щаю, что ваша печаль еще глубже…»
Он внимательно посмотрел на нее, и впервые Суи заметила, что его радужки имеют голубовато-серый оттенок. Внезапно она ощутила, как ее глаза неудержимо наполняются слезами.
«Мой брат… — еле слышно пробормотала Суи, задыхаясь от слез. — Мой старший брат пропал!»
Она никому не говорила об этом и не понимала толком, почему сейчас у нее вырвались эти слова. Суи сунула руку в сумочку за носовым платком, и тут священнослужитель достал платок словно бы из ниоткуда. Это был шелковый платок, темно-синий с бордовыми «огурцами», который никак не вязался со строгой внешностью юноши. Суи вытерла слезы и посмотрела на него — на его носу внезапно появились очки в металлической оправе, похожие на те, что носил брат.
«Да, твой брат Александр хочет кое-что сказать тебе. Хочешь услышать послание?»
Суи непонимающе взглянула на него, но, прежде чем она успела ответить, он затараторил на южноминьском диалекте: «Семь. Восемь. Девять. Причаливаем к берегу. Черт возьми, их слишком много. Не получится. Ничего не получится».
Холодок пробежал по ее позвоночнику. Это был голос брата, но из уст священнослужителя. Александр нес ту же околесицу, что и в тот раз, когда был очень болен.
«Что не получится? Ацзи, скажи мне, что не получится?» — принялась расспрашивать Суи.
«Я не могу. Это слишком опасно. Нам нужно двигаться очень быстро, а мы не можем отбиться!»
«Ацзи, помедленнее… Кто с кем бьется?» Суи в отчаянии сжала руки, чувствуя, как ладони становятся липкими. Она посмотрела на шелковый платок и увидела, что он покрыт странной паутиной слизи, смешанной с кровью. Внезапно брат заговорил с ней разборчиво:
«Я думаю, ты знаешь, что делать, Суи. Доверяй своим инстинктам. Это единственный способ искупить все, что сделали наши предки. Но ты никому не расскажешь об этом, особенно отцу».
И тут она поняла, что имел в виду брат.
«Но как я справлюсь сама?»
«Я не сомневаюсь в тебе, сестра. На тебя теперь вся надежда…»
— Ты проснулась? Мама, ты не спишь?
Суи почувствовала руку на своем плече, и внезапно исчез и изысканный храм в Ранакпуре, и священник с голубоватыми глазами. Она обнаружила, что проснулась в своей спальне в Тайерсаль-парке, в глаза ей било утреннее солнце.
— Мамочка, ты проснулась? Я привела к тебе епископа Си, — прощебетала Виктория.
Суи тихо застонала.
— Ей, наверное, больно, — посетовал епископ Си.
Суи снова застонала. Настырная дочь только что лишила меня одного из самых ярких моментов в жизни. Ацзи говорил со мной, пытался мне что-то сказать, а теперь он исчез.
— Дайте я позвоню медсестре, — предложила Виктория обеспокоенным тоном. — Ее накачали таким количеством гидрокодона, что она ничего не должна чувствовать. Врачи сказали, что могут быть галлюцинации, вот и все.
— Мне не больно, просто вы меня слишком резко разбудили, — проворчала Суи.
— Епископ Си пришел помолиться за тебя…
— Пожалуйста, воды… — попросила Суи; горло, как обычно, с утра пересохло.
— Да, конечно, вода… Сейчас… Епископ Си, можете оказать мне услугу? В маминой гардеробной рядом с туалетным столиком на подносе стоит несколько венецианских стаканов. Прекрасные стаканы с дельфинами — ручной работы, из замечательного магазина возле Даниели. Просто принесите мне один из них.
— Ай-я, да вон пластиковый стакан. — Суи махнула в сторону тумбочки.
— Ох, вот же я глупая, не заметила. Ой, епископ, видите графин с водой на столе позади вас? Там должен стоять серебряный графин в стиле модерн, украшенный цветками стефанотиса на ручке.
— Просто дай мне этот чертов стакан! — рявкнула Суи.
— Боже, мама, не чертыхайся! Тут же епископ! — сказала Виктория, подавая стакан.
— Ты что, не видишь, что у меня тут все руки утыканы проводами. Помоги мне выпить воды через соломинку! — процедила Суи.
— Дайте мне. — Епископ подошел и забрал стакан у измученной Виктории.
— Спасибо, — поблагодарила его Суи, сделав несколько долгожданных глотков.
— Мамочка, мы тут с епископом переговорили за завтраком, и он напомнил мне, что тебя так и не крестили. Епископ любезно принес с собой небольшой сосуд со святой водой из реки Иордан, и мне интересно, можем ли мы совершить ритуал прямо здесь, в этой комнате.
— Нет, я не хочу креститься, — отрезала Суи.
— Но, мама, разве ты не понимаешь, что, пока не покрестишься, не войдешь в Царствие Небесное?
— Сколько раз повторять, что я не христианка?
— Не глупи, мамочка! Конечно же ты христианка. Как же иначе ты сможешь попасть на Небеса? Разве ты не хочешь быть с папой… и всеми нами в вечности?
Суи не могла придумать ничего хуже, чем застрять в вечности вместе с тупой дочерью. Она просто вздохнула, устав от этого разговора.
— Миссис Янг, могу ли я поинтересоваться, — осторожно начал епископ, — если вы не христианка, то кем вы себя считаете?
— Я уважаю всех богов, — тихо ответила она.
Виктория насмешливо закатила глаза.
— Мой отец Шан Лунма и его люди были буддистами, даосами, поклонниками Гуаньинь… Вся эта мешанина религий… Ну, знаете, как было принято в старину в Китае.
Епископ поправил воротник и выглядел при этом несколько неловко:
— Гм, Виктория, мы действительно не можем крестить вашу матушку насильно, но можем молиться, чтобы она впустила Иисуса Христа в свое сердце. Мы должны позволить Иисусу войти в ее душу мягко, нежно.
— Не нужно мне, чтобы в душу входил Иисус, — возразила Суи с волнением. — Я не христианка. Уж если и выбирать религию, то тогда я выберу джайн.
— Мама, о чем ты вообще? Что еще за Джейн? У тебя помутились мысли, и ты вспомнила свою подругу Джейн Райтсман? — спросила Виктория, глядя на аппарат для внутривенного вливания, чтобы убедиться, что ее матери не передозировали какой-то сумасшедший опиат.
— Джайнизм — это древняя религия, которая является порождением индуизма…89 — начал было объяснять епископ Си.
Виктория в ужасе уставилась на мать:
— Индуизм? Ты не можешь быть индуисткой. Боже мой, наши горничные последовательницы индуизма! Только не говори, что ты индуистка, это разбило бы мне сердце вдребезги!
Суи устало покачала головой и нажала кнопку браслета на правой руке. Через несколько минут ее служанки вошли в комнату.
— Мадри, Патравади, пожалуйста, проводите Викторию, — приказала она.
— Виктория, пойдемте помолимся снаружи, — призвал епископ, нервно поглядывая на кардиомонитор.
— Мама, ты не можешь вот так просто выставить меня из своей комнаты. Твоя душа в опасности! — взвизгнула Виктория, и тут в комнату вошла Алекс.
Суи умоляюще посмотрела на нее:
— Пожалуйста, скажи Виктории, чтобы она ушла. Она раздражает меня до смерти!
— Хорошо, — тихо сказала Виктория, повернулась и бросилась прочь из спальни.
Патравади обратилась к Суи с услужливой улыбкой:
— Мадам, вам, как обычно, кашу на завтрак?
— Да. И пусть положат яйцо, — распорядилась Суи.
Как только ее служанки удалились, Суи издала протяжный вздох.
— Мам, Виктория хочет тебе добра, — дипломатично заметила Алекс.
— Почему она такая зануда? И я терпеть не могу этого толстого идиота-епископа. Знаешь, он постоянно клянчит деньги на строительство своего храма. Виктория каждый месяц выписывает ему так много чеков, что у нее перерасход на счетах.
— Ну, она, может, и надоедливая, но у нее доброе сердце. Она самая щедрая из моих знакомых.
Суи улыбнулась Алекс:
— Ты всегда пытаешься сгладить углы. Даже в детстве ты всегда пыталась помирить сестер. Ты точно сумеешь поддерживать мир, когда меня не станет?
— Конечно, мамочка. Но ты не волнуйся… профессор Уон заверил, что сердце работает все лучше с каждым днем. Даже Малкольм говорит, что доволен твоим прогрессом.
— Может, это и так, но я же понимаю, что не могу жить вечно. — (Алекс не знала, что на это ответить. Она начала поправлять простыни на постели матери.) — Алекс, не нужно за меня бояться. Смерть не страшит меня. Ты даже не представляешь, сколько раз я смотрела ей в лицо. Просто не хочу испытывать боль, вот и все…
— Профессор Уон позаботится об этом, — решительно заявила Алекс.
— Алекс, ты не окажешь мне услугу? Не могла бы ты позвонить Фредди Таню и пригласить его ко мне?
— Пригласить Фредди Таня? Адвоката? — заволновалась Алекс.
— Да. Мне очень важно повидаться с ним как можно быстрее. Его номер есть в адресной книге на моей тумбочке.
— Разумеется. Я сейчас же позвоню ему, — пообещала Алекс.
Суи прикрыла глаза и попробовала расслабиться хоть на минутку. Она все еще пыталась забыть, как скривилось от обиды лицо Виктории, когда мать на нее рявкнула. Глупая девчонка! Эти слова эхом отдавались в глубинах памяти…
«Ты глупая, глупая девчонка! — сердито зарычал отец, когда Суи появилась в подвале магазина на Телок-Эйр-стрит. — Ты в курсе, что я потратил целое состояние и умолял кучу людей об одолжении, просто чтобы вывезти тебя из Сингапура? Какого черта ты здесь делаешь?!»
«То есть, по-твоему, я могла просто сидеть в отеле „Дворец Тадж-Махал“, ежедневно получая новости обо всех ужасных событиях, которые происходят здесь? Обо всех взрывах, пытках и убийствах?!»
«Именно поэтому тебя и выдворили отсюда! На последнем корабле!»
«Но я не знала, что тут происходит, па. Приходили новости обо всех на свете, кроме тебя! Когда Цинь Туань приехал в Индию, он сказал, что от тебя не было вестей. Я решила, что тебя схватили или вообще убили».
«Я же говорил, что не буду связываться с тобой, но пообещал, что со мной все будет нормально!»
«Нормально? Ты посмотри на себя! Прячешься в дыре под полом, одетый в лохмотья!» — воскликнула Суи, и на глаза ее навернулись слезы при взгляде на отца, который стоял перед ней в заляпанной фуфайке и штанах со следами сигаретного пепла. Раньше она видела отца только в костюме-тройке. С бритой головой и измазанным грязью лицом он выглядел неузнаваемым.