– Давай уж, философ. И смотри – если я свалюсь, то по возвращении намылю тебе шею.
«Принято», – со смешком отозвался демон и огромной черной птицей устремился в небо. До того, как ошарашенные присутствием демона лейо успели опомниться, и до того, как самый крупный из них разразился бешеным рыком.
«Прости, Риа, но это твои братья, – малодушно подумала я, судорожно цепляясь за короткую шерсть. – И это ты предложила им присоединиться. Так что объяснять насчет Лина тоже тебе. Тебя они послушают, а я для них пока что никто. Правда, если вернусь, то буду разговаривать уже по-другому, но до тех пор… Лети, Лин. Лети, родной. Этой ночью нам с тобой предстоит очень много дел».
Поднявшись на такую высоту, что светящаяся во тьме полянка превратилась в крохотную белую точку, я окинула взглядом разлившееся внизу бескрайнее зеленое море и нахмурилась.
«Лин, что искать-то будем? На что похожа Печать?»
«Без понятия. У каждого мага она своя».
«Приехали. А что она вообще такое? Холм какой, позорный столб, жертвенный алтарь? На что мне ориентироваться?»
«На энергию смерти. У некромантов она только такая. А на что похожа… Айд ее знает. Может быть зачарованной плитой, рядом с которой зияет Провал. Может быть просто висящей в воздухе сетью. Может выглядеть, как обычное заклятие, привязанное к мертвой плоти. А может, тот маг вообще сделал ее невидимой. Смотря насколько у него была богатая фантазия».
«Ты думаешь, он и есть тот жрец, который покорил Степь и создал Невирон?» – с беспокойством спросила я.
Лин, озадаченно прянув ушами, заложил широкий круг, держась над притихшим лесом как можно выше и старательно высматривая внизу что-нибудь, что выбивалось бы из общей картины. Дыру в земле, к примеру, нору какую, которая была бы похожа на Прорыв, лысый холм, развалины древнего замка…
Я тоже смотрела, но внизу простирались лишь непроходимые джунгли, в которых не было ни просвета, ни разрыва, ни намека на нужное нам место. И оборотня рядом больше не было, чтобы подсказать направление.
«Не уверен, – наконец, отозвался шейри. – Помнишь, что сказал „хохотун“?»
«Что у его повелителя есть еще один Хозяин, – помрачнела я. – И что я ему на один кутний зуб. Ты прав. Значит, у нас в наличии целых два темных мага, причем одному из них как минимум две сотни лет, а второй по силе превышает первого настолько, что даже старшие Твари испытывают перед ним благоговение».
«Маги могут жить очень долго, – согласился Лин. – Мои хозяйки, например, меньше, чем по столетию, не жили».
«Что-о?! Лин, сколько же тогда лет тебе?!»
«Не помню, – тут же смутился шейри. – Но знаю, что чем сильнее маг, тем дольше он живет. Я слышал, были и такие, кто по пять веков одолевал. Но мало. Очень мало. Хотя, конечно, жрец наверняка может прожить и больше».
Я покачала головой.
«Получается, что жрец, если это его Печати, просто наделал их и ушел по своим делам? А присматривать за хозяйством оставил кого-то помоложе и пошустрее? Чтобы и Тварей успевал выводить, и границы стерег… Как думаешь?»
«Возможно. Молодой бы не успел накопить столько сил на Печати, даже если и живет почти столько же, сколько сам жрец. Некроманты силами не делятся. И вряд ли тот, который сильнее, пожертвовал молодому львиную долю своей добычи. Жрец, если бы хотел, давно бы Фарлион под корень извел. Однако он почему-то не торопится с этим и Тварей за пределы Харона не больно пускает. Получается, его устраивает такое положение дел, невзирая на попытки рейзеров все изменить».
«Просто Фарлион ему нужен».
«Конечно, иначе Печати стояли бы не здесь, а в Невироне».
«А может, в Невироне просто нет того, что есть в Долине? – предположила я. – Чем Степь отличается от Фарлиона?»
«В Степи пусто, – тут же отозвался Лин. – Долина гораздо богаче: и ресурсами, и лесами, и просто живыми существами…»
«Чем богата?! – Я даже замерла от неожиданности. – Так, может, в этом вся соль?! Может, жрецу на самом деле важнее не мертвые, а живые?! С трупов-то что взять, кроме слизи, вони и разлагающегося мяса? А живые – это сила… причем много! Что ему стоит преобразовать ее из живой в мертвую? Сменить знак с плюса на минус, а? Если уж Тени и Эриол это могут, то почему бы не уметь ему? Тем более если это гораздо проще?!»
Шейри поперхнулся и опасно вильнул в сторону, заставив меня с тихой руганью вцепиться ему в шею.
«Проклятье… Лин, осторожнее!»
«Прости. Я просто никогда не думал об этом с такой точки зрения».
«Блин! Так подумай и скажи мне тогда: может, мы не там смотрим? Может, надо не глазами смотреть, а вторым зрением?! Искать не холм, не дыру, не разрушенный замок, а просто место, которое вытягивает на себя энергию? Как мой зуб, помнишь?»
Шейри удивленно дрогнул и заложил новый круг, кружа под облаками, как огромный орел. Однако первой неладное приметила все же я и лишь потому, что не успела перенастроиться на новый лад.
Вообще-то я сперва решила, что мне просто соринка в глаз попала, потому что настойчиво мелькающая внизу черная точка была совсем крохотной. Однако потом я заметила, что она выписывает ровные круги над одним и тем же местом. Почти как мы. Только радиусом заметно меньше.
«Лин, да это же ворон!» – удивилась я, запоздало сообразив, что это за точка.
«Где? А-а… птица?»
«Да. Это точно ворон! Смотри, где он кружит!»
«Далеко, – прикинул расстояние Лин. – Почти на границе со вторым „треугольником“».
«Давай проверим. В моем мире ворон издревле считался проводником для потерявшихся душ. Единственная птица, которая якобы могла спуститься в подземный мир и добыть там живой и мертвой воды. Наверняка он не просто так там кружит!»
Я не стала признаваться, что однажды ворон мне здорово помог. С теми самыми крыльями, кстати, на которых кое-кто теперь так лихо закладывал виражи. Чую, не зря там появился пернатый помощник. Не верю я в такие совпадения.
«А у нас черная птица считается непреложным спутником Владыки Айда, – очень тихо признался Лин. – Только мы называем ее не вороном, а враном».
«Да какая разница? Летим!»
Шейри на меня подозрительно покосился, но послушался и, поймав ветер, направился в сторону кажущейся крохотной птицы, которая без устали наматывала круги над Хароном, словно указывая нам дорогу.
Я аж изъерзалась вся, пока мы добрались до нужного места, но едва мы приблизились и начали снижаться, как крылатый проводник сложил крылья и камнем рухнул вниз.
Я с досады чуть не стукнула себя кулаком по колену. Остановило только то, что приходилось сидеть в крайне неудобной позе – поджав эти самые колени чуть ли не под подбородок, потому что крылья у Лина были большими, широкими и занимали очень много места. В том числе и по бокам. Так что поставить ногу там было практически негде, и сидеть приходилось, согнувшись в три погибели. А Лин для страховки отращивал на спине толстые и очень тугие отростки, которыми привязывал меня к себе наподобие ремней безопасности. Из-под такого и захочешь – не свалишься.
«Ремень», конечно же, придумала я, но демон согласился, что это необходимо. Тем более что поначалу летун из него был, откровенно говоря, не очень, а я долго не могла привыкнуть к его манере бороздить небеса. Это сейчас мы уже были как заправские летчики – и про воздушные течения знали, и поворачивать без воплей научились, и приземляться стали без синяков на заднице, и вообще, только «мертвую петлю» пока еще не попробовали.
Но про нее я специально помалкивала: демон у меня впечатлительный, а временами еще и азартный. Так что нет. Как-нибудь потом ему расскажу про наших асов, а если он и надумает это повторить, то, пожалуйста, без меня. Хватит с нас полетных экспериментов.
«Ничего не вижу, – пару секунд спустя признался Лин, когда мы решили, что нашли то место, где видели ворона. – Один лес вокруг. Никаких просветов».
«Погоди, – я прикусила губу. – Сейчас я взгляну по-другому, а ты спустись чуть пониже, ладно?»
Шейри послушно начал сбрасывать высоту.
Я же прикрыла глаза и, как в те времена, когда искала Мейра, потянулась мыслью вперед и вниз, ища хоть какое-нибудь завихрение, воронку или дыру. Или что-нибудь другое, лишь бы было жутким, страшным и мерзким по ощущениям. Причем искала я так старательно, искренне полагая, что это будет нечто большое и неприятное, что даже не заметила, как снизу что-то слабо блеснуло. Так, на излете, краешком, как если бы натянутую между деревьями тоненькую леску вдруг пересек на мгновение солнечный луч. А когда глаз все-таки зацепился на это «нечто», да еще Лин его едва не коснулся крылом, то я чуть не свалилась от ледяного укола, пронзившегося мою левую ладонь, и завопила во весь голос:
«В сторону!! Лин, влево и вверх! Немедленно!»
Честное слово, идущий снизу бледно-серый луч, который мы едва не зацепили, напугал меня до дрожи в коленях. Он был слабым, почти не выделялся на фоне черного неба. Тем более я бы никогда не заметила его при свете дня. Но сейчас, когда я смотрела не разумом, а Знаком, когда все мое существо, полное энергии Равнины, коснулось этого мертвенного луча, когда я ощутила сконцентрированную в нем силу… мне стало физически плохо. Да так резко, что сама не ожидала: меня мгновенно замутило, зашатало, затрясло. Едва не вывернуло наизнанку. Хорошо, Лин заполошно метнулся вон, иначе я бы точно рухнула вниз. А так – только головой потрясла, сглотнула мерзкий комок в горле и, вытерев со лба внезапно выступивший пот, хрипло сказала:
«Вот оно, Лин. Кажется, мы его нашли».
Глава 17
Над «плохим» лучом мы кружили, наверное, минут двадцать, силясь понять, правильно ли угадали, но при этом стараясь не приближаться. Потому что каждый раз, когда Лин нарушал невидимую границу, меня начинало снова мутить, руки становились ватными, пальцы сами собой разжимались, в голове начинали грохотать церковные колокола, а во рту поселялся мерзкий привкус крови. Хотя, возможно, это я просто прикусила губу.