Проблема выбора — страница 26 из 40

з списка стала королевой?

Глава 7

Девушка раздавила о камень окурок тоненькой анатолийской папиросы и забросила его в кусты, потом потерла ладонями лицо:

– Матушку раздражает все, что я делаю. Веду дела поместья или бездельничаю, встречаюсь с подругами или сижу дома, пахнет от меня табаком или лучшими духами – все служит поводом для раздражения.

– Почему? – спросила я, в свою очередь выбивая давно погасшую трубку.

Адалаис д’Альбон пожала плечами.

– Не знаю. Но так было всегда, с самого раннего детства. Наверное, родители ждали, что вторым родится сын, наследник, а появилась опять девочка. Впрочем, когда появился Аудрик, стало только хуже. Амандина – старшая, умница-красавица, вышла замуж за князя из царства Русь и беспокоит их в лучшем случае раз в году. Аудрик – долгожданный наследник. Ну а я мало того что средняя по всем параметрам, так еще и болтаюсь перед глазами постоянно. Дар слабый, красоты особой нет… В общем, я пыталась доказать матушке, что тоже чего-то стою, потом поняла, что это бессмысленно. Даже если бы завтра я стала королевой Галлии, любить меня не будут. Ну и… забила на это все.

Выговорившись, она отвернулась к кусту роз и стала обрывать увядшие цветы.

Утешать девушку я не стала. Во-первых, ни к чему ей знать, что у нее есть примерно один шанс из восьми к тому, чтобы стать именно королевой. Во-вторых, дар у нее был, и очень интересный, просто совершенно неразвитый. Можно было бы назвать его, как в старинных книгах, «вуаль спокойствия» или еще как-то так, но, если говорить попросту, девушка умела при необходимости успокаивать нервы любому разумному, причем ее воздействие способно было прекратить эпилептический приступ и остановить самую сильную истерику. И наконец, в-третьих, со своими чудовищами каждый должен научиться справляться сам. Адалаис уже почти научилась, я же постараюсь ей в этом мягко помочь.

Чудовище в доме д’Альбонов было, звалось оно дама Агата и приходилось интересующей меня девице тетушкой, старшей сестрой ее матери Агнессы. Указанная дама замуж никогда не выходила и свое собственное, так сказать, гнездо не вила, но точно знала, как следует вести дом, воспитывать детей и держать в повиновении слуг. Полагаю, именно по этой причине в шато д’Альбон и городском доме семьи в Авиньоне было явно недостаточно горничных и лакеев, отсутствовал такой важный персонаж, как дворецкий, да и садом заниматься было некому.

Кстати, именно из-за некой семейной традиции, уверена, придуманной дамой Агатой, троим детям четы д’Альбон были даны имена, начинающиеся на «А».


Моя собеседница была шестой в списке и последней, кто жил с родителями в семейном поместье. Слава Великой Матери, оставшиеся четыре девицы находились в Лютеции, и изучать их я могла, отсыпаясь в собственной спальне и завтракая несравненными булочками моей кухарки.

Находилось поместье в Провенсе, на правом берегу Роны, и главной основой благополучия семьи были виноградники. В число их владений входил, помимо всего прочего, Domaine de la Genestiere, производитель вина тавель, справедливо называемого «королем розовых вин». Вдоль течения реки на тонких речных песках лежали террасы, образованные обкатанной галькой и тонким суглинком, дальше же начинались известняки, и на них – бесконечные ряды лоз.

– Удивительный пейзаж, – мечтательно сказал Анри, глядя через окно экипажа на листья, порозовевшие в закатных лучах. – Если бы я не был магом, провел бы всю жизнь на виноградниках, вот уж благодарное дело!

– Только для тех, кто этому всю жизнь отдает, – покачала головой Валери. – Тут не забежишь на минуточку…

Несколько позже мы выяснили, что шевалье д’Альбон, отец интересующей нас девушки, именно так и поступил: оставив жене и ее сестрице усадьбу и сад, он уже лет пятнадцать как перебрался в небольшой домик на виноградниках, и семейство навещал четыре раза в году, в дни рождения супруги и детей. Поводом для приезда в это поместье мы выбрали прошедший недавно слух об очередной магической статуе, найденной на здешних полях, лесной кошке из черной бронзы. Желтая пресса весьма активно муссировала истории о трех, пяти, тридцати крестьянах, загрызенных этой кошкой, о том, что наутро работники музея в Авиньоне находили на ее клыках кровь… ну, в общем, обычные страшилки, которым вряд ли верил кто-то из читателей. Однако поводом для визита это отлично могло послужить.


Я уверена была, что мэр Авиньона выполнил мою просьбу и предупредил господ д’Альбон, что им следует ожидать прибытия столичной комиссии по магической безопасности. Но на верхней ступеньке главного дома стояла только одна женская фигура, и это явно не была невысокая пухленькая Агнесса, благо портрет матери возможной невесты у нас в досье имелся.

Сухопарая, долговязая и какая-то нескладная, в странной кружевной накидке на седеющих волосах, с желтоватой кожей и светлыми глазами, женщина была настолько неприветлива, что это граничило с грубостью.

– Что вам угодно? – произнесла она с высоты верхней ступеньки.

– Коммандер Службы магической безопасности королевства Лавиния Редфилд, – сухо представилась я, выйдя из экипажа. – Полагаю, вы местная экономка? Тогда пригласите хозяев и распорядитесь, чтобы нам приготовили комнаты.

– Сожалею, но у нас не гостиница, и мы не принимаем на постой путешественников.

Оторвавшись от осмотра фасада здания, я повернулась к этой особе.

– Не помню, чтобы я вас о чем бы то ни было спрашивала. Идите и выполняйте, я желаю говорить с вашими хозяевами.

Дама Агата, а это была именно она, сама загнала себя в ловушку: если бы она с ходу представилась, у меня не было бы возможности делать вид, что я говорю с экономкой или горничной. Конечно, это не повлияло бы на результат беседы, но вот тональность была бы иной.

Следующее возражение негостеприимной дамы показалось мне лишним. Активировав левитацию, я взлетела на верхнюю ступеньку и, щелкнув пальцами, развернула перед ее глазами королевский приказ о полном содействии и прочем.

– Надеюсь, теперь вопросов не будет? Виконт де Буа-Траси, мадемуазель Дюнуа, прошу за мной!

Скрипнув зубами (честное слово, я это услышала!), дама Агата развернулась и прошла впереди меня в холл дома. Здесь она позвонила в колокольчик, после чего прилетела несколько встрепанная горничная, которой и было приказано отвести нас в гостевые комнаты.

Единственное, на чем удалось даме отвести душу – это сунуть нас с Валери в одну спальню, поскольку дом и в самом деле был не так уж велик.

– Я не поняла, это что, гипотетическая теща его величества? – спросила девушка, ставя щит от подслушивания на эту самую спальню. – Тогда его надо хотя бы предупредить, что ли…

– Дама Агата – сестра этой самой гипотетической тещи. Но, как ты понимаешь, система отсекания таких родственников давно отработана, вряд ли ей удастся увидеть короля больше одного раза в жизни, – ответила я, доставая из пространственного кармана несколько вырезок со статьями о той самой страшной бронзовой фигуре. – Между прочим, в музей мне придется съездить. Смех смехом, но именно здесь неподалеку когда-то была найдена Венера Илльская, ты же помнишь, чем кончилась эта история?

Жутковатую новеллу студенты, конечно, не помнили, и я поставила себе в уме пометку по возвращении в Лютецию найти томик Мериме и заставить обоих прочитать.

– А мы? – жалобно построил бровки домиком Анри.

– А вы традиционно будете делать вид, что изучаете место находки, а на самом деле знакомиться с девушкой Адалаис.

– Что?

– Зовут ее так – Адалаис. И я готова поспорить на бутылку вина «Тавель де ла Женестьер» против стакана воды, что ей до смерти надоела полная форма этого имени!

– Э-э-э… Госпожа профессор, а вы в музей в Авиньоне поедете завтра?

– Да, собираюсь.

– А как?

Тут я и в самом деле несколько призадумалась. Открыть портал без привязки я не рискну, не настолько хорошо я знаю Авиньон. В экипаже? Ну, конечно, я умею их водить, но… не люблю. И они меня не любят, кстати: вечно мне то активировать двигатель не удается, то фиалы оказываются пустыми и мертвыми, то колесо спущенным…

– Разумеется, проще всего было бы, если бы Анри меня отвез, а для возвращения я бы оставила метку для портала… Но вот как ты тут одна справишься с этой мегерой?

– Госпожа профессор, – Валери взглянула на меня снисходительно, – если бы вы видели старшую воспитательницу в нашем приюте, дама Агата показалась бы вам белой голубкой!


С хозяйкой дома Агнессой д’Альбон мы встретились за ужином. Еда была… ну, мягко говоря, не слишком вкусной. Анри, которому в тушеной капусте попался кусок чего-то, в чем он опознал птичью лапу, налил в блюдечко оливкового масла, посыпал солью и меланхолично макал туда не слишком свежую лепешку. Суп состоял преимущественно из воды и крупы, жаркое явно разогревали, и не раз, печеньем, поданным на десерт, можно было выпрямлять гвозди. Агнесса молчала и возила ложкой в тарелке, Адалаис, закусив губу, смотрела в стол, а дама Агата разливалась соловьем, проповедуя здоровое питание и образ жизни.

– Я встаю с рассветом! – говорила она. – Земля раскрывает мне объятия, солнце целует меня, птичьи трели настраивают на любовь к ближнему! Часовая прогулка придает бодрости на целый день! Вы же все понимаете, что только ради вашего удобства я кручусь словно белка в колесе с утра до ночи, занимаюсь хозяйственными вопросами!

Понимать особо было некому: из всего семейства д’Альбон за столом присутствовали лишь уже упомянутые мать и дочь. Хозяин дома, как было мне известно, старался в нем не появляться, отсиживался на винодельне, а сын и наследник еще в сентябре прошлого года уехал в Бритвальд учиться и пока возвращаться не собирался.

Дама Агата недрогнувшей рукой отправила в рот кусок жаркого, и я воспользовалась мгновением ее молчания, чтобы обратиться к номинальной хозяйке дома:

– Госпожа д’Альбон, расскажите мне эту историю с находкой бронзовой фигуры кошки!