– Экипаж, стражников, любые необходимые ресурсы, – ответил мэр. – Они не приехали по объективным причинам, в поместье произошло убийство… и я прошу вашей помощи.
– А что, в городской страже нет следователя?
– Есть. Но, во-первых, он работает всего лишь второй год, а в нашем городе очень спокойная жизнь, мальчику просто не доводилось расследовать столь серьезные преступления. А во-вторых, по словам моего секретаря Ожьена, убийство носит магический характер… Да и, в конце концов, вы же все равно хотели познакомиться с семьей Ролон, вот и повод!
– А еще есть и третий пункт в вашем перечне. Не так ли?
– Не стану спорить, есть, – кивнул Боклер. – Через месяц с небольшим здесь соберется весь цвет галльской аристократии во главе с его величеством. Сами понимаете, эту пахучую субстанцию мне нужно закопать как можно глубже и как можно быстрее, уже на следующей неделе сюда потянутся с проверками всяческие службы безопасности.
– Хорошо. – Я повернулась наконец лицом к мэру. – Через сорок минут возле кафе «Клубок и кошка». Экипаж и водитель. Ну, может быть, было бы неплохо, если бы с нами туда подъехал ваш секретарь, чтобы по дороге ввести в курс дела, а на месте пояснить присутствующим, кто мы такие.
– Возможно, что-то еще? Стража, оборудование, эксперт?
– Как я понимаю, маг-медик туда уже отправился? Ну вот, а остальное у меня с собой.
Довиль – город маленький. За пять минут мы дошли от бального шатра на ипподроме до своих комнат на втором этаже «Клубка и кошки», еще десять понадобилось, чтобы переодеться в обычные штаны и рубашки. Когда студенты постучали в мою дверь, я задумчиво рассматривала раскрытый чемоданчик с реактивами.
– Валери, взгляни-ка, чего здесь не хватает?
Девушка осмотрела ряды склянок, вытащила пару и оценила количество препарата, потом открыла отделение с инструментами и подвергла его столь же придирчивому изучению.
– Для предварительного осмотра, на мой взгляд, все есть, госпожа профессор, а если по горячим следам раскрыть не удастся, тогда нужны будут, скорее, не реактивы, а амулеты. Мы ж еще не знаем, что там произошло.
– Истинная правда, – согласилась я и закрыла крышку чемоданчика. – Вот сейчас и узнаем, до Ролон-ан-Ожа не больше пятнадцати километров.
Оказывается, дорожка на воде может быть не только лунной. После шторма поверхность океана была гладкой, словно зеркало, и от крупной голубоватой звезды, висевшей невысоко над горизонтом, вела к берегу неширокая светящаяся полоска. Дорога вдоль океана, по которой мы ехали, была ровной, и экипаж двигался гладко и тихо.
Господин Ожьен, секретарь мэра, откашлялся и сказал:
– Госпожа Редфилд, ехать осталось минут десять. Вы хотели узнать предысторию?
– Да-да, прошу вас, рассказывайте! – Я повернулась к мужчине и ободряюще улыбнулась.
Он слегка побледнел и сглотнул; студенты, размещенные на откидных сиденьях к нам лицом, тихонько хрюкнули.
– Да, так вот… Старая Мадам связалась с господином Боклером около семи вечера и сказала, что в поместье произошло несчастье и нужно срочно прислать мага-медика. Что именно произошло, она не сказала. – Голос мужчины слегка окреп, он снова покашлял и продолжил: – Доктор Жонкер отправился практически сразу, а еще через полчаса связался уже со мной и сообщил, что в розовом саду найдено тело мэтра Кальста, причина смерти – полное магическое истощение. Мы… э-э-э… господин Боклер хотел вызвать капитана Тревели, главу городской стражи, но я… это… подумал, что магическое истощение… и вы тут… – Он окончательно запутался в словах и умолк.
Юные негодяи на откидных сиденьях снова попытались хихикнуть.
– Очень хорошо, господин Ожьен, – мягко сказала я. – А почему эта, как вы сказали, Старая Мадам, обнаружив в собственном цветнике труп, не вызвала стражу, а побеспокоила мэра?
– Да что вы, госпожа Редфилд! – вытаращился на меня секретарь. – Да кто ж с ней спорить будет? Только самоубийца!
– Понятно. А имя у нее есть?
– Мадам Клодия Ролон де Касси. Вдова господина стряпчего.
– Замечательно. Поехали дальше. Кто такой мэтр Кальст и как он оказался в Ролон-ан-Оже? – Я почти мурлыкала, но, видимо, у бедняги Ожьена была аллергия на кошек, теперь он мучительно покраснел и закашлялся.
Столь расточительная трата времени меня стала раздражать, и я тихо произнесла заклинание абсолютного спокойствия, подставив в формулу срок пятнадцать минут. Думаю, этого хватит нервному молодому человеку, чтобы внятно изложить все до конца.
Магия помогла, Ожьен застыл и, глядя прямо перед собой, продолжил рассказ:
– Мэтр Кальст – консультант в области произведений искусства, признанный эксперт, искусствовед и немного антиквар. Его приглашают, когда нужно оценить наследство или, например, решить, стоит ли покупать какую-то работу для коллекции. Ну и в качестве посредника при сделках он часто выступает.
– Признанный эксперт… А скажите, дорогой мой, что о нем говорят, когда его нет?
– Да по большей части ничего хорошего! – храбро ответил успокоившийся секретарь. – И завысить оценку может, и занизить, смотря, кто ему платит. Пару раз подозревали, что он признавал подлинниками качественные подделки.
– И наоборот бывало? – спросила я с интересом.
– И наоборот, – подтвердил Ожьен. – Да вот хотя бы… О, мы уже подъезжаем!
– Ладно, насчет наоборот мы поговорим позже, – пообещала я. – Что мне нужно знать при разговоре с мадам?
– Единственный человек, которого она любит, – ее правнучка Лилиана. За нее Старая Мадам убьет не задумываясь, перешагнет через труп и пойдет дальше.
– Хорошо, Ожьен. Спасибо.
Фонари экипажа осветили старые каменные столбы ворот и настежь распахнутые кованые створки, мужчину в зеленой охотничьей куртке справа у дороги, уходящей вглубь парка.
Водитель лихо подкатил к парадному входу и с шиком остановился.
Два красиво изогнутых крыла каменной лестницы, освещенной магическими фонарями, вели к площадке, на которой стояла хрупкая женская фигурка в черном платье и вдовьих кружевах на высокой седой прическе. Я вышла из экипажа, остановилась и осмотрелась.
Дом впечатлял.
Сложенный из белого камня, двумя симметричными крыльями он как бы обнимал главный вход с изогнутой лестницей. Фасад, отделанный рустом, казался одновременно и нарядным, и строгим, высокие арки окон первого этажа дополняли маскароны на замковых камнях. Я одобрительно хмыкнула, обнаружив, что изображения не повторялись, и более того, кажется, жили своей собственной жизнью, гримасничали и подмигивали.
– Анри, – спросила я негромко. – Взгляни на рожи над окнами, что ты видишь?
– Это система защиты, – откликнулся он через мгновение. – И нехилая! Маскароны держат… ну то есть являются узлами серьезной сети, так просто в дом не войдешь.
– Любопытно будет посмотреть, есть ли защита над садом, – сказала я и пошла наконец к крыльцу.
Фигура в черном не шевелилась все это время, так что непочтительная Валери пробормотала:
– Интересно, она настоящая или чучело?
– Так двигалась же, – удивился Анри.
– Может, чучело механическое!
– Кто заткнется вторым, будет молчать до завтра! – пригрозила я.
Ростом Старая Мадам оказалась мне едва лишь по плечо. Лицо ее, сморщенное, словно печеное яблоко, неподвижно желтело среди роскошных черных кружев, но темные глаза горели яростным огнем.
– Добрый вечер! – поздоровалась я.
За моей спиной нестройным эхом откликнулись студенты.
– Госпожа Ролон де Касси, разрешите представить вам коммандера Редфилд из Службы магической безопасности и ее помощников, – проговорил подошедший следом секретарь мэра.
Старуха помолчала, потом сухие губы разжались и вытолкнули несколько слов:
– Коммандер? Ну-ну, посмотрим, будет ли толк. Входите.
Она развернулась и медленными ровными шагами, будто и в самом деле механическая кукла, пошла к дверям. Ожьен успел подбежать и распахнуть перед ней дверь, склонившись в поклоне.
Мы вошли в большой холл, выглядевший как парадный зал дворца из сказки о Сандрильоне. Гобелены со сценами охоты чередовались с батальными полотнами, справа и слева под высоким балочным сводом свисали вниз потемневшие от времени ветхие знамена. Далеко впереди большое круглое окно, традиционно изображавшее розу, радовало глаз витражом с изображением белой совы на дубовой ветви.
Не знаю, был ли тому виной последний луч солнца, осветивший витраж, или некие шалости с магией, но мне показалось, что птица пошевелилась и глаза ее сверкнули золотом.
Судя по сдавленному оханью за моим левым плечом, Валери видела то же самое и сдержаться не смогла.
Повинуясь жесту хозяйки, мы расположились в креслах у пылающего камина, впрочем, его гигантская пасть не могла преодолеть ледяной холод, исходящий от Старой Мадам. Усевшись, я с интересом включила магическое зрение и взглянула на ее ауру, пронизанную холодными серебряными и сизыми прожилками. Ну вот теперь кое-что понятно… Маг льда, когда-то сильный, но с годами потерявший почти весь резерв. Такое бывает, если не практиковать, задавливать магические способности в себе. Да-да, известный всем и каждому закон Дюпро – Лаваля, или закон работающего мага. Пока маг развивает свой талант, учится сам и учит других, идет вперед и работает над собой, он практически не стареет и не умирает. Как только останавливается, устраивается поудобнее в мягком кресле, перестает расти – годы его жизни можно исчислить по пальцам одной руки.
Но морозить визитеров у нее пока получается неплохо…
– Итак, – произнесла я, прерывая молчание, – прошу вас рассказать мне, что произошло.
– Фаллен! – негромко позвала старуха, и из боковой двери появился дворецкий – высокий, худой и бледный, словно в жизни солнца не видел. – Расскажите коммандеру Редфилд о мэтре Кальсте.
– Все рассказать, мадам?
– Все.
– Хорошо! – Дворецкий повернулся ко мне и монотонным голосом начал говорить.
Итак, мэтр Кальст, к которому можно было бы смело приложить определение «пресловутый», приехал в Ролон-ан-Ож вчера утром и сообщил, что пригласила его госпожа Лилиана. Девушка желала оценить свои работы и получить, как она сказала, беспристрастное мнение о том, стоит ли устраивать персональную выставку в Довиле во время королевских скачек.