Но уже на другой день случилось такое, что заставило некурящего Брянцева достать сигарету из пачки, предназначенной для подследственных, и закурить, давясь от кашля и пряча глаза от помощников. Из криминальной лаборатории сообщили, что на одежде Ушакова, Паклина и Худобина «обнаружены волокна общей родовой принадлежности с волокнами тканей одежды потерпевшего Полунина».
Это не укладывалось в его голове и подрывало веру Брянцева в пресловутую теорию вероятности.
Щеглов и Полунина
Он держался спокойно, даже слегка развязно. Его словно не на допрос вызвали, а сам он мимоходом, из чистого любопытства, заглянул в следственную часть прокуратуры, и тут выяснилось, что не туда попал. Маленькое недоразумение.
Первый вопрос он сам задал следователю:
— Разве с парнями еще не разобрались?
Брянцев выдержал паузу, пробуя на газетном клочке шарик новой авторучки. В этот раз он был облачен в синий мундир работника прокуратуры, который надевал нечасто, только в особых случаях.
— Ваша фамилия? — спросил он, подняв на Щеглова строгий безучастный взгляд.
Щеглов пожал плечами и с подчеркнутой вежливостью стал отвечать на анкетные вопросы. А Брянцев неторопливо вписывал его ответы в соответствующие графы своим витиеватым, похожим на арабскую вязь, почерком.
Заполнив эту часть допросного листа, Брянцев приступил к собственно допросу и вначале поинтересовался, когда и при каких обстоятельствах Щеглов познакомился с Алексеем Полуниным.
— Познакомил нас Митрофанов, — начал тот. — Кажется, это было у него дома… Нет, вру: возле наркологии! Я пришел проведать Алика, принес ему минеральную воду и что-то еще. Леша тут же, с нами, на лавочке сидел…
— Какого числа это было?
— Число… Где его теперь вспомнишь!
— Но после этого еще приходили в наркологию?
Некоторое время Щеглов обдумывал ответ.
— Возможно, не один даже раз. Как-то вместе с Ястребковым туда пришли. Но тогда Леши где-то не было…
— Дома у Полуниных при жизни Алексея приходилось бывать?
— Приходилось, — кивнул Щеглов. — Раза три. Первый раз, помню, Надя меня даже на порог не пустила. Это когда я на себе притащил ей пьяного мужа. Попало же мне тогда!
— За что, интересно?
— Решила, будто я его напоил.
— До этого случая вы были знакомы с Надеждой Васильевной?
— Ну, так, — Щеглов пожал плечами. — Здоровались. Должен сказать, что моя бывшая жена тоже работает в ресторане «Эльдорадо». Алла Петровна. Этим летом, после освобождения, я пару раз к ней приходил. Надя, конечно, меня, видела. Но когда я приволок ей пьяного Алексея, она меня не узнала. Да ведь надо понять ее состояние в тот момент…
— Сколько времени вы находились в квартире Полуниных?
— Да нисколько! Я же говорю: Надя меня тогда и на порог не пустила.
— В следующий раз когда встретились с Надеждой Васильевной?
— Десятого. Играл в домино у них во дворе. Потом Алексей позвал меня в гости.
— Хорошо посидели?
— Если не считать того, что Алексей устроил Наде сцену и куда-то убежал.
— Из-за чего это произошло?
— По-моему, еще до моего прихода что-то было у них с Надей. Это вы Надю спросите, а я не знаю, какая кошка между ними пробежала.
— А вам она ничего не рассказывала? Не жаловалась на мужа?
— Жаловалась, что много пьет. Да, вспомнил: в тот раз она сказала ему: «Хватит тебе сегодня пить!». И вместо вина налила чаю. А он взбрыкнул. Чашку разбил и убежал.
— И когда вы его опять увидели?
— На другой день. Это было одиннадцатое число, как раз перед убийством. Я зашел к Алику, а в это время Алексей там спал. На их кровати в маленькой комнате. И где-то в середине дня, точнее в третьем часу, прибежала Надя и стала ругать нас с Аликом за то, что мы спаиваем ее мужа.
— И что было дальше?
— Я помог ей отвести Алексея домой. Она его разбудила, а у него хмель еще не выветрился из головы. Дома он опять улегся…
— На этот раз сколько времени вы находились у них в квартире?
— Недолго. Минут пять.
— А второго августа?
— Я же вам говорил, что Надя меня тогда…
— Нет, не днем, а после девяти вечера, — уточнил Брянцев. — Вы ведь тогда пришли к Надежде Васильевне, а Алексея не было дома, он перед этим вернулся в наркологию…
Брянцев заметил, как у Щеглова стал конвульсивно подергиваться краешек рта.
— Не помню такого! Кто-то вам лажу спорол.
Брянцев усмехнулся.
— Никак Алексей вас врасплох застал? Ладно, можете пока не отвечать, мы еще вернемся к этому эпизоду. А сейчас я хотел бы вот о чем спросить. Когда вы и Надежда Васильевна вели Алексея домой, он не жаловался на парней, которые напали на него ночью возле школы?
— Нет, не помню я ничего такого! — поспешно ответил Щеглов. — Что-то он лопотал, так мало ли кто чего говорит — слышишь да не слушаешь. И Надя тоже тогда жаловалась. На Лешку, что пьет по-черному. Это я помню.
— Не говорила, когда ее муж вернулся домой той ночью — после того, как разбил чашку и убежал?
— Говорила. Под утро приполз. Часа в три.
— В каком состоянии он был?
— Лицо было в ссадинах. Да вы лучше у нее самой спросите.
— А вы сами, когда вели его домой или уже дома, не заметили у него на шее каких-нибудь царапин или ссадин?
— Я же не врач, чтоб его осматривать!
— Ну, ладно. Побыли вы у Надежды Васильевны минут пять. Или там двадцать… И снова пошли к Митрофанову?
— Снова пошел. Но был у него недолго. Алику надо было ехать на вокзал, провожать сына в турпоход.
— Больше в этот день вы Алексея не видели?
— Видел. Часов в десять вечера я зашел во двор их дома. Решил посидеть с мужиками за доминошным столом. А немного погодя из подъезда вышел Алексей. Пьяный. Ястребков в это время как раз вино разливал. Остатки уже. И Алексей потянулся рукой к стакану. Ястребков отодвинул стакан подальше и посоветовал Алексею идти обратно домой, хорошенько выспаться. Кажется, Алик и отвел его, точно не помню…
— После этого вы еще долго сидели за доминошным столиком?
— Нет, скоро стали расходиться. Я сразу домой пошел.
— В котором часу пришли домой?
— Так… Ну, примерно в половине двенадцатого. Или без двадцати.
— Кто в это время был дома?
— Оба родителя.
— Они видели, как вы вошли в квартиру?
— Конечно! Мать сказала: «На кухне котлеты, поешь». Я поел и прошел к себе. Немного посмотрел телевизор и…
— Что за передача была?
— Музыкальная. Какое-то шоу. Да я минут пять всего и смотрел.
— В какое время вы легли спать?
— Минут пять-десять первого. Я еще слышал через стенку, как по первой программе начали передавать новости.
— Ночью не выходили из дому?
— Нет.
— Утром когда встали?
— Часов в девять.
— Когда вам стало известно о смерти Полунина?
Вопрос словно бы застал Щеглова врасплох. Некоторое время он копался в своих воспоминаниях.
— Когда стало известно?.. Постойте… А которого числа всех стали вызывать на допросы? Захожу во двор их дома… Нет, не так…
— Кто первым сообщил вам эту новость?
— Кажется, Алик Митрофанов. Ну да: мы с ним на улице встретились, недалеко от их дома.
Он только что из милиции вернулся и был вроде как не в себе. «Лешку, сказал, ночью кто-то грохнул и, видать, меня подозревают». Я спросил, почему он так решил. «Не слепой, сказал, вижу, как развешивают флажки». Тогда я ему сказал, что по такому делу многих будут допрашивать с пристрастием. «Да ведь я последним был, кто с ним разговаривал! В полпервого ночи!». Я его, конечно, успокоил. Если, говорю, кого и подозревать, то, скорее всего, тех парней, которые по ночам безобразничают…
— Что вам было тогда известно о тех парнях?
— Да ведь по всему Уралмашу ходили разговоры! Грабят — избивают по ночам пьяных прохожих, а милиция не чешется. Я, грешным делом, думал, что вы с ними уже разобрались.
— Какие же у вас основания были так думать?
Щеглов удивленно вскинул брови:
— Так ведь они признались в убийстве Алексея!
— Откуда вам это известно?
Щеглов продолжал удивляться:
— Или я в милиции не работал? Кое-кто из знакомых там еще остался. Встретил одного, поинтересовался. Как-никак Надя мне тогда уже не чужая была.
— Кстати, когда вы приходили второго августа вместе с Ястребковым в наркологию, Надежда Васильевна туда ведь тоже подошла. Даже, кажется, угостила вас коньяком, который с собой принесла?..
— Опять какая-то лажа! — нахмурился Щеглов. — Интересно, кто вам такое наговорил? Ястребков? Вряд ли Алик или Ольга…
— Почему вы думаете, что не они?
— Потому что они не станут говорить того, чего не было.
— А если все-таки было?
Брянцев всматривался в твердое, угловатое, чисто выбритое лицо Щеглова. Глаза у него какие-то стеклянные, холодные. Смотрят как бы сквозь тебя…
— Выходит, вы больше моего знаете, — усмехнулся Щеглов. — Я, например, никакого коньяка возле наркологии не пил и не видел.
— А Полунина там была при вас?
— Ну, была! И что тут такого?
— Да ничего, — сказал Брянцев. — Странно только, что она не узнала вас, когда через несколько часов вы доставили ей на дом ее пьяного мужа. И даже не пустила за порог квартиры.
— Ну, допустим, сделала вид, что не узнала! Там по лестнице какая-то женщина спускалась….
— И эта женщина засвидетельствовала, что вы вошли в квартиру и пробыли там некоторое время, — заметил Брянцев.
И снова в стеклянных глазах Щеглова полыхнуло холодное бешенство.
В то время, как Брянцев допрашивал Щеглова, в соседнем кабинете сидела Полунина и отвечала на вопросы Горелова.
«…Германа Щеглова я впервые увидела днем второго или третьего августа, когда он привел домой моего пьяного мужа. В мою квартиру Щеглов тогда не заходил. А десятого августа муж пригласил его в гости, и он просидел у нас около трех часов. При этом присутствовали Митрофанов и Квасова. Третий и последний раз при жизни мужа я видела Щеглова в квартире Митрофанова одиннадцатого августа днем, когда приехала с работы, чтобы покормить детей. Щеглов помог мне привести пьяного мужа из квартиры Митрофанова домой. Особенно разговаривать со Щегловым тогда не пришлось, так как я торопилась обратно на работу.