Натюрморт сдвинулся, открывая стальную дверцу.
Минут пять Лавиния провозилась, вскрывая обычный и магический замки, наконец, дверца подалась и мягко распахнулась. На верхней полке лежали несколько замшевых мешочков, в каких обычно хранят или перевозят наличные монеты, под ними – две толстые и довольно потрёпанные тетради.
– Ага, это, надо полагать, местная бухгалтерия, – пробормотала она. – Деньги, это неинтересно. Так, а тут что?
Нижняя полка была плотно заставлена толстенькими томиками, переплетёнными в скучную коричневую бумагу с белыми наклейками на корешке. Надписи на этих наклейках Лавиния расшифровать не смогла, чередование цифр и букв показалось ей совершенно произвольным и ни к чему не относящимся. Похмыкав, она не без труда вытянула один из томиков и раскрыла посередине.
– Вот Тьма! Таблица… температуры? И где её измеряли?
– Средняя по больнице, – хихикнула за плечом Марджори, бросившая ящики стола на произвол судьбы. – Смотри, вот тут, по-моему, дата! – её палец упирался в левую колонку. – Вот, февраль восемьдесят пятого, двадцать первое число. Знаешь, я подозреваю, что это записи по виноградникам. Гляди, температура воздуха ночью, утром и днём, то же самое – у корней. Эта графа – почки, а вот здесь уже для меня слишком сложная кодировка…
– Да, пожалуй, ты права. И это что, он вёл такие записи каждый треклятый день за все эти годы? Зачем?
– Понятия не имею. Но тебе придётся нанимать нового управляющего плюс главу виноградарей, плюс энолога вместо одного Клода Тезье. Интересно, какой добрый человек подложил тебе такую свинью…
– Не знаю… – Лавиния закрыла журнал записей и аккуратно вернула его на место. – Но узнаю непременно. Ладно, в этом сейфе ничего важного. Деньги только надо посчитать, чтобы потом передать новому управляющему. Так, где ещё может быть скрыто что-то важное?
Марджори пожала плечами.
– Слушай, тут так мало места! Вряд ли тайник может быть в потолке, ведь так? Кровать узкая, без спинки… Ну, разве что в матрасе что-то спрятано.
Лавиния тут же, с трудом сдерживая смех, провела рукой вдоль кровати.
– Нет, ничего в матрасе нету!
– Слушай, а вообще каков объём того, что мы ищем?
– Ну-у… Клод получал заказы на аналитическую оценку довольно много лет, больше десяти точно. Даже если он в последние годы сильно сократил эту деятельность, даже если уничтожал расчёты и промежуточные записи, оставляя только исходники и страницы с обоснованием и выводами, всё равно, должна быть изрядная пачка бумаги. Думаю, объёмом не меньше того сейфа, что мы уже выпотрошили.
– А не может это всё храниться в компьютере?
Лавиния даже отвечать не стала, только выразительно покрутила пальцем у виска. Потом покосилась на секретаршу, тихонько выругалась и подошла к рабочему столу.
– В этом компьютере? Ты шутишь? Он даже записи по виноградникам держал в тетрадях, а аналитика – это секретность. Думаю, что здесь была максимум переписка по электронной почте, ну, и какие-то рабочие мелочи. Но… Сама предложила, сама и проверяй.
– И проверю! – Марджори нажала на кнопку и стала ждать загрузки, а Лавиния вернулась к поискам второго сейфа.
В конце концов он был обнаружен в полу, под журнальным столиком, хитро спрятанный в узорах паркета, и вскрыт. Там обнаружились банковские документы, договоры с работниками, ещё несколько мешочков с деньгами. Но и здесь вторая работа Клода Тезье никаких следов не оставила.
– Ну хорошо, – сказала Марджори, окидывая взглядом кабинет. – Здесь и в той конуре мы осмотрели каждый угол. Я бы предположила потайную комнату или что-то в этом роде, но зачем бы ему это понадобилось? Тезье был здоров, умирать не собирался, ты его работу никогда не проверяла, так ведь? Зачем ему было прятаться, словно заговорщику?
– Если бы мы так легко могли влезть в его голову, так уже знали бы, кто убийца, – буркнула коммандер. – Могу только повторить: аналитика – это секретность самой высокой пробы, уровня новейших разработок в артефакторике. Так что мог – и должен был – скрывать материалы не от меня или там от мадам Тома, а вообще, от всего и всех. У нас ещё не осмотрен флигель, хотя на него надежды мало.
– И ещё библиотека, – сказала вдруг Марджори. – Мадам Тома сказала, что Клод запирал на магический замок кабинет и библиотеку. Там могут храниться какие-нибудь очень уж редкие драгоценные книги?
Лавиния нахмурилась, припоминая.
– Там должна быть пара полок с хорошими старыми изданиями по теории и практике боевой магии, довольно много книг по энологии, сколько-то художественных, даже и в прижизненных изданиях… Но чтобы раритеты – нет, такого нет. Не было. Или я об этом не знаю.
– Ну вот. Значит, сейчас мы считаем деньги, закрываем сейфы и идём в библиотеку. А если и там ничего нет…
– А если и там ничего нет, мы прекращаем деятельность на сегодня и отправляемся перекусить! Только одна поправка: деньги считаешь ты, а мне нужно переговорить с капитаном Кальве.
Экран коммуникатора довольно долго оставался синим, но Лавиния не отключалась. Её настойчивость была вознаграждена: появилась физиономия начальника городской стражи. Усы его шевелились, Кальве явно что-то дожёвывал.
– Добрый вечер, капитан.
– Добрый, добрый… Госпожа коммандер, вы, право же, словно нарочно момент выбираете!
– Да ладно, если бы так, я бы в три часа ночи вас дёрнула, а сейчас всего лишь половина девятого! Мне бы с вами поговорить, и лучше сегодня. Вы в Жансоне?
– Так где ж мне ещё быть? Только… назад в управление не пойду, хоть режьте!
– Боюсь, там, где вы ужинаете, нам тоже побеседовать не удастся, – Лавиния поморщилась, как раз в этот момент до неё донёсся взрыв смеха, и мужской голос затянул песню.
– Тоже верно…
– Давайте я вам портал открою сюда, в «Лаванду», скажем, через полчаса, – предложила она. – И потом так же верну назад. Здесь уж во всяком случае тихо!
Когда госпожа Редфилд отключила коммуникатор, секретарша посмотрела на неё с сомнением.
– Ты хочешь сказать, что отправишь меня одну изучать библиотеку?
– Время уже позднее. Предлагаю так: сегодня ты начнёшь, посмотри хотя бы, что там вообще есть, и найдётся ли место, чтобы что-то прятать. А завтра продолжим.
– Если ты не отправишься куда-нибудь по следам господина Тезье – в Лютецию, в Геневу или в Магадху.
– В Магадху – ни за что, – рассмеялась Лавиния. – Остальное же вполне возможно!
Капитан Кальве вышел из портального окна, разгладил усы и спросил самым деловым тоном:
– Курить у вас где можно?
– Знаете что, пойдёмте в сад. Помнится, там была беседка, вот там и расположимся.
Беседка была увита виноградом, рядом цвели кусты душистого табака…
– А лаванды-то у вас в саду нет, – Кальве вытянул из кармана трубку.
– За что я каждый раз благодарю Великую Матерь! – Лавиния достала свой кисет и предложила стражнику. – Не хотите попробовать? Карибский, с островов Асунсьон. Вообще-то они его используют для сигар, но мне делают специальную, трубочную нарезку. Одна моя знакомая говорила, что он пахнет солнцем и фруктами.
Молча они набили трубки, Лавиния зажгла огонёк на пальце и поднесла собеседнику, потом подожгла табак у себя. Когда над ними стал подниматься ароматный дымок, капитан принюхался и пожал плечами:
– Ну, яблоками пахнет, это да. А насчёт солнца – это поэзия, высокий штиль, тут не ко мне. Так о чём вы хотели поговорить?
– О Тезье.
– Это понятно.
– Он служил в качестве капитана городской стражи до вас, так?
– Да.
– Долго?
– Нет, года два.
– Почему подал в отставку?
– Жаловался на головные боли. Доктор говорит, и в самом деле, такие приступы были, что он ничего не мог поделать. Последствия ранения. Ну да вы, наверное, в курсе.
– В курсе, – Лавиния кивнула. – Скажите, капитан, а досье на него у вас сохранилось?
– Ну, предположим…
– Я просмотрела документы в Легионе, но там они заканчиваются как раз увольнением после ранения, то есть, ноябрём шестьдесят пятого. А в Жансоне он появился в начале шестьдесят шестого…
– В апреле, – капитан смотрел заинтересованно, но по-прежнему слова ронял с такой осторожностью, словно за каждое платил собственными деньгами.
– Мне нужно знать, где он был с конца ноября по апрель. Или хотя бы что он об этом рассказывал.
– Вы считаете, что его смерть пришла оттуда?
– Понимаете, Кальве, у нас тут дыра. Пробел в биографии. Вполне возможно, что он провёл эти пять месяцев на Тибете и лечился у какого-нибудь просветлённого монаха…
– Или валялся на пляже Красного моря рядом с какой-нибудь блондинкой, – подхватил капитан.
– Именно так. Но я желаю знать имя этого монаха и адрес блондинки.
– Хорошее желание, трудновыполнимое. Это вам не стакан воды выпить. Значит, скажу вам сразу: я сомневаюсь, что в досье что-то есть, но посмотреть его вы сможете. Думаю, что найти адрес монаха и имя блондинки вы, скорее, сможете у кого-то, с кем Клод водил дружбу в те года, когда служил в страже. Пару имён я вам назову… Жак Дюфло и по сей день служит, он мой заместитель, тоже капитан. А Этьен Камуан нет, он давно на пенсии. Был начальником стражи перед приходом Тезье, и немало тому помогал, даже уйдя в отставку.
– Камуан? – переспросила Лавиния. – Не самая частая фамилия. Он случаем не родственник бывшей жене Клода?
Кальве ухмыльнулся и покрутил пальцами в воздухе.
– Ну, все мы родственники в той или иной степени… Другая ветвь семьи, и эти ветви уже лет сто как в ссоре. Я даже не уверен, что Этьен с этой дамочкой знаком.
– Интересно… А где его искать?
– Виноградник у него километрах в тридцати от Жансона, там и живёт. Завтра загляните, я кого-то из ребят отправлю с вами на экипаже, чтоб отвезли.
– Договорились.
– Ну что ж, спасибо за табачок, пойду я. В нашей работе, сами знаете, госпожа коммандер, выходных не бывает.
– Знаю, – Лавиния улыбнулась. – Я сейчас вообще-то в отпуске.