ховард, находясь в крайней степени возбуждения, буквально прокричал:
«Я оттрахал ЦРУ, я «умыл» ФБР и надрал задницу его шефу Эдварду Гуверу!»
Ховард, несомненно, был патриотом своей страны, любил родину, тяжело переживал разлуку с ней. Все время пребывания в Советском Союзе мысленно возвращался к той несправедливости, которая, по его мнению, была допущена по отношению к нему.
И в самом деле, его лишили заработка, расторгли договор, поломав тем самым все материальные расчеты семьи. Ховард скрупулезно подсчитал нанесенный ему ущерб и в разговорах не раз возвращался к этой теме.
В любом случае в эти авантюры он пускался, не преследуя никакой личной материальной выгоды, а лишь для того, чтобы вновь и вновь почувствовать упоение риском, а также чтобы выставить ЦРУ и ФБР дураками, которые в свое время несправедливо с ним обошлись, оставив в его душе нерубцующуюся рану.
Надо сказать, Ховард всегда крайне болезненно реагировал на ущемление своих прав. Не исключено, что именно поэтому за долгие годы жизни в СССР он так и не смог привыкнуть к некоторым сторонам советской действительности, например, к бесправию потребителей в сфере обслуживания, которая возмущала его с самого первого дня.
Он частенько устраивал разборки в магазинах, наивно пытаясь втолковать продавцам московских гастрономов и универмагов такой понятный для американца принцип, что клиент всегда прав.
Будучи широко образованным и интеллектуально развитым человеком, он, однако, обладал крайне неустойчивой психикой, был легкораним, часто впадал в депрессивное состояние.
Настроение его менялось по нескольку раз на день, причем, казалось бы, без всякой на то причины. Даже несмотря на привязанность к жене и сыну, Ховард через некоторое время общения с ними начинал испытывать потребность в смене обстановки, ему нужны были новые впечатления.
От безудержного веселья через минуту могло не остаться и следа, доброжелательность и общительность легко переходили в замкнутость и даже агрессивность.
В часы нервных срывов с ним могли общаться только наиболее близкие ему люди.
Но такие приступы проходили сравнительно быстро, и тогда перед окружающими вновь представал умный и тактичный собеседник, внимательно прислушивающийся к советам и пожеланиям, досконально выясняющий все интересующие его вопросы…
Глава семнадцатая. «Булыжник» в марихуане
Получив информацию о подробностях проведения тайниковых операций под кодовым названием «Чистая лазейка», советские контрразведчики немедленно пересмотрели свое отношение ко всем американским дипломатам, занимавшим низкие и просто технические должности в посольстве США в Москве.
Методом тотального просеивания и исключения вскоре удалось выйти на одного неприметного, ну прямо-таки классически «тихого американца» — Пола Залаки, заведующего посольской библиотекой.
В ходе беспрерывного контроля за его поведением и перемещениями по столице были получены данные, бесспорно свидетельствовавшие, что Залаки является именно тем самым «подснежником», которому резидентурой ЦРУ поручено осуществлять в Москве закладки тайников для своей особо ценной агентуры.
Поэтому, когда 19 июля из ворот посольства на огромной скорости вылетел «форд» с Залаки за рулем, «наружка» уже знала наверняка, что американец выехал не на прогулку — на задание…
Три часа американец колесил по столице, постоянно меняя направление движения, — проверялся.
Однако, несмотря на все ухищрения и непреложное выполнение им требований предельной конспирации, от «наружки» оторваться ему не удалось, и он привел ее прямо к тому месту, где должен был осуществить закладку тайникового контейнера.
С точки зрения наших экспертов, асов контршпионажа, место для закладки подбиралось совсем уж по-дилетантски.
Впрочем, как знать? Быть может, выбор места для тайника был обусловлен тем, что туда никогда не заглядывают прохожие кроме разве что любителей «сообразить на троих».
Не исключено также, что американцы при подборе места для закладки тайника действовали, руководствуясь своим излюбленным принципом: «Самая лучшая конспирация — это полное ее отсутствие».
Проезд Серебрякова — глухая окраина северного района Москвы, где прямо на пустыре, густо поросшем кустарником и сорной травой, поднялись новенькие девятиэтажки.
Унылый «лунный» пейзаж дополняют высокие металлические башни-опоры высоковольтной линии электропередачи.
Вот у подножия одной такой опоры и спрятал Залаки свою бесценную ношу — контейнер-булыжник.
Спрятал ли? Швырнул, развернулся на каблуках, нырнул в машину и был таков — кому, кроме агента-получателя груза, придет в голову искать здесь сокровища?!
Как только Залаки, избавившись от «булыжника», на огромной скорости скрылся вдали, «наружка» получила приказ прекратить наблюдение.
Пусть уж мавр, сделавший свое дело, пребывает в полной уверенности, что операция проведена им без сучка и без задоринки!
Да и зачем продолжать слежку? И так ясно, что никаких сюрпризов от американца ни сегодня, ни в ближайшее время не предвидится. На то он и разведчик «глубокого прикрытия», чтобы гадить редко, но метко.
Кроме того, дальнейшее проведение слежки за разведчиком для «наружки» могло обернуться саморазоблачением, а это, в свою очередь, ставило под угрозу провала реализацию основного мероприятия — захвата с поличным шпиона, который придет изымать тайник.
Разведчики наружного наблюдения осмотрели оставленный Залаки булыжник.
Осторожно вскрыли его. Внутри обнаружили запаянную в пластиковую оболочку пачку денег и записку-напоминание для получателя, что необходимо поставить условный сигнал после изъятия закладки. Пересчитали деньги — ровно двадцать тысяч рублей.
Определить, для кого предназначен контейнер и когда он будет изъят, не представлялось возможным.
Ясно было одно: он для весьма ценного источника ЦРУ и рассчитан на продолжительный срок нахождения на местности.
Безусловно, ЦРУ и не предполагало, кем и как бдительно — денно и нощно — будет охраняться контейнер-булыжник.
В тот же день на дежурную вахту неподалеку от башни заступили две машины-фургона «Мосэлектросети», в которых находились бойцы «АЛЬФЫ» из группы захвата.
В течение световой части суток они, одетые монтажниками, располагались вблизи башни, делая вид, что ведут ремонт линии.
С наступлением темноты «альфовцы» перебирались в фургоны и оттуда вели наблюдение с помощью приборов ночного видения.
О прохожих и об автомашинах, чье появление в подконтрольной зоне внушало хоть малейшее подозрение, разведчики наружного наблюдения, рассредоточенные в округе, по рации сообщали «альфовцам» и на центральный диспетчерский пост.
Сколько человек было проверено на предмет выяснения их возможной причастности к американскому тайнику, навсегда останется тайной!
В ночь с 20 на 21 июля в машинах «Мосэлектросети» прозвучал сигнал боевой тревоги: в подконтрольной зоне появился незнакомец, который, освещая себе путь электрическим фонариком, продвигался к тайнику.
Но почему от «наружки» не поступило никаких предупреждений? Как сыщики проворонили его появление на дальних подступах, неужели проспали?!
В приборы ночного видения «альфовцы» рассмотрели пожилого мужчину, который, время от времени останавливаясь и нагибаясь, что-то искал. Вот он дошел до «булыжника», остановился, раскуривая сигарету…
Группа захвата бесшумно покинула фургон, как вдруг в ночной тишине явственно раздалось: «Кис-кис-кис!»
Наблюдение продолжили, потому что нельзя было исключать и такой вероятности — тот, кому предназначался охраняемый «альфовцами» «булыжник», мог прикинуться владельцем заблудшего животного — кота или собаки.
Мужчина, миновав булыжник, начал шарить лучом фонарика в кустах вокруг башни-опоры.
Наконец, крепко выругавшись, неизвестный повернул обратно и прямиком направился к одной из девятиэтажек…
Фальстарт, всем отбой!
На следующее утро «альфовцы» поняли, что ночной переполох, поднятый хозяином блудливого кота, был лишь началом их мытарств, и даже не «цветочками».
Ибо цветочки, но иного свойства и качества, окружали группу захвата буквально со всех сторон — метровой высоты бурьян, который покрывал пустырь, был не что иное, как заросли конопли. Целая плантация дармовой марихуаны!
А сколько в Москве проживает молодых людей, страждущих халявного кайфа, в этом «альфовцы» вскоре убедились на собственном опыте…
21 июля, едва на востоке обозначился красный солнечный диск, контролируемая «альфовцами» зона огласилась веселыми молодыми голосами.
Четверо парней, раздевшись наголо, стали с криком и гиканьем взапуски гоняться друг за другом вокруг башни-опоры, под которой находился «булыжник». Ну, прямо пляска дикарей на рассвете!
Со стороны могло показаться, что парни изображают купальщиков. Только вместо воды они ныряли с головой в заросли конопли.
— Что они делают?! — удивился Виталий Демидкин.
— Собирают пыльцу с цветущей конопли, — ответил замкомандира «АЛЬФЫ» Владимир Зайцев. — Судя по всему, сборщики — ребята опытные, сейчас самое продуктивное время для сбора «дури».
— Почему?
— Они тебе, Виталий, не напоминают купальщиков? Видишь, они буквально окунаются в росу, смешанную с конопляной пыльцой, чтобы этим раствором покрыть все тело. Когда «купальщики» поменяют свой окрас — из бледнотелых превратятся в желтовато-коричневых — считай, что сбор урожая завершен. После этого они ладонями начнут скатывать друг с друга шарики пыльцы — это уже готовый к употреблению продукт. Втыкай шарик, так называемую «мастырку», в папиросу, прикуривай и лови кайф!
— А почему не в сигарету? — Демидкин недоверчиво посмотрел на шефа.
Зайцев не успел ответить. Безумная пляска нудистов была прервана невесть откуда появившимися милиционерами с овчарками.