– Еще тысяча. И ты получишь свои портреты.
– Сроки?
– В течение недели после дня скачек. А сейчас уходи, мне несут мою камбалу!
Возможно, кто-нибудь удивился бы, почему я прошу написать портреты девушек не кого-то из прославленных живописцев Лютеции и не официального королевского портретиста, а мало кому известного гнома.
Беда художника Фенгари Гарланкера была в том, что его портрет показывал истинное лицо модели… Нет, даже не в этом дело! Любой хороший рисовальщик изображает модель настолько правдиво, насколько он ее видит. А вот если смотреть на работу Фенгари, сразу становился понятен характер человека, его душа.
Нет, непонятно объясняю, нужно на примере.
Когда гном только начал писать, обосновавшись в своей мастерской на шестом этаже, я вела расследование серьезного дела о магическом воздействии и крупном мошенничестве. Дело подошло к финалу, почти все доказательства вины мэтра А. были собраны, и вдруг по данным последней из экспертиз становится понятно, что виновен вовсе не А., а Б.
Тут я с некоторым ужасом поняла, что все улики равно приложимы к обоим магам и именно я могу ошибиться, решая судьбу разумного.
Ментальным даром я тогда не обладала, в Галлии вообще не было в то время ни одного стоящего менталиста. Вызвали из Нового Света, но время уходило, как песок сквозь пальцы.
В тот раз Фенгари сидел возле фонтана на площади Данкур и рисовал портреты всем желающим. Поскольку таких же художников, предлагавших свои услуги за сравнительно небольшие деньги, было немало, очередь к нему не стояла. Я заглянула через плечо рисующему просто из любопытства, все же гном… И удивилась. Он занимался портретом молоденькой блондинки, судя по всему, продавщицы из соседнего магазина. Девушка была не слишком хороша собой, а вот на портрете выходила такая красота, что я поморщилась – нельзя же так льстить модели. Потом взглянула на нее еще раз и поняла: гном рисует душу, светящуюся в глазах, улыбку, скрытую в душе, и свет, сияющий в улыбке.
Вот так мы и познакомились.
Заказов у Фенгари было немного, и он по моей просьбе изобразил обоих подозреваемых. Взглянув на портреты, мы с моим тогдашним помощником сразу поняли, что нужно искать дополнительные доказательства, свидетелей, что угодно, потому что преступником был мэтр А., а своего коллегу он просто умело подставил.
Нашли, конечно. Менталист прибыл, подтвердил нашу правоту, да и А. сознался. Но благодаря ему у меня осталось вот такое необычное знакомство.
Кстати, и по сей день Гарланкер заказами не обременен. Мало кто обладает столь прекрасной душой, чтобы на портрете его работы быть лучше, чем в реальности. А уж нам ли не знать, какие жабы получаются иной раз из признанных красавиц…
Глава 5
Довиль встретил нас штормом: свинцово-серые волны с шипением выбрасывали на берег белую пену, низкие тучи цеплялись за причальную мачту для дирижаблей, норд-вест рвал канаты.
– Надо полагать, все рейсы отменены до окончания шторма? – спросила Валери, пытаясь перекричать ветер.
– Наверное, – пожала плечами я. – Большая удача, что сюда, в Довиль, есть стационарный переход. Я бывала здесь, но очень давно, сама построить портал не решилась бы. Вот тьма!..
Резкий порыв ветра вырвал из моей руки листок с адресом очередной девушки, но Анри в прыжке поймал беглеца.
– Итак, нас ждут окрестности Онфлера! – сказал он, возвращая мне бумагу. – Пойдем потрошить местного мэра?
– Между прочим, предлагаю обсудить причину нашего появления в поместье… Как там оно называется? Заранее, а не на пороге, – с ехидством сказала Валери. – Госпожа профессор?
– Хорошая мысль! Вон там кафе, сядем, и я выслушаю ваши предложения за чашкой кофе.
– Наши предложения?
– Именно!
К кофе я заказала один из местных деликатесов – обжаренный камамбер с джемом из яблок с кальвадосом. Валери соблазнилась мирлитонами, корзиночками из слоеного теста с миндальной начинкой, а ее друг предпочел яблочный пирог.
– Итак, – сказала я, отодвигая тарелку. – Ваши предложения?
– Если я правильно помню, девушка, к которой мы должны попасть, художница? – спросил Анри.
– Да.
– Может быть, в качестве покупателей ее работ?
– Не пойдет, – тут же отвергла идею Валери. – Мы не знаем, выставлялась ли она когда-нибудь… Не знаем ведь? – Я помотала головой. – Ну вот. Где бы мы могли услышать о работах никому не известной рисовальщицы, да еще и возбудиться настолько, чтобы прискакать в Довиль?
– Ну, например, по рекомендации ее педагога по классу живописи.
– Не пойдет. В досье указано имя учителя, но нет информации ни об их взаимоотношения, ни о том, где он сейчас. А вдруг умер или уехал в Новый Свет?
– Странное какое-то у нас досье, госпожа профессор, – пробурчал Анри себе под нос с точно рассчитанной громкостью: тихо, но так, чтобы я услышала.
– А давайте глянем по карте, где находится поместье? – предложила Валери. – Как удачно в прошлый раз с монастырем получилось, вдруг и здесь что-то подобное есть?
– Ну не буду же я за столиком в кафе разворачивать объемную карту! Предлагаю другой вариант…
– Какой? – Две пары глаз, голубые и темно-карие, уставились на меня в ожидании кроликов, которых я буду вытаскивать из рукава.
– Возьмем комнаты в какой-нибудь здешней гостинице, потратим сегодняшний день на изучение подходов, составим план, а уже завтра с утра отправимся… э-э-э… в гости.
Я помахала рукой хозяину заведения, отиравшемуся возле стойки в ожидании новых заказов. Толстяк неспешно подошел и поклонился.
– Что угодно господам? Камамбер понравился?
– Выше всяких похвал, – честно сказала я. – Посоветуйте нам, где можно остановиться на одну ночь? Выяснилось, что наши дела требуют задержаться в городе.
– Так что же. – Он разгладил белоснежную салфетку и положил ее на край стола. – Можно и у меня тут, на втором этаже есть комнаты. Не обессудьте, ванная только одна в конце коридора, а умывальник в каждой спальне. Хотя…
– Что?
– Небось не по статусу вам так-то, в трактире жить, надо в «Ройял отель» селиться…
– Если бы я хотела жить в отеле, я бы туда и пошла, – с некоторой резкостью ответила я. – Сколько?
– Десять дукатов за три комнаты, завтрак подам.
Выложив на стол десять монет, я встала и попросила:
– Проводите нас.
Комнаты оказались небольшими, но очень чистыми и какими-то домашними. Из окон моей видно было море – сине-серая вода, сливающаяся с серо-синими тучами, белые барашки на волнах, белые скалы слева, там, где Довиль заканчивался. Стола не было, только кровать, шкаф, два стула и обещанный умывальник, поэтому я бросила сумку на стул и щелчком пальцев развернула карту на чистом ярко-желтом покрывале. Итак, нам нужно найти поместье Ролон-ан-Ож и понять, на какой козе подъехать к его владельцам.
– Да, войдите, – откликнулась я на стук в дверь.
– Госпожа профессор, у меня информация! – воскликнула Валери, не успев войти.
– Рассказывай. – Я вспомнила, как ловко подслушали нас в шато Сарсена, и поставила полог от прослушивания.
Сумка отправилась в шкаф, я заняла один стул, девушка второй, а Анри уселся на пол.
– Служанка, которая провожала меня в комнату, спросила, не на бал ли мы приехали? А что, говорю, какая разница? Она отвечает – у вас багажа мало, а на бал надо маскарадный костюм. Так если вы хотите, мол, у ее тетушки ателье, и есть готовые домино, маски и все такое.
– Хм… Бал, надо полагать, в мэрии?
– Именно! И туда приглашены, естественно, все окрестные дворяне.
– Неплохо! Ты молодец, девочка. Тогда так: я отправляюсь к мэру и выясняю подробности, а вы вдвоем идете в лавочку и берете напрокат костюмы. Мне довольно будет домино и маски, а для себя уж решите сами.
Да, как я и ожидала, доставленный мне черный плащ с капюшоном, пусть и на белой подкладке, был скромнейшим из маскарадных костюмов. На гладком полу бального шатра, сооруженного на центральной площадке местного ипподрома, скользили в танце, прогуливались со знакомыми и искали новых встреч монахи и рыцари, пираты и коломбины, нимфы и одалиски. Заметила я в толпе и пару чудаков, наряженных Кернунносом, и в который раз поразилась, как они ухитряются с такими развесистыми рогами не то что танцевать, а вообще передвигаться!
Я стояла с бокалом местного сидра «Le Lieu Cheri» и осматривала зал, тем же самым занимались мои студенты с той лишь разницей, что я занимала стратегическую позицию недалеко от кресла мэра, а Анри и его невеста кружились в вальсе. Аурограмма интересующей нас девушки прилагалась к досье, так что узнать ее не представляло сложности… не представляло бы, если бы она была в зале. Взглянув на часы, я поняла, что с открытия бала прошло два часа. Если бы представители семьи Ролон собирались появиться на маскараде, они бы это уже сделали. Легкой дорогой пройти не удалось, придется двигаться по сложному пути…
В этот момент за спиной мэра возник его секретарь, склонился к начальственному уху и что-то зашептал. Господин Боклер замер, затем медленно снял маску и повел глазами по залу. Увидев меня, мгновение смотрел остановившимся взглядом, потом что-то сказал секретарю.
«Кажется, эта птичка прилетела по мою душу!» – подумала я. И точно, подтянутый молодой человек подошел ко мне и прошептал на ухо:
– Господин мэр очень просит вас о незамедлительной конфиденциальной беседе!
Поставив бокал на услужливо протянутый лакеем поднос, я спросила:
– Куда?
– Вон в ту арку, прошу вас!
Шторм закончился, разогнав тучи, было свежо и пахло морем, а в небе висели такие крупные звезды, что, казалось, их можно собрать в горсть, словно землянику.
– Завтра будет солнце, – негромко сказал мужчина у меня за спиной.
– Вам виднее, – ответила я, не поворачиваясь. – Господин Боклер, видимо, придется мне попросить на время ваш экипаж, чтобы отправиться в Ролон-ан-Ож, никто из семейства на танцах не появился.