важной причине. Как же все-таки сложно!
– Ладно. – Для храбрости я сделала несколько больших глотков кофе. – Как насчет маленького договора?
Отложив ручку и закрыв тетрадь с учебниками, Аллен обратил все свое внимание на меня. Это, наверное, означает, что он согласен.
Доев пончик и еще раз отпив из кружки кофе, я решила сказать частичку правды:
– Я рассказываю причину, по которой достаю тебя, а ты отвечаешь на все мои вопросы. Честно.
– Пять вопросов, – безучастно сказал Аллен.
– Пять? Это же мало!
Я ему тут собираюсь рассказать то, что он уже давно пытался у меня выведать, но ему будто все равно. Так нечестно! Я думала, это у меня преимущество, а он ведет себя так, будто все держит под контролем.
– Либо пять вопросов, либо можешь молчать, меня это не особо волнует.
– Теперь я понимаю, почему у тебя нет друзей, – проворчала я. – Я согласна.
– Пожалуйста. – Аллен махнул рукой, призывая меня начать.
Мы и так за эту неделю стали ближе некуда. Вон, в библиотеке обнимаемся, в кафе вместе сидим и болтаем… Что мне стоит рассказать ему причину преследования?
– Просто по школе ходит слух, что у тебя на спине невероятно большая и красивая татуировка. Всем интересно, в том числе и мне. Правда, не совсем понятно, откуда вообще взялся этот слух. Тем не менее мне ужасно любопытно, правдив ли он. К тому же ты несовершеннолетний! Кто дал согласие? А как ты вот так просто в клуб прошел? Это ты странный на самом деле. Пришел такой весь, окутанный тайной. Ни с кем не разговариваешь, отвергаешь всех девушек и вообще какой-то нелюдимый. Поэтому и гуляют по школе такие слухи. Не знаешь даже, верить им или нет. Вот и захотелось выяснить.
Я слишком много болтаю. Кажется, Аллен немного в ступоре. Был бы он таким вчера, я бы точно смогла стянуть с него футболку. А я его целовать полезла… Кто же знал, что нужно было просто безостановочно болтать? Жаль, что тут я не смогу наверстать упущенное и раздеть его. Приветливая Карен не так поймет, впрочем, как и все остальные.
– Подожди, значит, тогда в раздевалке…
– Я не думала, что ты сначала снимешь штаны.
– И в библиотеке…
– Я уже собиралась стянуть футболку, но оступилась.
– И следила за мной…
– Чтобы узнать о тебе побольше и подобрать удачный момент.
– Да ты…
– Настоящий псих, я знаю. Ты уже это говорил.
– Так все было для того, чтобы…
– Стянуть с тебя футболку, ага. Про сумасшедшую можешь не повторять, я помню.
Аллен был поражен. Он замер, всматриваясь в мое лицо. Если сейчас он начнет кричать: «Спасите, тут сумасшедшая девка!» – то я его ударю, серьезно. Но винить не могу: такая реакция вполне обычна для нормального человека.
– Так ты хочешь увидеть мою татуировку?
– Ага…
– Просто посмотреть?!
Сфотографировать ее и показать еще половине школы за деньги. Женской половине школы.
– Ну… да.
Аллен в неверии покачал головой, запуская руку в волосы и приводя их в еще больший беспорядок. Так мое признание ввело его в шок? Или в отчаяние от того, что он понял: я от него не отстану.
И… подождите… он сейчас фактически подтвердил, что у него и правда татуировка на спине? Мой интерес моментально возрос. Плевать на задание и гордость, мне хочется на нее посмотреть! Зря я, что ли, прошла через все эти трудности?
Аллен встал с места. Он собирается бежать от меня со всех ног? Я этого не предусмотрела. И даже готов оставить все свое учебное барахло ради того, чтобы больше меня не видеть? Так и знала, что перегнула с настойчивостью! Но вместо того чтобы сбежать, Аллен взял меня за руку и повел прочь от нашего столика. Меня насторожила такая ситуация.
– А… Аллен? Напоминаю: у тебя отец полицейский, вряд ли ты сможешь долго прятать мой труп у себя в комнате!
Хотя, может, именно потому, что его отец полицейский, он много знает о том, как спрятать мою тушку… Ой!
На ходу парень повернулся ко мне. Ах да, опять мои сталкерские замашки, ведь я не должна знать про его отца. Но я бы и не знала, если бы не Леа. Так что все претензии к ней. Не одна я тут такая.
Держа меня за запястье, Аллен уверено шел в сторону туалета. Божечки, я слишком молода, чтобы уходить! Я ведь еще по-настоящему не опробовала свою камеру! Заведя меня в мужской туалет, Аллен закрыл дверь. Кажется, предположение о том, что меня собираются убивать, подтверждается.
Я медленно отошла к раковинам, следя за Алленом. Повернувшись ко мне, парень сразу же начал снимать с себя толстовку.
– Э-э-э, ты это чего?
Подойдя ближе ко мне, Аллен положил толстовку возле раковины, принимаясь стягивать следом свою черную майку. Я моментально забыла, как говорить. Он что… Ого, он действительно… Черт! Я удивленно смотрела на парня, не смея отвести взгляд. Он стоял напротив меня полуголый. Жар моментально хлынул к щекам – они горели.
Развернувшись ко мне, Аллен позволил увидеть его спину и… Малика что-то говорила о «невозможно сексуальной» татуировке, да? Уж теперь я понимаю значение этого словосочетания. Она и правда… сексуальная Да! Мне стыдно даже мысленно думать о таком, черт возьми!
Татуировка действительно была большой, почти на всю спину парня, и выглядело это неимоверно красиво. Первое, что я заметила, – крылья ангела. Они были так детально прорисованы, что мне казалось, будто, прикоснувшись, я почувствую мягкость перьев. Ближе к низу перья становились больше. Это было невероятно.
Подойдя ближе, я увидела, что это не все: на спине Аллена изображены еще крылья бабочки и стрекозы. Все вместе они сливались в нечто поистине невероятное. Если ангельские крылья привлекали к себе внимание чудесно прорисованными перьями, то крылья бабочки выделялись яркими черными линиями. Несмотря на то, что они как бы терялись на фоне ангельских, невозможно было не заметить их при ближайшем рассмотрении. Под крыльями бабочки показывались стрекозиные крылья, плавно завершая эту картину. Я не удержалась и прикоснулась. Подойдя ближе, я кончиками пальцев прошлась по перышкам. Сама не знаю, где я взяла столько смелости.
Вздрогнув от моего неожиданного прикосновения, Аллен повернулся и спешно натянул майку. Кажется, показ окончен.
– Надеюсь, что удовлетворил тебя. – Накинув толстовку, парень оглядел меня и вышел за дверь.
Мое лицо пылало. Намочив руки под струей воды, я приложила ладони к щекам. Я впервые увидела реального парня без рубашки. К тому же он оказался очень даже красивым. Под бесформенными толстовками скрывались точеные мышцы. А на светлой коже чернила смотрелись завораживающе.
Пока я приходила в себя, меня озарила одна важная мысль. Аллен после того, как шокировал оголением, оставил меня одну в мужском туалете… Не лучшее место для дальнейшего восхищения его спиной.
Повернувшись к зеркалу, я оглядела свое отражение. Красные щеки, удивленное выражение лица и сияющие глаза… Эм, серьезно? Пора выбираться отсюда.
Глава 8
Мама радостно порхала по кухне, все время о чем-то болтая. Бóльшую часть ее слов я пропускала мимо ушей. Сейчас у меня в мыслях был только один человек. Аллен Миллер. И его выходка в кафетерии. При воспоминании о том, что произошло в мужском туалете, у меня моментально краснели щеки. Это нормально?
Когда я все же соизволила покинуть туалет, то увидела, как Аллен выходит из кафе. Предварительно он оплатил счет. Мой тоже. Джентльмена из себя строит. Или это была маленькая услуга взамен на то, чтобы я к нему больше не подходила? Вот уж нет, он так просто от меня не избавится! Я все еще охочусь за его спиной!
Мама поставила передо мной тарелку с карри, выжидающе поглядывая. Видимо, беспрестанно кивая на мамину болтовню, я успела согласиться быть ее личным дегустатором. Иными словами, обрекла себя быть подопытной.
На этой неделе у нас японская кухня. И передо мной сейчас японское карри. Вот только в интерпретации мамы. Можно ли его после этого все еще называть японским?
Взяв приборы, я с осторожностью осмотрела содержимое тарелки.
– Ну же. Попробуй! – Мама нетерпеливо стояла напротив, ожидая, когда я съем первую ложку ее блюда.
Ну вот, ведь знала же, когда мама у плиты, то нельзя терять бдительности. В прошлый раз у нас была неделя французской кухни. Тогда я в наказание за нарушение комендантского часа пробовала лягушачьи лапки. И это было ужасно. Мама умеет наказывать. Она готовила лапки сразу по нескольким рецептам, а потом дала мне все их на пробу, чтобы понять, какие получились лучше. Самое ужасное, что они имели вкус курицы… С тех пор я и курицу ненавижу. Да и комендантский час стараюсь больше не нарушать. Мало ли какая кухня у нас будет в следующий раз.
– Мне бы… Кхм… Мне бы водички. – Я нервно огляделась вокруг, думая, как же мне избежать дегустации. Мамино карри может быть невозможно острым. В общем, лучше избежать этого и как можно скорее.
Поставив передо мной стакан с водой, мама села напротив, возбужденно притоптывая ногой. Ее взгляд так и говорил: «Попробуй это! Попробуй это немедленно!» В такие моменты она выглядела жутко.
Я нарочито медленно взяла стакан и отпила глоток. Мама наклонилась ближе, через стол вглядываясь в меня. Она явно просекла, что я тяну время. Если я сейчас вскочу с места и побегу, она сумеет меня догнать? Как-то раз она рассказывала, что в школе она была чирлидером, говорила о тренировках, которые со стороны были похожи на пытки. Спорим, что все приобретенные навыки у нее остались? Небось она меня догонит, да еще и через себя с радостной речевкой кинет. Наверное, не нужно рисковать. Соседка и так считает нашу семейку странной. Не думаю, что если мы устроим выступление у нее на лужайке, то она обрадуется. Вызовет полицию, и я все равно познакомлюсь с отцом Аллена. Безвыходная ситуация.
– Пробуй, – настойчиво произнесла мама, пододвигая тарелку ближе ко мне.
А может, полиция – это наилучший выход из ситуации?
Взяв вилку, я зачерпнула немного карри. С виду довольно неплохо. Но и те суши, которые мы ели пару дней назад, тоже были ничего на вид. Пока мама не добавила в них свой любимый гуакамоле, который случайно оказался васаби. А добавила она его прилично.