Он был прав. Мне следовало лучше следить за своим внешним видом.
— С радостью.
Пока Джастин смотрел за Би, я помылась. Решив использовать шанс привести себя в порядок на полную, я надела платье, уложила волосы и подвела глаза. Я словно прихорашивалась к свиданию, и мне было необходимо выкинуть эти мысли из головы.
Я думала, что когда спущусь, то застану Джастина за готовкой, а Би в детском кресле. Но он покачивал ее на руках у окна. Он не заметил, что я наблюдала за ними.
— Я вернулась.
— О, привет. Она не захотела садиться в детское кресло и начала плакать, так что мы решили посмотреть на закат.
У меня сжалось сердце.
— Тебе нужно готовить, да?
— Да, но это не займет много времени.
Когда я забрала у него Би, она к моему удивлению возмущенно расплакалась. Поглаживая ее по спине, я сказала:
— Думаю, она не хочет уходить от тебя.
— Да ну. Это просто твое воображение.
— Правда? Хочешь проверить?
Я снова поднесла к нему Би. Джастин взял ее на руки, и она, конечно, затихла и во все глаза уставилась на него. Яблоко от яблони…
— Мое воображение, да?
Он улыбнулся малышке.
— Не знаю, почему я ей нравлюсь. Я же ничего такого не делал, только держал ее.
— Ребенку только это и нужно.
С немного сконфуженным видом он протянул ее мне.
— Возьми лучше ты.
У меня Би снова захныкала, поэтому я ушла с ней в гостиную, чтобы покормить, пока Джастин готовил ужин.
В дверь постучали.
— Ты кого-то ждешь? — крикнул Джастин с кухни.
— Нет. Откроешь? Я еще кормлю.
Я накинула на плечо плед, закрыв грудь и Би.
Входную дверь мне было не видно, но слышала я все прекрасно.
— Вы кто?
— Роджер. Сосед. А вы?
О черт.
— Джастин. Это мой дом.
— О, точно. Она говорила, что у нее есть сезонный сосед.
— Я могу вам помочь?
— А Амелия дома?
— Да, но она кормит ребенка.
— Я был на пристани, купил ей морепродуктов.
— Амелия! Тут Роджер. Принес тебе какой-то улов! — проорал Джастин.
Потрясающе.
Торопливо застегиваясь, я прокричала:
— Иду! — И выйдя к ним, как можно беззаботнее сказала: — Привет.
— Привет, Амелия. Извини, что помешал.
— Вовсе нет…
— Вообще мы собирались ужинать, — прервал меня Джастин.
Вид у Роджер стал слегка раздраженным.
— Вы надолго приехали, Джастин?
— На столько, на сколько понадобится.
— Амелия говорила, что ваша девушка играет Бродвее.
— Все верно.
— Крутяк.
— Крутяк? Что это еще за словечки?
— Роджер, не обращай на него внимания. Большое тебе спасибо за крабов.
— Крабы… какой интересный выбор, — насмешливо вставил Джастин.
— Ну, я пойду. Приятного ужина.
— Поговорим позже, — улыбнулась я.
— Всего хорошего, Амелия. Приятно было познакомиться, Джастин.
Джастин отсалютовал ему:
— Пока-пока!
Когда Джастин захлопнул за спиной Роджера дверь, я повернулась к нему.
— Ты вел себя как полный придурок.
— Да ладно. Я просто шутил.
— Тебе смешно, но здесь он мой единственный друг, а ты отпугиваешь его. Когда ты вернешься в Нью-Йорк, мне будет нужен хоть кто-то, с кем можно просто поговорить. Здесь довольно-таки одиноко.
— Тебе не нужен этот болван. Зачем он тебе сдался? Ты все равно живешь в Провиденсе.
Я закусила губу.
— Вообще… я собиралась кое о чем поговорить с тобой.
— О чем?
— Я собираюсь… на год взять отпуск. Меня выселили из квартиры, потому что владелец продал здание. Мне больше негде жить в городе, и не думаю, что в конце лета буду готова отдать Би в детский сад. Я хотела спросить, не будешь ли ты против, если я останусь здесь и на зиму.
— Конечно, не буду. Этот дом твой. Можно было даже не спрашивать.
— Хорошо. Теперь, когда я это проговорила, мне стало легче. Спасибо.
— Ужин готов. Положи ее, чтобы ты могла поесть.
Джастин налил нам обоим вина.
— О… Джастин, мне нельзя алкоголь.
— Черт. Я не подумал.
— Ну, говорят, бокал вина выпить можно, но я все равно сомневаюсь.
— Все нормально. Вино не пропадет.
Джастин приготовил рисовую запеканку. Мы съели половину, когда Би захныкала в своем кресле. Я начала подниматься, чтобы взять ее, но Джастин остановил меня.
— Доедай. Я подержу ее.
Он взял ее на руки и принес к столу. Стоило ему обнять ее, она немедленно успокоилась и подняла личико, чтобы смотреть на него. И на сей раз протянула ручку к его небритому подбородку.
— Эй, намекаешь, что мне надо побриться?
Когда я смотрела, как он общается с ней, у меня всегда бежали мурашки.
Амелия, не заходи туда.
Би начала лопотать. Словно пытаясь поговорить с ним.
Джастин притворился, что понимает ее.
— О, правда?
Когда она пустила газы, он даже не дрогнул. Только сказал:
— Ну извините!
Все это было ужасно смешно.
Поев, я взяла Би на руки и пошла на диван кормить ее, а Джастин прибирался на кухне. Подкрепившись, дочка уснула.
Когда Джастин вышел в гостиную, я вспомнила, что он собирался уходить.
— Разве ты не должен был встретиться с Томом?
— Не. Перенес на следующий раз. Завтра вечером я играю. После этого мы, наверное, и сходим выпить.
У него завибрировал телефон, и он ответил:
— Да?
Я не была до конца уверена, с кем он разговаривает, пока он не повернулся ко мне и не сказал:
— Джейд передает привет.
— Ей тоже передавай.
Я улыбнулась, хотя внутри начала ощущать старую знакомую ревность. Может, и хорошо, что она позвонила. Это помогло мне вернуться в реальность.
Затем он ушел в другую комнату, чтобы договорить с ней.
А вернувшись, сказал:
— На выходных я должен уехать в Нью-Йорк.
У меня оборвалось сердце.
— О. Только на одни выходные?
— Может, немного дольше.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Был вечер пятницы, и Джастин уже ушел в «Сэндис». Завтра утром он возвращался в Нью-Йорк. Изначально я сказала ему, что не приду на концерт, но потом задумалась, не изменить ли решение. Кто знает, когда он вернется и вернется ли вообще? В конце концов, он приехал, чтобы побыть в одиночестве, но застал здесь нас с Би, а мы превратили его жизнь в хаос. На его месте я бы не стала возвращаться сюда.
Внезапно я повернулась к Би.
— Хочешь пойти посмотреть, как дядя Джастин поет? Только пообещай быть паинькой.
Я положила дочку в кроватку и быстро разделась, боясь, что если не потороплюсь, то струшу и останусь дома. Я надела красное платье, которое не носила с тех пор, как обнаружила, что беременна, и вставила в лифчик подкладки, чтобы избежать мокрых пятен. Потом завила волосы в мягкие кудри и нанесла макияж. Через несколько минут мы с Би были готовы и сидели в машине.
Меня немного трясло. Я не была в «Сэндис» с прошлого лета. Еще я необъяснимо нервничала из-за того, что Джастин увидит меня среди публики, когда я сказала ему, что не приду.
Он исполнял песню, которую я не знала. Толпа, как всегда, не отрывала от него глаз, а женщины пробирались поближе к сцене, чтобы лучше видеть его красивое лицо. Когда Джастин пел, я всегда становилась ужасно эмоциональной. К счастью, Би сидела в переноске спокойно и позволяла мне наслаждаться каждой секундой пребывания там.
Я пробралась к бару из красного дерева, чтобы поздороваться с барменом Риком, который угостил меня содовой. Расслабившись на табурете, я закрыла глаза и стала наслаждаться голосом Джастина, который запел «Wild horses» Rolling Stones. Эта волшебная песня была словно создана для его голоса. Почувствовав, как глаза защипало от слез, я отругала себя. Почему, слушая, как он поет, я всегда становилась настолько сентиментальной? Мне вечно казалось, будто каждое слово имело потайной смысл и описывало наши с ним отношения.
На середине песни Би, конечно же, начала плакать. Тихая музыка не могла заглушить детский плач, и люди начали оборачиваться на нас и шептаться — видимо, спрашивая, зачем я вообще принесла в такое место ребенка.
У меня вспыхнули щеки. Джастин продолжал безупречно петь, но его взгляд переместился в мою сторону. Наши глаза встретились. Я была в ужасе из-за того, что мы мешали ему исполнять эту чудесную песню. Когда она кончилась, я начала пробираться к комнате для персонала. Но меня остановил его голос.
— Ребенок, плач которого вы все слышали, — для меня особенный. Ее зовут Би. Ее мама Амелия — тоже особенный человек. Она мой давний друг. Вы можете представить, что сегодня Амелия впервые вышла из дома после рождения Би? Амелия не хотела сюда приходить. Она боялась, что на нее будут коситься, если малышка заплачет. Я сказал ей не волноваться, ведь публика здесь добрая и понимающая. Она не поверила мне, но рискнула и все же пришла. Уверяю вас… ей сейчас нелегко. Растить ребенка одной — чертовски трудное дело. Думаю, она заслужила вечер вне дома, согласны?
Последовали громкие аплодисменты, и Джастин жестом позвал меня к себе. Би все еще плакала.
— Дай ее мне… и переноску тоже, — сказал он не в микрофон.
Надев на себя «кенгурушку», он усадил туда Би, и моя девочка — ну разумеется — сразу же замолчала.
Он взял гитару поудобнее и заиграл песню, которая сначала показалась мне колыбельной. Потом я узнала «Dream а Little Dream». Я не могла сдержать улыбки, пока смотрела на него с Би.
Женщины в толпе ахнули. Если раньше они были просто в восторге, то теперь их яйцеклетки буквально пылали. После того, как он закончил петь, грянули самые громкие за все время аплодисменты.
Когда Джастин достал Би из «кенгурушки», ее попка оказалась около микрофона. И на весь ресторан прозвучал усиленный микрофоном оглушительный звук. Я сразу же осознала, что все эти люди стали свидетелями того, как моя дочь испачкала подгузник.
У Джастина началась истерика. Когда он протягивал ее мне, то вслед за ним уже хохотали и все остальные.