Новость порадовала всех. Особенно Мейра, который искренне надеялся стать третьим. Однако Тени, собравшись в тот же день за столом, втихаря разыграли почетную обязанность в кости. И пока мы летали с шейри на разведку, постановили, что моим новым надзирателем, охранником и по совместительству подушкой безопасности станет Гор.
Мейр на это обиделся.
А я, когда вернулась, так им всем наподдала, что миррэ быстро посветлел лицом. Правда, на спину шейри его все равно не пустили, но он удовлетворился тем, что роль команды поддержки у них с Локом остается неизменной.
В итоге на Четвертой все прошло еще быстрее и проще, чем в Третьей. Короткий полет, два горячих выдоха на скорости в сто километров в час, корчащиеся в агонии деревья, прыжок, влажный хруст ломающихся ветвей… короткая схватка с истошно воющими от бессилия Тварями, мой решительный удар. Затем – тугие струи бьющего во все стороны света, ликующе кричащие в тишине души, откровенно ошеломленное лицо Ли-Кхкеола перед моими закрывающимися глазами, вопли издыхающей нежити, ослепительно яркое зарево над Хароном. А потом – гроза. Стена дождя. Короткий марш-бросок до ближайшей деревни. Чувствительный тумак Дею за то, что опять не рассчитал. Затем – мягкая постель. Крепкий сон. Подъем в пять утра. И снова – пустая, бедная на попутчиков дорога.
У Пятой мы даже задерживаться не стали – как только я отдохнула после ночи, мы тут же умчались на разведку. Привычно, буднично и уже без прежнего энтузиазма. Да и ничего удивительного или волнующего в этом уже не было. Ничего, кроме накапливающейся усталости, грязных ног и насквозь пропитавшейся потом одежды.
Правда, в пятом «треугольнике» трактов оказалось не два, а три, как у Нора, но нас было девять, так что по трое в каждый отряд и как раз хватило. А потом опять быстрый бег по каменистым дорогам Харона, короткий обмен мнениями, недолгое совещание. И наконец новый рейд, о котором даже легкие на эмоции оборотни уже говорили вполне спокойно.
По испуганно притихшему лесу мы пронеслись, как ураган – стремительно, дерзко, оставив после себя лишь обугленные пни, горы сломанных и сожженных ветвей, кучи пепла, огромные лужи крови и свет… ослепительный, чарующий, невыносимо прекрасный свет первого дня творения, от которого изумленно замирала земля и от которого даже у меня до сих пор екало сердце.
Кажется, только благодаря ему наши рейзеры все еще не плюнули на приличия и не приставили ножи к моему горлу. К тому же Дей не мог не подмечать, что всякий раз, когда я хлопаю его по плечу, его силы стремительно восстанавливаются. А Рорн не мог не видеть, в каком виде застает меня возле каждой Печати. Не могли они не сделать правильных выводов. Так что сообразили, кому в действительности подчиняется отряд, и я уже не раз ловила на себе их вопросительные взгляды, прежде чем они отправлялись исполнять отданный через Аса приказ.
Я не торопила события: наберутся мужества – сами начнут задавать вопросы. А пока хватало того, что они не доставляли проблем и оставались надежными, исполнительными, верными соратниками, на которых мы могли безоговорочно положиться.
Подъезжая к крепости Хар – последней в ряду защитных сооружений Фарлиона, я в какой-то момент ощутила, что безумно устала. Так бывает, когда видишь перед собой цель, упорно ее добиваешься, а потом – бац. И все. Вот она, родимая, покоренная и достигнутая. Твое достижение. Та самая неодолимая высота, на которую ты с огромным трудом все-таки взобрался, рухнул без сил, уставился в чистое небо и понял: все.
Вот и я, увидев вырастающие вдалеке крепостные стены, как-то внезапно осознала: все, это была последняя. Шестая. И самая трудная, потому что в шестой раз преодолеть себя после взлома Печати, успокаивающе махнуть встревоженным братьям, а потом уверенно встать на ноги я уже не смогла. От слабости меня мотало. В седле с каждым днем становилось держаться все труднее. И я каждое утро поднималась с таким трудом, что впору было вспомнить о далеком детстве, когда мама ежедневно вытаскивала меня из-под одеяла за уши.
Всего за неделю мы объездили весь Фарлион, побывали в десятке деревень, посетили три заставы, совершили порядка тридцати рейдов, результативным из которых был лишь каждый седьмой. Мы едва не загнали хороших коней. Мы питались на бегу. Мы спали чуть ли не стоя, порой задремывая прямо в седлах. И все – ради того, чтобы успеть с Печатями как можно быстрее.
Но теперь все. Мы сделали это.
Шесть взломанных Печатей. Шесть долгих обмороков. Шесть ярких вспышек над павшим к нашим ногам Хароном. И тишина, покой. Жутковатая опустошенность, которую нечем было заполнить. Но оно того стоило. Вот только какой ценой? Честное слово, такой истощенной я себя давно не чувствовала. И вместо того чтобы по праву собой гордиться и почивать на заслуженных лаврах, почему-то с каждым днем ощущала растущую тревогу.
Признаюсь, меня беспокоили слова «хохотуна» о Хозяине. Не о том темном маге, создавшем проклятые Печати, а о том темном жреце, которого мы до сих пор почему-то не встретили. По идее, заметив неладное, именно он должен был всполошиться первым и явиться сюда выяснять отношения. Однако от него до сих пор не было ни слуху ни духу.
Никто не покусился на мою заветную полянку возле Нора. Никаких заметных изменений в Хароне я тоже не замечала. И когда они произойдут, никто не знал.
Но именно из-за этого я и нервничала. Именно поэтому в душе все время трепетал огонек сомнения и сохранялось стойкое ощущение, что мы чего-то не доделали.
Хотя, может, я преувеличиваю? Да и Тени наверняка беспокоились, хотя виду, конечно, не подавали. Но я вообще ни разу не слышала, чтобы они пожаловались или попросили о передышке. Напротив – они как будто спешили жить. Словно боялись, что эти дни – последние, и торопились взять от них все, что только возможно. Самые простые действия. Самые элементарные удобства. Простые человеческие отношения, которыми они, как мне показалось, временами даже упивались.
Я не мешала им заново познавать этот мир. Не заставляла соблюдать какие-то рамки помимо тех, что они выбрали для себя сами. Я хотела, чтобы они почувствовали себя свободными. И чтобы это счастливое время продлилось как можно дольше. Особенно теперь, когда с основными проблемами мы разобрались и у братьев появилась возможность осуществить то, о чем всего полгода назад они и мечтать не смели.
Да, я старательно не замечала, с каким удовольствием и жадностью они делают каждый новый вдох. Делала вид, что не вижу, какими глазами они следят за проходящими мимо женщинами. Я искренне верила, что однажды они по-настоящему почувствуют себя живыми, и надеялась, что когда-нибудь увижу на их смуглых лицах самые настоящие, широкие, блаженные до сумасшествия улыбки.
И вот теперь наконец все может измениться. Да оно, черт возьми, должно было измениться! Или я зря старалась? Зря они в моем теле так долго жили? Зря мучились, не имея возможности вернуть свои собственные тела? Сходили с ума, восторженно оглядывая и ощупывая себя, когда драгоценная плоть все-таки вернулась?
Я решительно тряхнула головой и, завидев башни Шестой, твердо сказала, что туда мы против обыкновения непременно заедем.
Кажется, моему заявлению Тени удивились. Вернее, они очень здорово удивились, вероятно, полагая, что мы теперь всю оставшуюся жизнь проведем, не слезая с коней.
Ага, как же. Фигу. Я давно хочу в ванну. Просто мечтаю о горячем душе. Я одеться хочу нормально, в конце-то концов! Скоро забуду, как выглядят платья и каблуки! Да даже чистые штаны и рубаха! А Тени и правда удивились, когда я громко об этом заявила. Но удивились приятно, потому что и им надоело мотаться по дорогам, коротая ночи на неудобных кроватях и проводя дни в постоянно трясущемся седле.
В конце концов, герои мы или нет?!
На этот пафосный вопрос Лок наконец позволил себе нерешительную улыбку, а Мейр, не сдержавшись, спросил в лоб:
– Гай, ты устал?
– Есть немного, – усмехнулась я, перехватывая удивленные взгляды от Дея и Рорна. – Я ж не каменный. Так что перед отчетом у Фаэса предлагаю всем хорошо отдохнуть. А то из нас не Фантомы получаются, а какие-то призраки. На глаза показываться стыдно.
Тени, услышав про призраков, дружно хмыкнули.
– Выгонит нас старик к такой-то матери, – добавила я. – На Мейре вон уже лица нет. Лок килограмма три потерял не меньше, пока перекидывался туда-сюда. На мне тоже одежка висит, как на пугале. Не говоря уж о том, что отмываться нам теперь надо долго и упорно, чтобы нормальные люди не шарахались. Так что все, решено: мы едем отдыхать!
– И сколько ты предполагаешь отдыхать? – осторожно уточнил Лок.
– Сутки. Может, двое. А что?
– Просто думаю: успею ли отстираться как следует или не стоит даже пытаться?
– Успеешь, – тихо рассмеялась я, заработав еще два быстрых взгляда от рейзеров. – Все успеешь. Даже в бордель сходить… кхм… если приспичит.
У оборотня лукаво сверкнули глаза.
– Ну, уж если так разговор повернулся…
– Именно так.
– Отлично! Самая чудесная новость за последнюю дюжину дней! После такого предложения я готов во второй раз поклясться тебе в верности!
– Ты и первый-то еще не отработал, – отмахнулась я. – Так что не плоди долгов там, где не нужно. Можешь на сутки исчезнуть с моих глаз. Только чтобы потом вернулся трезвый и готовый к работе.
– Правда? – отчего-то вдруг насторожился хвард. – А ты что будешь в это время делать?
Я усмехнулась.
– Спать. Причем один, если тебя это интересует. А на всякие попытки изменить мои планы буду реагировать плохими словами и всякими острыми предметами, которые имеют свойство летать по воздуху и втыкаться в особо любопытствующих.
Тени озадаченно переглянулись.
– Гай, ты нас что, прогоняешь? – наконец, осторожно уточнил Гор.
– Точно.
– Мы тебе настолько надоели? – подозрительно прищурился Бер.
– Просто до жути.
– И ты отпускаешь нас на все четыре стороны? – почему-то не поверил Ван.