возвращайтесь. Я бы на вашем месте даже побежал.
Сын Неба откинулся на спинку стула.
– Чисто из любопытства, – произнес он. – Что было в горшке?
– Победа, – ответил Бардас и едва заметно улыбнулся. – По крайней мере то, что дает такой же результат. Можно сказать, некоего рода секретное оружие.
– Понятно. – Сын Неба вскинул бровь. – Вроде той воспламеняющейся жидкости, которую вы использовали во время осады Перимадеи, да?
– Не совсем, – сказал Бардас, – хотя это оружие тоже было в горшке. Извините, я говорю первое, что приходит в голову. – Он потер подбородок, словно думая о чем-то другом. – Итак, когда мне выезжать?
– Как только прибудет ваш сменщик, сегодня вечером или завтра утром. Передадите все дела полковнику Илшелю. Молодой, но с хорошими задатками, мы возлагаем на него большие надежды. Он проследит за эвакуацией и сопроводит кочевников до гор. Работа в общем-то довольно простая.
– Очень хорошо, – ответил Бардас, и его лицо не выдало никаких чувств, словно оно уже умерло и попало в рассол.
– Так вы уже пользовались почтовой каретой? – спросил курьер.
Бардас кивнул:
– Да, пару раз.
Курьер с уважением посмотрел на него:
– Тогда вы, должно быть, важная птица. Как, вы сказали, вас зовут?
– Бардас Лордан.
– Бардас… Бардас… что-то знакомое… Ага, вспомнил. Ап-Эскатой, да? Вы же герой.
Бардас кивнул:
– Точно.
– Ну и ну. – Курьер покачал головой. – Не каждый день доводится возить героев. И как там было? Я имею в виду на самом деле?
– В основном скучно. Иногда – страшно.
Курьер расхохотался.
– О, все так говорят. Спроси любого, что он делал на войне… Я так понимаю, что вам просто не разрешено рассказывать. И куда же вы теперь? Или это тоже военная тайна?
– Есть такое место, Хоммира, но где это – я не знаю, – ответил Бардас. – А вы знаете?
– Хоммира. – Курьер нахмурился. – Если это там, где я думаю, то далековато. На другом конце Империи, на востоке. Неужели и там какая-то война? Впрочем, это не так уж и важно.
– Мне сказали, что дорога займет шесть недель. Так что, наверное, действительно далеко.
– Повышение по службе?
– Теперь я капитан.
– Вот как? Для чужака совсем неплохо.
– Спасибо.
Карету Бардас сменил в Ап-Эскатое. Его немного встревожило странное ощущение, появившееся, когда он проходил по улице. Он почувствовал себя дома и тут же постарался отбросить назойливо полезшие в голову мысли. По этой же причине Бардас не стал задерживаться у ворот, над которыми, как ему сказали, были выставлены на всеобщее обозрение головы трех вожаков мятежа на Острове. Проходя мимо, Бардас старательно отвернулся, он боялся, что узнает их или увидит таблички с их именами и описаниями совершенных ими преступлений.
– Взять, к примеру, тех же кочевников, – говорил курьер. – Конечно, можно было бы все сделать и поумнее, но в конце концов получилось вполне сносно: мы от них избавились, их вождь умер, а у нас теперь еще и флот есть. А что до разговоров о том, что кто-то там подорвал престиж Империи, то это пустая болтовня. Важен ведь конечный результат, не так ли?
– Абсолютно согласен, – ответил Бардас.
– Минутку. – Курьер посмотрел на него. – Вы же тоже там были, да? Я где-то слышал про парня из Ап-Эскатоя, принимавшего участие в этой войне. Так это вы?
– Я присоединился уже в конце.
– Вот оно что. А в боях участвовали?
– Самую малость.
– Ну и как? – Курьер усмехнулся. – Говорят, артиллерия сделала всю работу, это правда? И что слава досталась коннице, да?
– Более или менее.
– Так всегда. Артиллеристы – это настоящие герои, только их не замечают, – с серьезным видом констатировал курьер. – Обычно все хвалят этих чертовых пикейщиков, и, надо отдать должное, они действительно хороши. Очень хороши. Но я вот что скажу, при осаде самые главные это саперы. Саперы и инженеры. Взять хотя бы, к примеру, вас.
– Меня?
– Ну да. Вы же все-таки инженер.
Бардас пожал плечами:
– Наверное, да.
– Никаких наверное, – твердо сказал курьер. – Мой отец был инженером. Пятнадцать лет занимался дорогами и мостами, потом его перекинули в артиллерию, и он дослужился до сержанта. Конечно, до вас ему далеко, но вот один мой дядя…
– Это не море там?
– Так и есть, – сказал курьер. – Прямо за холмами, милях в двух отсюда. Мы проедем вдоль берега до Ап-Молиана, потом повернем к Ризалин, это займет пару дней, и дальше я уже не поеду. А вам надо сесть на карету из Торрена. Кстати, там курьером один мой родственник, спросите, не знает ли он парня по имени…
Имя так и осталось тайной для Бардаса: курьер замолчал на полуслове, пошатнулся и свалился с козлов.
Ну вот, опять, подумал Бардас, беря поводья, но, оказалось, они остались в руках курьера. Его тело волочилось по земле, пока лошади наконец не остановились. Где-то за спиной должен был висеть арбалет, но, как и следовало ожидать, его там не оказалось. Сабля с остальным багажом лежала где-то сзади. Если драться невозможно, нужно отступать. Он пересел на место курьера. Наклонился за поводьями, потянулся, потерял равновесие и упал. Последнее, что увидел Бардас, было наезжающее на него колесо…
– Бардас?
– Анакс?
– Алексий. Я ненадолго, только попрощаться.
– А, значит, ты уходишь.
– Наконец-то. Теперь, когда она мертва, дела, можно сказать, благополучно завершены.
– О ком ты говоришь? Об Исъют, моей племяннице?
– Нет. Кое о ком другом. Не знаю, может быть, ты не помнишь ее. Ветриз Аузелл. Она тоже имела ко всему косвенное отношение.
Бардас не знал, что за место: было темно, ни запахов, ни звуков.
– Помню, ты, кажется, рассказывал мне о ней. И я вроде бы встречался с ее братом и с ней самой. Они были друзьями Эйтли Зевкис.
Он вроде бы хотел сказать что-то еще, но не стал.
– Знаю, ты скептик, поэтому не буду вдаваться в детали. Полагаю, она играла в происходящем какую-то роль. Иначе ее смерть не стала бы, так сказать, концом главы. В общем, вот так.
– Ну… что ж… – Бардас промолчал, но все же решил наконец спросить. – А ты не знаешь, что сталось с Эйтли?
– Что с ней сталось в конце, не знаю. Она сыграла определенную роль в обороне Шастела, но уцелела после этого или нет, я не выяснял. В одной книге о коллеонских войнах есть ссылка на нее. Но ничего конкретного. Неясно даже, о какой войне, Первой или Второй, идет речь…
– Так это не ее голова была над воротами в Ап-Эскатое?
– Нет, третья голова принадлежала Исъют Месатгес: ее по ошибке приняли за твою племянницу, Исъют. Надо признать, имя действительно необычное.
– Я о ней не слышал, – сказал Бардас. – Спасибо, Алексий. Теперь, когда я знаю, что Эйтли уехала, мне легче.
– Что ж… Мы, конечно, еще увидимся. Но как Алексий я являюсь тебе в последний раз. Извини, мне не следовало быть здесь, но…
Бардас открыл глаза.
– Слава богам, – сказал Горгас. – Я уж боялся худшего.
Брат склонился над ним, держа в одной руке кувшин с водой, а в другой влажную тряпку. Тряпка, заметил Бардас, совсем недавно была рукавом его рубашки.
– Все в порядке, – говорил Горгас. – Ты ударился головой и набил здоровенную шишку, но опухоль спадет, а внутреннего кровотечения, по-моему, нет. Бардас? Ты ведь уважаешь меня, да?
– Кажется, да, – ответил Бардас. – Ты мой брат Горгас, верно?
– Да, так и есть.
Бардас попытался кивнуть, но тут же отказался от этой идеи.
– Мы вместе построили домик на дереве, – сказал он. – На большой яблоне. Потом она упала. А еще у нас возле самого окна гуляла белка.
– Ну вот, вспомнил, – обрадовался Горгас. – Теперь лежи тихо и не волнуйся. Все под контролем.
– Где отец?
Горгас посмотрел на него и улыбнулся. Улыбка была теплая и добродушная.
– Где-то здесь. Ты не беспокойся, все будет хорошо.
Бардас попытался улыбнуться в ответ, но у него сильно болела голова.
– Ты ведь никуда не уходишь?
– Конечно, нет. Я буду здесь. Успокойся.
Он снова закрыл глаза, а когда открыл, то все вспомнил.
– Горгас?
Бардас попытался сесть, но телу не хватало сил. Он лежал на палубе какого-то маленького корабля, со свернутым парусом под головой, укрытый грудой плащей и одеял. Солнце светило ярко, резко, даже безжалостно, но лицо освежал приятно прохладный ветерок.
– Бардас? – Голос донесся откуда-то издалека, с носа корабля. – Держись, я сейчас приду.
Бардас не мог повернуться, но ощутил шаги брата по вибрации палубных досок; еще одно полезное качество, приобретенное в подземных галереях Ап-Эскатоя.
– Помнишь, ты ударился головой? – спросил Горгас. Бардас не видел его, брат стоял где-то выше, его тень падала Бардасу на лицо. – Ты свалился с почтовой кареты. Это моя вина. Черт, надо было так ошибиться. Ты даже мог погибнуть.
Бардас сделал глубокий вдох и медленно выпустил воздух, во рту пересохло, язык еле ворочался.
– Ты застрелил кучера.
– Верно, с семидесяти ярдов, не меньше. Тот лук, что ты для меня смастерил, это чудо. Но мне надо быть осторожнее.
Бардас нахмурился.
– Зачем?
– Зачем что?
– Зачем ты убил кучера?
– Мне же надо было как-то остановить карету. – Бардас представил, как брат улыбается. – Местность открытая, так что дорогу не перекроешь. Пить хочешь?
– Нет. Да, – тут же поправился Бардас, потому что больше всего на свете ему был нужен глоток воды.
– Сейчас принесу. Ты не представляешь, что я подумал, когда увидел тебя лежащим на земле. Я был уверен, что подстрелил тебя вместо него, чуть не обмочился. В общем, выбросил из кареты все барахло, положил тебя и помчался к тому месту, где оставил корабль, а тут это чертово колесо возьми да и сломайся…
Бардас нахмурился; ему вспомнился разговор, совсем недавний… но речь шла не о колесе, а о распределительном вале. Только при чем тут распределительный вал?