Аллен смеялся. Надо мной в основном. Из-за моей нервозности и того, что из моего рта вылетает ненужных слов вдвое больше, чем обычно. Поэтому я чаще пью чай и стараюсь молчать. Такими темпами я всю ночь буду бегать в туалет. Сколько вообще литров чая способен выпить человек? Существует ли подобный рекорд или я буду первой?
Несколько раз мистер Миллер рассказывал забавные истории из детства Аллена и Фила, чтобы заполнить тишину, пока я в очередной раз хлебала чай. Я была ему за это благодарна. Несмотря на свою обычную молчаливость, Аллен тоже разговаривал. Он по большей части поправлял мистера Миллера, когда тот описывал нелепые ситуации, в которые умудрялся попадать его младший сын.
Прошло несколько дней с моего последнего разговора с Леа. После того как я поговорила с ней, решила рассказать и маме о том, что Аллен уезжает. Наверное, я избегала говорить на данную тему, потому что думала: пока об этом знает мало людей, отъезд парня кажется менее реальным, а времени еще много. Но это уже не так.
Мама, выслушав меня, сразу же принялась одаривать порцией крепких обнимашек и повторять, что мальчиков у меня будет еще много. Наверное, она не видела, что я вполне нормально себя чувствую, ведь она утешала меня так, будто я рыдала. Спасибо за поддержку, мам! Особенно за то, что в результате этой поддержки я чуть не была задушена. Теперь вся моя семья знала, что мне разбивают сердце. И мама требовала совместный ужин. Так что завтра вечером мы ужинаем у меня дома.
У Аллена нудное и плотное расписание. Мы стали реже видеться. Если встречаемся, то встреча длится не так долго, как хотелось бы, ведь Аллен сразу сбегает от меня к своим учебникам. Нормально ли вообще ревновать его к книгам? Ох, еще немного – и я пойду устраивать им разнос, чтобы отвоевать Аллена. А это уже на один шаг ближе к комнате с белыми стенами и до жути радостным санитарам. Но в мои планы это, увы, не входит.
Как бы эгоистичная часть меня ни была сильна, я не имею права отвлекать Аллена от учебы. Я всеми силами поддерживаю парня и его выбор. Пусть даже это заметно отразится на мне. Я слишком к нему привязалась и чувствую к Аллену слишком много. Не думала, что любить кого-то так больно и волнующе приятно. Впервые ощущаю нечто подобное к противоположному полу. Это явно прогресс, ведь Леа делала ставку на то, что я до тридцати лет буду бегать лишь со своей камерой, игнорируя всех мужчин. Ну, в принципе, я с ней была согласна.
Мама решила устроить что-то вроде прощальной вечеринки и даже попыталась пригласить мистера Миллера, но он отказался из-за ночного дежурства. Я же склоняюсь к тому, что это была просто отговорка, но на работу он все же вечером ушел. И, по словам Аллена, он вряд ли появится дома раньше восьми часов утра.
Сегодня мама дольше обычного провозилась на кухне: подозреваю – она готовит что-то поистине необычное. А так как необычные блюда для нашего дома вполне обычные, то можно только гадать, что она сегодня сотворит.
Папа же занимался своим постоянным полезным делом – не вмешивался.
Мы с Леа засели у меня в комнате, пока она выбирала мне одежду для вечера, хотя я и не видела в этом большого смысла. Но у моей сестры просто невероятная потребность делать этот мир чуточку красивее, и сегодня украшать его должна была я. Мы разговаривали о всяких мелочах, о моем нынешнем заказе и о семейной поездке к родным на Рождество. Мы постоянно проводим праздник у бабушки с дедушкой. Мама уже планирует, что приготовить с собой, и пакует вещи в дорогу.
У бабули большой дом, поэтому все приезжают к ней на праздники с ночевкой. На Рождество там собирается очень много людей, и тихий дом превращается в дурдом. Это поле битвы между родней. От ссор за еду до выпендрежа, кто добился за год больше: получил повышение или купил новую машину.
Мы уже давно привыкли к такой обстановке и к сражениям с дядей Томом за шоколадное печенье. Бабуля специально готовит его для своих любимых внуков, но дядя Том постоянно съедает печенье подчистую, если приезжает раньше. Поэтому обычно мы объединяемся с кузеном Гарретом и выкрадываем печенье, пряча его в недоступное для рук дяди Тома место. Эта война длится уже не один год. Хорошо, что мы побеждаем последнюю пару лет. Все благодаря проворству Леа, моему умению строить коварные планы и послушно выполняющему все пункты плана Гаррету. Мы отличная команда.
В этом году мне не особо хотелось проводить Рождество в кругу семьи. Я хотела провести его с Алленом. Но он не спешил пригласить меня справить праздник вместе. К тому же если это произойдет, то мне придется упрашивать маму разрешить пропустить семейную поездку к бабуле. И это будет их первое Рождество без меня. Поправочка: если мне разрешат.
Леа остановила свой выбор на простом черном платье с кружевами. Заставив меня его надеть, она прошлась утюжком по моим волосам, выпрямляя их. Мои волнистые волосы спустя некоторое время упали прямыми прядями на плечи. Отойдя назад, сестра оценила мой внешний вид, одобряя то, что получилось. Сделав мне легкий макияж, Леа принялась подыскивать наряд и себе. Все еще в моем гардеробе.
Спустя час мама уже накрывала на стол, а мы с Леа были на подхвате. Папа все еще помогал по-своему: сидел на диване и читал книгу. Я бы тоже хотела принести пользу и присоединиться к нему, но мама не отпускала меня с кухни. Она даже привлекла меня к готовке, и я приблизилась к тому, чтобы лучше узнать содержание ужина, ведь меня всегда интересовало то, что делает мамины блюда такими ядреными.
Раздался звонок, и папа поспешил впустить Аллена.
Следующие несколько часов прошли так, будто ничего не изменилось. Аллен и завтра обещал прийти к нам. И послезавтра, и на следующий день, и так далее…
За столом я почти не ела (по очевидным причинам), больше была вовлечена в разговор, во время которого почти забыла о мучавшем меня предстоящем расставании. Мне это нравилось.
Аллена с двух сторон атаковали мама и Леа; хоть папа и пытался ему помочь, но был проигнорирован. Жестокие женщины семьи Куин (как я его понимаю!).
Устав от слишком громких разговоров, я незаметно выскользнула из-за стола под предлогом выйти в туалет. Я вернусь туда только тогда, когда они, наконец, решат какое из маминых блюд самое острое. Для меня все как адское пламя.
Закрыв за собой дверь в ванную, я несколько секунд неподвижно смотрела в зеркало. Мои глаза блестели, а на губах была полуулыбка. Вот еще один момент, который я хочу запомнить. Сохранить в памяти, как книжную закладку, чтобы потом можно было снова извлечь ее на свет и ощутить прежние эмоции.
Раздался стук в дверь. Я с подозрением перевела на нее взгляд.
– Рейвен?
Сама того не ожидая, я моментально кинулась к ручке, чтобы открыть. Аллен оказался ближе, чем я думала. Он оперся на дверной косяк, и когда я распахнула дверь, то оказалась лицом к лицу с парнем.
– Аллен?
Ленивая усмешка расползлась на его губах. Парень затащил меня обратно в ванную.
Мне это нравится и не нравится одновременно. Если то щекочущее чувство внизу живота, которое сейчас я испытываю, называют бабочками, то, кажется, именно это я сейчас и ощущаю. Хотя больше похоже на то, будто я на американских горках: поднялась на самую вершину и вот-вот сигану вниз.
Аллен не стал долго молчать.
– Я разговаривал с Леа. – Хм, теперь мне интересно узнать, о чем именно, ведь своей сестре я многое говорю и многим делюсь. Я молчала, чтобы Аллен закончил свою мысль. – Если честно, то она сама пришла ко мне с разговором. И рассказала о вашем разговоре.
Парень остановился, чтобы я сама поняла, что он имел в виду. И это была, скорее всего, та часть разговора, когда я сказала Леа, что думаю, будто Аллен не относится ко мне так же серьезно, как я к нему. Мои глаза скользили по плитке на стенах.
– Ты уедешь и забудешь меня, как давно прочитанную книгу. Но я понимаю, правда…
Мне было стыдно за то, как звучал мой голос, который противоречил моим словам. Нет, я не понимала. Хотя должна была, ведь это так эгоистично с моей стороны. Я – жуткая эгоистка, думаю только о себе.
– Ты хочешь, чтобы я остался?
– Нет. – Ответ моментально сорвался с моих губ.
Слабая улыбка пробежала по его губам. Он понимает меня. Он знает, что я чувствую.
Стало непередаваемо легко от мысли, что я могу разделить свои тревоги с ним.
Руки парня легли мне на талию, притягивая ближе. Я уткнулась лицом в его плечо, обнимая в ответ. Одно из самых важных событий в моей жизни сейчас происходит в ванной комнате, кто бы мог подумать? Но в данный момент нет места романтичнее.
– Ты будешь мне писать?
– И звонить, – подтвердил Аллен. – И по скайпу тоже. – Его слова звучали уверенно. Я в них верила.
Отстранившись от Аллена на достаточное расстояние, я приподнялась на носочках, чтобы наши глаза были на одном уровне, и поцеловала его.
– Я тебя люблю, – на миг оторвавшись от моих губ, произнес Аллен.
Слышать столь нежные слова из его уст было самым сексуальным из всего моего небольшого опыта в отношениях. А то, что причиной нежности являюсь я, делало меня безмерно счастливой. Да, в моей груди определенно порхали бабочки одновременно с тем, как я летела с американских горок вниз.
Отныне я объявляю эту ванную самым романтичным местом. Нашим с Алленом. Диван в доме Миллеров померк. Определенно.
– Я тебя…
– Эй! – Раздался стук в дверь, беспардонно прервавший меня. Как же вовремя… – Надеюсь, я не порчу какой-нибудь важный момент, но сколько можно сидеть в ванной? Вдвоем.
Голос моей сестры звучал снаружи довольно громко. А я просто напомнила себе, что она моя родная и единственная сестра. Родная и единственная. Нет, ее нельзя убивать. Ведь на кого я тогда буду скидывать вину за свои косяки?
К тому же именно из-за нее мы сейчас и находимся с Алленом в ванной. Мне бы стоило ее поблагодарить.
Аллен смеялся. Я выпуталась из его объятий, открыла дверь и посмотрела на свою сестру.