Аллен выглядел обеспокоенным. Ну конечно, он не хотел себе неприятностей, ведь у него уже давно намечен план. И согласно этому плану, ему нужно без проблем закончить экстерном школу. И не создать плохого впечатления о себе. А я – мастер привлекать внимание. Повезло же ему.
Каждый раз от мысли, что к Рождеству Аллена уже не будет со мной, мне становится грустно. Еще немного – и он уедет. Я же смогу вернуться к своей нормальной жизни. И к своей работе. Ура…
Чтобы хоть как-то переключиться с невеселых размышлений и отвлечь парня, я начала задавать ему вопросы. Много вопросов.
– Куда ты собираешься уехать, когда закончишь школу?
Мой вопрос удивил Аллена: он не ожидал, что я затрону эту тему. Но мне хотелось сосредоточиться на чем-то кроме мистера Баренса и того, что скоро мы с Алленом перестанем общаться. Теперь мне кажется, что парень был прав, когда не хотел заводить с кем-либо отношений. Даже если они дружеские. Я слишком быстро к нему привыкла. Не думала, что кто-то сможет ворваться в мою жизнь так легко. Сумею ли я так же и отпустить его?
– Сиэтл или Портленд. – Парень пожал плечами.
Аллен заказал себе обычный черный кофе, но официантка ошиблась и принесла его со сливками и горкой маршмеллоу сверху. Они мешали ему сделать хоть один глоток напитка. На это было забавно смотреть. Но Аллен и не думал проигрывать какому-то зефиру. Он отлавливал маршмеллоу из кофе и складывал на блюдце.
– У меня будет в запасе полгода, я хочу найти работу. Буду копить деньги и готовиться к поступлению в колледж. Скорее всего, я уеду в Портленд. Портлендский государственный университет всегда мне нравился, хочу попробовать поступить именно туда.
Портленд, значит. Это далеко. Нас друг от друга будут отделять восемь часов пути. Не думаю, что мы сможем видеться по выходным. Это было бы проблематично.
– У тебя такие планы… А я даже не уверена в том, что смогу закончить школу без проблем. Уж не говорю о поступлении куда-либо.
Мое вишневое парфе утратило былую аппетитность. Подцепив одну маршмеллоу с блюдца парня, я отправила ее в рот. Наверное, это хорошо: быть таким до мелочей практичным, четко продумать свои шаги и знать, что хочешь от жизни.
– Ты любишь фотографировать. Я думал, ты поступишь в Университет искусств. Разве нет?
Я кинула взгляд на свою сумку. Обычно я все время таскаю с собой камеру, но сегодня оставила ее дома. Я даже ловила себя на том, что мне часто некуда деть свои руки. И я неосознанно тянулась к сумке, чтобы нащупать ее. Прямо одержимость.
– Несомненно, я очень хочу связать свою жизнь именно с фотографией. Но все же… Иногда мне кажется, что я просто теряю зря время. Даже Леа считает это ребячеством, хобби.
Я передернула плечами. К тому же что мне делать после университета? Я совершенно не представляю себе взрослую жизнь. А уж себя в ней и того меньше.
– Я тоже так считаю. – Аллен выловил последнее маршмеллоу и взглянул на меня. – Тебе пора заняться взрослыми вещами. Ты ведешь себя как ребенок, только и делаешь, что развлекаешься. А чего стоит твоя «работа» решателя школьных проблем?
По его взгляду становилось понятно, что Аллен не шутил. Это было грубо. И я почти начала обижаться! Серьезно, еще чуть-чуть – и я обижусь. А когда я обижаюсь, то вишневые парфе не стоят спокойно на столе.
– Я не веду себя как ребенок. – Мое возражение было похоже на детский лепет. Может, мне все-таки стоит задуматься? – А если и так, то что в этом плохого? Это ты ведешь себя чересчур по-взрослому!
Кажется, мы идеально дополняем друг друга.
Так, не отвлекаемся от темы, Рейвен.
– Может, мне и правда не хватает серьезности, но тогда было бы слишком скучно жить. Да и взрослые дела – это скучно, – заключила я.
– И тебе нравится таскаться со своей игрушкой-тире-камерой везде, верно? – спросил Аллен.
– Да. – Я фыркнула. Наш разговор начался с него! Как получилось, что мы перешли на меня? – Я люблю это.
– Ну, значит, прекрати ныть и делай так, как ты хочешь в данный момент. Хочешь фотографировать – иди. Хочешь связать с этим свою жизнь – пожалуйста. Кто тебе запретит? Хватит прислушиваться к советам «взрослых», когда дело касается твоей будущей жизни.
Это была самая мотивирующая (и единственная) речь, которую я от него слышала.
– То, чем ты хочешь заниматься, выбираешь только ты. Не Леа потом жить с этим выбором.
Да, я определенно хочу поступить в хороший университет на хорошую специальность. Там, где я буду учиться любимому делу. Интересно, а в Портленде есть то, что я ищу?
– Я и не знала, что за твоей неразговорчивостью скрывается философ. Я поражена.
Аллен закатил глаза.
– Не смейся.
– И не думала.
За несколько столиков от нас звонко засмеялась женщина, привлекая внимание посетителей. Это была «простуда» мистера Баренса. Их обед в самом разгаре.
Не знаю, замечал ли мистер Баренс кого-либо вообще, но лучше больше не рисковать.
– Тебе не кажется, что нам следует убраться отсюда? – Я отвернулась от учителя.
– Да, нам пора. – Аллен отложил маленькую ложечку, которой выбирал маршмеллоу. – Здесь не очень вкусный кофе.
Я удержалась от того, чтобы рассмеяться.
Мы вышли из кафе, оставшись незамеченными. Идти домой мне было еще рано: уроки не закончились, а возвращаться на оставшиеся было бы глупостью. Да и я не очень-то хотела встречаться с девчонками. Еще рано. Я, возможно, попробую показаться им на глаза через недельку.
Бесцельно бродить по городу тоже не хотелось, поэтому Аллен предложил поехать к нему домой. Я согласилась. Его отец должен был отсутствовать до позднего вечера, но как знать. В прошлый раз, когда я впервые появилась в доме Миллеров, он пришел намного раньше. Что-то мне подсказывает, что у отца Аллена не очень-то нормированный график. В полиции так всегда?
На машине мы быстро добрались до дома, который выглядел все таким же безжизненным и пустым, – даже отличная погода на улице не сглаживала впечатление. Этот дом обзавелся своей атмосферой.
Когда я соглашалась на приглашение Аллена, то не задумывалась о том, что мы будем делать. Особенно после того, как стали… встречаться? Я все еще не могу точно определить тип наших отношений. Парочки ведь делают много… ну, много других вещей наедине. А мы будем одни. К тому же мы уже целовались. И мы будем одни во всем доме. Так когда там возвращается отец Аллена?
С другой стороны, это хорошая возможность сблизиться (путем разговоров, конечно) и перейти на новый уровень отношений – утвердиться в том, что мы, оказывается, и правда встречаемся.
– Так, и что мы будем делать? – Неловкость сковала меня. Надеюсь, что я не начала краснеть. Но мне все равно жарко. Тут очень душно.
– Мы можем поучиться, – предложил Аллен, проходя в гостиную.
Эм? Дайте мне лучше полный список того, что делают парочки наедине, пожалуйста. Я бы хотела все это испробовать. Все же этот парень до жути помешан на учебе. А я думала, что с такой внешностью (и телом) это запрещено.
Я заметила веселую улыбку. Он смеется надо мной. А я действительно думала, что он ботаник до мозга костей. Привести девушку в пустой дом, чтобы сидеть и разбирать математику. Он вполне мог бы этим заниматься.
– Не нужно так шутить.
– Тебе не мешает подтянуть математику и английский. – Аллен все еще улыбался.
Недавно парень увидел мои оценки за тесты. И рассказал маме за ужином. Предатель. Я еще его не простила за это. Надеюсь, его суп тогда был достаточно острым, чтобы он пожалел о том, что трепал языком.
– Ну, если не нравится, ты можешь снова ворваться ко мне в душ. Отличное ведь развлечение, да?
Он продолжал надо мной смеяться. Мне это все еще не нравится.
– Я же просила забыть об этом!
Вот теперь мне по-настоящему жарко. Можно открыть окно?
– О том, что ты видела меня голым? Не волнуйся так. – Настроение Аллена было куда лучше моего.
– Я ничего не видела!
– Жалеешь об этом?
Я закрыла рот рукой. Если я продолжу болтать, то еще больше вгоню себя в краску. Вот видите? Я учусь на своих ошибках. Я буду молчать.
Аллен теперь смеялся в голос. Я еще крепче зажала рот рукой. Только бы ничего не ляпнуть. Мой язык быстрее моего мозга. Впредь буду хорошо обдумывать свои слова. Долго и тщательно. Долго и тщательно.
– Твое молчание означает согласие?
Я спокойна и молчалива. Совсем молчалива.
– Я знаю, что ты все видела, у тебя был хороший обзор.
Бушующая река медленно успокаивается. Нет ничего, что смогло бы ее вновь взбаламутить.
– К тому же ты стояла ко мне лицом. А когда я хотел повернуться, то ты настоятельно потребовала этого не делать. Но ты все равно видела меня со спины.
Я – ветер, точно. Небрежный, но стойкий ветер на равнинах. Нет ничего, что смогло бы мне помешать, ни единого бугорка или горки. Лишь равнины и мое спокойствие, которое летит туда-сюда, качая траву.
– Ты краснеешь. Я тогда успел повернуться, ты все видела. – Аллен незаметно для меня оказался рядом. Когда он успел подойти? – Ты милая, когда смущаешься.
Аллен убрал мою руку, которая помогала мне удерживать язык за зубами. Будет беда.
– Не волнуйся ты так, для меня тот случай в ванной был еще большим потрясением, чем для тебя.
– Вот уж нет, – проворчала я.
– Но ты ведь знала, на что идешь, когда пробиралась ко мне. А я не ожидал увидеть кого-то в столь личном месте.
Мои щеки определенно пылали ярче, чем красный перец.
Парень все еще держал мою руку за запястье. Мы стояли посреди пустой гостиной, которая раскалилась сильнее, чем папин гриль на выходных.
Наклонившись ко мне, Аллен поцеловал мой лоб. Его губы были прохладными. Кто-то прибавил мощности грилю… Сейчас кто-то расплавится.
– Ну, так и чем мы займемся? – Ненавижу, когда он надо мной смеется. – Есть идеи?
– Да, одна. – Лучший способ перестать смущаться – это сделать еще что-то безрассудное.
Я схватила Аллена за руки, наклоняя его ближе. Знала же, что произойдет нечто подобное. Парень совершенно не сопротивлялся. В его глазах плясало озорство.