– Эрхэм Грунгах, а вместе с цветами не полетит, например, какая-нибудь огненная стрела или что-то еще более смертоносное? – вежливо поинтересовалась практичная Валери.
– Видите ли, госпожа Дюнуа, на его величестве и принце Леопольде универсальные щиты, а также купол над полем ипподрома. – Орк улыбнулся, сверкнув клыками. – Я бы не советовал кому бы то ни было пробовать… как вы сказали, что-то смертоносное. Ни магическое, ни физическое.
– Но цветы же долетают?
– Долетают. До купола.
– А-а, ну ладно. Рассказывай дальше, трубадур!
– Дальше… Ты меня сбила! А, так вот: торжественный выезд, затем его величество поднимается в свою ложу, и начинается главное конное состязание на кубок короля. Лошади от четырех до шести лет, дистанция три километра, жокеи весом до шестидесяти килограммов, скачка с препятствиями. Это самая сложная формула, поскольку помимо высоких барьеров на дорожке будут рвы, заполненные водой. Проводится в два этапа: сперва общий, обычно это семь-восемь лошадей в каждом из трех заездов, потом девятка победителей. Ну и вечером бал, награждение победителей и приз дамам за лучшую шляпку, присуждаемый принцем.
– Шляпку? – Валери была потрясена. – Шляпку?! А предупредить меня было нельзя?
– Что ты волнуешься? – Анри пожал плечами. – Сейчас сходим и купим.
– Я тебе этого в жизни не прощу! – холодно ответила Валери и повернулась ко мне. – Госпожа профессор, в чем наши функции?
– Вы должны найти на трибунах семь девушек, которых уже знаете, и показать их почтенному Гарланкеру. Лучше, если это произойдет в первый день, но тут уж как получится. Ну и далее смотреть в оба, мало ли что. Жить вы будете…
– У моей семьи дом в Довиле, так что мы остановимся в Отель де Буа, – поспешно ответил Анри. – Не спорь, милая, так будет удобнее для работы.
– Хорошо. – Я кивнула. – Фенгари, тебе забронирована комната в пансионе «Молот и секира», вот билет на поезд, как ты просил, – с двумя местами для багажа.
– А как же иначе? – Борода гнома воинственно встопорщилась. – У меня бумага особая, может, в вашем этом Довиле и нет такой. И краски специальные для портретов, я же не маляр какой!..
– Хорошо-хорошо, надеюсь, двух багажных секций достаточно для всего этого. Место на трибуне тебе не нужно, будешь сидеть в ложе семейства Буа-Траси.
– А вы, госпожа профессор? – в один голос спросили студенты.
– А я вас найду! Все, идите, собирайтесь!
Когда мы остались вдвоем, Грунгах посмотрел на меня с легкой усмешкой и приподнял бокал с вином.
– Если бы у тебя не было собственных детей, внуков и правнуков, я подумал бы, что это что-то вроде замены.
Я немного смутилась.
– Ну, у меня уже даже правнуки взрослые. И потом, хорошие ведь ребята, первые в своем потоке!
– Конечно, хорошие, я и не спорю. Просто ты их так трогательно опекаешь… Ладно-ладно, не будем об этом, поговорим о деле. Итак, трех ты вычеркнула?
– Да.
– А среди оставшихся семи, сознайся, у тебя есть фаворитка?
В ответ я лишь пожала плечами. Конечно, есть, но я и себе самой ее не называю пока…
Трибуны сверкали яркими красками в солнечных лучах. Анри не упомянул еще об одном правиле довильских скачек – в первый день все дома Галлии, имеющие свои ложи на этом ипподроме, надевают одежду в средневековом стиле и обязательно фамильных цветов с гербами. Очень удобно, кстати, если хочешь скрыться: снял, к примеру, золотой с зеленым плащ, надел обычные джинсы и уходи на трибуны для зрителей. Никто не найдет.
Примерно так я и поступила. Села на скамейку, достала трубочку, поделилась табаком с соседом-сыроваром, попросила огонька у рыбака, сидящего рядом выше, и потихоньку включилась в беседу. Говорили, ясное дело, о ставках, фаворитах и шансах того или иного участника, но вообще в гладких скачках особых сюрпризов не ожидалось. Ухо у меня дернулось, когда где-то сзади прозвучало знакомое прозвище – Старая Мадам. Госпожа Ролон де Касси оклемалась, и настолько, что намерена лично просить его величество проявить снисхождение к ее правнучке Лилиане.
– А в чем девица виновата? – спросила я лениво.
– Э, дамочка, вот и видно, что вы не здешняя. Лилиана не первый год здесь, на ипподроме, дела крутила, ей, почитай, все жучки дань платили, да и пара больших букмекерских контор вроде ей принадлежала.
– Да ну? Видела я эту особу, ей лет двадцать с небольшим, когда ж она успела?
– Сколько? Это кто вам так сказал? Или вы верите тому, что в паспорте написано? – хмыкнул усатый дядька, по цепкости взгляда смахивающий на таможенника. – Лилиане семь лет назад тридцать стукнуло, просто выглядит такой свеженькой.
Хм. Странно… Амулета свежести у нее не обнаружили, да и забирают все амулеты при аресте. А когда я посмотрела на достойную правнучку Старой Мадам через потайное окно допросной комнаты, выглядела она даже моложе двадцати!
– Магичка, что ли? – с досадой я выбила остатки табака из погасшей трубки.
– Насчет магии не знаю, только дед ее по отцу в свои сто с лишним и на пятьдесят не смотрится.
– Это который весь больной и в круиз отбыл для лечения?
– Да он такой же больной, как я королевский племянник! – хмыкнул усатый. – Дела у них в империи Майя, вот и отправились. Дай-ка мне, подруга, еще твоего табачку, хорош! Это у тебя что, «Капитанский»?
– Нет, – машинально ответила я. – Клакаманнширский «Петерсон». Бери еще да расскажи мне, кто где сидит на трибунах для знати, ты в курсе?
«Ай-ай-ай, – думала я, слушая вполне деловой рассказ о ложах и фамильных гербах. – Ой-ой-ой. Недооценили мы Лилиану… Кажется, вот так, с дымом трубки мне ветром надуло новое дело…»
На самом деле я давно уже нашла взглядом почти всех действующих лиц заключительной части нашей сказки. Ну сказки же заканчиваются свадьбой?
Вон прямо напротив меня – цвет синий с золотом и герб с разрушенной башней и крылом. Граф ла Мезьер и его Симона. Интересно, пахнет ли до сих пор у них в поместье гарью?
Чуть правее и ниже – лиловый с бледно-зеленым, герб – конь, вставший на дыбы, плюс обрамление щита из виноградных ветвей. Скавуа де Рикар. Рядом с Франсуазой сидит мачеха и… ну, видимо, его надо считать сводным братом, дамы улыбаются. Хорошо, значит, проблемы ликвидированы.
Если вытянуть шею и посмотреть на королевскую ложу, то справа от нее можно разглядеть белый, зеленый и золотой цвета. Герб отсюда не виден, но я и так знаю, что это мантикора. Герцог де Немур с семейством.
Не вижу д’Альбонов, не вижу Орелье, но это не проблема, главное, чтобы их всех увидел Гарланкер.
Увидел и написал.
К концу второго дня я начала волноваться: ни мне, ни студентам не удалось найти на ипподроме шевалье д’Альбона и Адалаис. Но, помнится, шевалье мне твердо обещал привезти сюда дочь. Что-то случилось? Если завтра не появятся, придется связываться с коллегами в Авиньоне и просить проверить, кое-что они мне задолжали за бронзовую кошку.
Возможно, кому-то покажется странным, что мы рассчитывали увидеть кого-то на волнующихся трибунах среди четырех с лишним тысяч зрителей, но вот это-то не проблема: магический поиск, усиленное зрение, некоторые другие способы…
И все же, куда делась семья д’Альбон?
Ответ на этот вопрос нашелся на третий день соревнований, точнее, незадолго до их начала. Я – человек не азартный, вернее, мой азарт проявляется в иной сфере. Поэтому в первой половине дня я решила пройтись по берегу, подышать океанским воздухом, подумать…
Отлив обнажил мелкий серо-золотистый песок, оставил ракушки, небольшие лужицы, в некоторых трепыхались рыбки. Я шла вдоль кромки воды, зачерпывая босыми ногами мокрый песок, когда за спиной закричали:
– Смотри, смотри, какая красавица!
Дернувшись – странно как-то вот так орать во всю глотку о женщине, – я обернулась.
Речь шла о яхте. Но она и в самом деле была хороша, словно юная невеста или летящая чайка. Изящные обводы, легкий силуэт, кажется, чуть сильнее ветер – и команда поднимет ее к облакам.
Кстати, о команде: вглядевшись получше, – я даже усилила зрение магически, чтобы не ошибиться, – разглядела среди пятерых загорелых хохочущих яхтсменов потерявшуюся девушку. Так вот почему Адалаис не было на трибунах! Конечно же, завтра день регаты, и шкиперы гоняют их всех на тренировках с утра до вечера.
Ну что же, прекрасно, теперь Гарланкер сможет написать последний, седьмой портрет…
Глава 12
В приемной его величества теперь было два личных секретаря, живой и призрачный. Один сидел за столом и вносил исправления в какой-то текст на компьютере, второй висел у него над плечом и педантично проверял.
– Добрый день! – поздоровалась я.
– Госпожа Редфилд! – вскочил материальный секретарь Кристиан Марсалье. – Пожалуйста, подождите несколько минут, у его величества совещание.
– Не вопрос! – махнула я рукой. – Как у вас тут весело стало!
– Ну что ты, – усмехнулся призрак. – Весело бывает, когда какая-нибудь дама заходит или кто-то из провинции, еще не знающий о моем присутствии.
– Ты же можешь скрыться с глаз? – немного удивилась я.
– Скрыться? И испортить все удовольствие? – Форарльберг был удивлен куда больше.
– Я давно подозревала, что пребывание в нематериальной форме сильно растормаживает… А некоторым даже портит характер!
Ответить он не успел, поскольку послышались голоса, и из кабинета стали выходить участники совещания. Со многими я была знакома, как, например, с главой стражи Галлии или государственным казначеем, других знала в лицо. Неизвестным мне был лишь один эльф, вышедший последним.
К чести совещавшихся, на призрак они обратили столько же внимания, сколько и на Марсалье.
Форарльберг скользнул в кабинет, а я спросила:
– Кристиан, это кто был?
– Личный контролер его величества. В настоящее время занимается Госсоветом.
– Эльф?
– Гражданство Галлии.
– Как интересно… Откуда он взялся?