– Вы лично, рейхсляйтер? О, конечно! Вам нужна какая-нибудь помощь? Я бы с радостью предоставил вам своих людей.
– Спасибо, но не нужно. Мои подчиненные из АРР уже здесь и полностью готовы действовать.
– Позволительно ли с моей стороны спросить, рейхсляйтер, почему это место так важно, что требует вашего личного внимания?
– Библиотека Спинозы и его работы в целом могут иметь значение для Хохшуле. Его библиотека требует моего личного внимания. Возможно, со временем она будет выставлена в Музее исчезающих народов, открыть который планирует фюрер.
Двумя днями позже в 11 утра Розенберг и его главный помощник, обер-рейхсляйтер Шиммер, прибыли в Рейнсбург в роскошном лимузине «Мерседес», за которым следовал еще один лимузин и небольшой грузовичок, везущий личный состав АРР и пустые ящики. Альфред приказал двум солдатам встать на посту у домика смотрителя, примыкавшего к музею, а еще двум – ожидать президента общества Спинозы, который жил через дом от музея. Дверь оказалась заперта, но на то, чтобы привести смотрителя, Герарда Эдмонда, который отпер замок и открыл дверь, не потребовалось много времени. Альфред шагнул внутрь и через вестибюль прошел прямо к книжным шкафам. Он их помнил не такими: книг там стало намного меньше. Альфред молча пересчитал их. Шестьдесят восемь.
– Где остальные книги? – требовательно спросил Альфред.
Ошеломленный и перепуганный, смотритель пожал плечами.
– Где еще 91 книга? – прорычал Альфред, вытаскивая пистолет.
– Я всего лишь смотритель! Я ничего об этом не знаю!
– А кто знает?
В эту минуту вошли его подчиненные с Иоганнесом Дидериком Беренсом де Хааном, престарелым президентом общества Спинозы – исполненным достоинства, хорошо одетым стариком с белой бородкой и в очках в стальной оправе. Альфред повернулся к нему, тыча пистолетом в полупустые шкафы:
– Мы пришли за библиотекой, чтобы перевезти ее в безопасное место. Где еще 91 книга? Вы что, за дураков нас держите?
Беренс де Хаан потрясенно посмотрел на него, но ничего не ответил.
Альфред забегал по комнате.
– Кстати, герр президент, где стихотворение Эйнштейна, которое раньше висело вот здесь? – Альфред постучал стволом по стене.
Но тут уж Беренс де Хаан, казалось, был искренне озадачен. Он покачал головой и промямлил:
– Я ничего об этом не знаю. Я никогда в жизни не видел, чтобы здесь висело какое-то стихотворение.
– Сколько времени вы занимаете свой пост?
– Пятнадцать лет.
– А этот сторож, это жирное растрепанное позорище, что работало здесь в двадцатых годах? Вел себя так, будто он здесь хозяин. Где он?
– Вы, вероятно, имеете в виду Авраама. Он давно умер.
– Счастливчик! Какая жалость! Я так жаждал снова с ним повидаться! У вас есть семья, герр президент общества Спинозы?
Тот кивнул.
– В таком случае, у вас есть два варианта выбора. Либо вы ведете нас к книгам – и сразу после этого возвращаетесь к своим родным в теплую уютную кухоньку. Или ничего нам не говорите – и тогда долго-долго их не увидите. Мы отыщем эти книги, уверяю вас, даже если бы нам пришлось разобрать этот музей на щепки и не оставить от него ничего, кроме груды дерева и камней. И мы начнем прямо сейчас!
Беренс де Хаан не издал ни звука.
– А потом проделаем то же самое с соседним домом. А следующим будет ваш. Мы найдем книги – не сомневайтесь!
Беренс де Хаан с минуту раздумывал, а потом неожиданно развернулся к Эдмонду и велел:
– Отведи их к книгам.
– Я требую и стихотворение тоже, – добавил Альфред.
– Нет у нас никакого стихотворения! – огрызнулся в ответ де Хаан.
Смотритель привел их в соседний дом, где в потайном чулане в кладовке под парусиной, заставленные сверху глиняными горшками и банками с домашними заготовками, лежали сваленные грудой книги.
Солдаты деловито упаковали библиотеку и все прочие ценные предметы – портреты и бюст Спинозы, пейзаж XVII века, маленький столик для чтения – в деревянные ящики и отнесли их в грузовик. Через два часа мародеры и сокровища были на пути в Амстердам.
– Я принимал участие во многих таких операциях, рейхсляйтер Розенберг, – заговорил Шиммер на обратном пути, – но ни одна из них не была проведена так эффективно! Это большая честь – видеть вас в действии. Откуда вы знали, что там не все книги?
– Я многое знаю об этой библиотеке. Она будет бесценным вкладом для Хохшуле. Она поможет нам в разрешении проблемы Спинозы.
– А что это за проблема Спинозы?
– Это слишком сложный вопрос, чтобы сейчас подробно его обсуждать. Скажем так, это – главная еврейская мистификация в философии, которая продолжается уже несколько столетий. Я намерен лично заняться ею. Отправьте книги непосредственно в берлинское отделение АРР.
– И еще на меня произвело впечатление то, как вы обошлись с этим стариком. Хладнокровно. Действенно. Он так легко сломался!
Альфред постучал себя по лбу:
– Демонстрируйте свою силу. Демонстрируйте превосходство своего знания и решимость. Они претендуют на величие мысли, но трясутся, представив свой дом в виде груды щебня. Как только я упомянул, что теплой кухоньки больше не будет, игра была сыграна. Именно поэтому мы с легкостью возьмем власть во всей Европе.
– А что там с этим стихотворением?
– Оно значительно менее ценно, чем книги. Было ясно, что он говорит правду: никто, выдав эту бесценную библиотеку, не стал бы подвергать себя опасности из-за нескольких строчек дрянных стишков, нацарапанных на клочке бумаги. Скорее всего, оно не принадлежало музею, а было повешено лично сторожем.
Два голландца в унынии сидели на кухне смотрителя. Беренс де Хаан застонал и взялся за голову.
– Мы предали оказанное нам доверие! Мы ведь должны были сохранить книги.
– У вас не было выбора, – проговорил Эдмонд. – Сначала они снесли бы музей, потом этот дом – и нашли бы не только книги, но и ее тоже.
Беренс де Хаан продолжал стонать.
– А что сделал бы на нашем месте Спиноза, как вы думете? – спросил смотритель.
– Я могу представить только, что он выбрал бы доброе дело. Если выбор стоит между спасением ценных вещей и спасением человеческой жизни, мы должны спасать человеческую жизнь.
– Да, я согласен. Что ж, они ушли. Сказать ей, что все закончилось?
Беренс де Хаан кивнул, и Эдмон поднялся по лестнице, взял длинный шест и трижды стукнул в потолок в углу спальни. Через пару минут люк открылся, и из него спустилась перепуганная еврейка средних лет, Сельма де Врис-Коген.
– Сельма, – проговорил Эдмон, – успокойся. Они ушли. Они забрали все ценное и теперь примутся грабить остальную страну.
– Зачем они сюда приходили? Что им было надо? – спросила Сельма.
– Полная библиотека Спинозы. Представления не имею, почему это было для них так важно. Загадка какая-то! Они с легкостью могли забрать одного Рембрандта из Рейксмузеума в Амстердаме, где его картин десятки, и он бы стоил гораздо больше, чем все эти книги, вместе взятые. Но у меня есть для тебя сюрприз. Одну они таки упустили. Там была одна книга Спинозы в голландском переводе, под названием «Этика», которую я спрятал отдельно, в собственном доме. Они не знали о ней, и я принесу ее тебе завтра. Тебе может быть интересно прочесть ее – это главная его книга.
– В голландском переводе? Я всегда думала, что он и был голландцем.
– Так и есть, но в те дни ученые писали на латыни.
– А теперь я в безопасности? – спросила Сельма, которую все еще била дрожь. – И безопасно ли привести сюда мою мать? А вам самим ничего не угрожает?
– Никто не может быть в безопасности, пока эти звери рыщут на свободе, но ты находишься в самом безопасном городке во всей Голландии. Они опечатали музейные двери и окна, они распустили Ассоциацию Спинозы, и германское правительство объявило этот дом своей собственностью. Однако я очень сомневаюсь, что они когда-нибудь вернутся в этот пустой музей. Здесь не осталось ничего важного. И все же, чтобы полностью избежать риска, я бы переселил тебя на месяц в другое место. Несколько семей в Рейнсбурге уже вызвались прятать тебя. У тебя много друзей в Рейнсбурге. А пока нужно установить туалет в твоей комнате, ведь в следующем месяце приедет твоя мать…
Когда книги прибыли в Берлин, Альфред отдал приказ подчиненным немедленно доставить их в свой домашний кабинет. На следующее утро он взял с собой кофе, сел в кабинете и принялся разглядывать тома, пока просто наслаждаясь присутствием и запахом этих драгоценных трудов – книг, которые Спиноза держал в руках. Несколько часов он любовно оглаживал корешки и просматривал названия. Некоторые авторы были ему знакомы – Вергилий, Гомер, Овидий, Цезарь, Аристотель, Тацит, Петрарка, Плиний, Цицерон, Ливий, Гораций, Эпиктет, Сенека и пятитомное собрание сочинений Макиавелли. О, если бы я только пошел в гимназию! – закралась в его голову жалостливая мысль. – Я мог бы прочесть их! Незнание латыни и греческого – трагедия моей жизни… И тут, как громом пораженный, он понял, что здесь не было ни единой книги, которую он мог бы прочесть: ни одной на русском или немецком! Правда, там была работа Декарта «Discours de la méthode»[118], но и его французский был лишь в зачаточном состоянии.
Бо́льшая часть книг была ему совершенно незнакома: огромное количество текстов на иврите, вероятно – Ветхий Завет и библейские комментарии; а о многих авторах он никогда не слышал, как например, о Низолусе, Йозефусе, Пагнинусе. Некоторые, судя по иллюстрациям, были трудами по оптике (Гюйгенс, Лонгомонтанус), другие – по анатомии (Риолан) или математике. Альфред ожидал, что сможет найти намеки на источники Спинозы по пометкам в книгах или маргиналиям[119] – и провел остаток дня, переворачивая страницу за страницей в каждой книге. Но напрасно – там не было ничего, ни единого следа Спинозы. К полудню грубая реальность предстала перед ним во всей красе: ему недоставало знаний, чтобы узнать что-нибудь о Спинозе из его библиотеки. Очевидно, следующий шаг – искать консультации у ученых.