— Нет, но вам доставили пакет, сэр Колин, — ответила женщина.
Она пошла в кухню и вернулась с большим мягким конвертом, на котором не было отметок какой-либо курьерской службы.
— Кто привез? — спросил Колин.
— Мистер Пан, сэр.
Он разорвал конверт, и внутри оказался другой, коричневый, поменьше, с надписью: «КОНФИДЕНЦИАЛЬНО. ЛИЧНО В РУКИ». На лицевой стороне был наклеен стикер, на нем тоже было что-то написано. Колин удивленно посмотрел на Ника:
— А посылочка-то не для меня, а для тебя!
— Правда?
Взяв послание, Ник прочел на стикере:
Пожалуйста, передайте лично в руки своему другу Николасу Янгу.
Обязательно вручить до полуночи.
— Ну, удобно устроились! Кто бы ни послал это, он знает, что я торчу у тебя, — сказал Ник, надрывая запечатанный конверт.
— Подожди! Ты уверен, что хочешь это сделать?
— Почему бы нет?
Колин с подозрением покосился на посылку:
— Я не знаю… Что, если там сибирская язва или что-то в этом роде?
— Не думаю, что моя жизнь такая захватывающая. Почему бы тебе самому не открыть?
— Нет, увольте!
Ник засмеялся, продолжая открывать конверт:
— Кто-нибудь говорил тебе, что у тебя слишком развитое воображение?
— Чувак, я не из тех, кому на дом доставляют таинственные посылки для лучшего друга! — И Колин предусмотрительно отступил на несколько шагов назад.
11
Клуни-Парк-роуд, 28, Сингапур
Найджелу Баркеру доводилось фотографировать самых знаменитых и красивых женщин в мире, начиная с Иман и заканчивая Тейлор Свифт. Но никогда ранее клиентка не посылала за ним через полмира личный «Боинг 747-81 VIP», и ему никто до этого не предлагал лимфодренажный массаж и обертывание морскими водорослями в частном спа частного самолета. А когда он прибыл в великолепный особняк Китти Бин на Клуни-Парк-роуд со своей командой из четырех ассистентов, перед ним развернулась еще одна, доселе невиданная драма.
Какой-то китаец, одетый в потрепанную черную марокканскую джеллабу109, стоял на пороге и орал:
— ЧУАААААААААНЬ! Куда, черт возьми, делся Оскар де ла Рента?! Если ты его забыл упаковать, то я с тебя живого шкуру спущу, так тебя и растак! ЧУАААААААААНЬ!
Не переставая вопить, он подпрыгнул на несколько сантиметров над землей и выглядел при этом как обезумевший джедай. В двадцати футах от главного дома была установлена огромная палатка, и Найджел увидел, как десятки помощников в белых халатах мечутся между домом и палаткой с различными предметами одежды, в то время как другая группа ассистентов уже в самой палатке снует среди вращающихся стоек, заполненных сотнями вечерних туалетов прямиком с парижских подиумов.
Паренек в белом джинсовом комбинезоне выскочил из палатки:
— Мы его еще отпариваем! Доставили из Нью-Йорка тридцать минут назад!
— Мне нужно это платье прямо сейчас, черепашье ты отродье!
Найджел осторожно подошел к разъяренному «джедаю»:
— Я так полагаю, здесь будет площадка для фотосессии «Татл»?
Китаец ахнул, закрыв рот руками, внезапно вытянулся в струнку, а выражение лица за наносекунду от маниакального стало умиротворенно-дзенским, и в речи послышались псевдоанглийские нотки:
— Найджел Баркер, это и правда вы! Вживую вы просто огонь! Как такое возможно? Я Патрик, модный консультант. На этой съемке буду стилистом.
— Рад знакомству, — ответил Найджел на настоящем английском.
Патрик осмотрел его с ног до головы:
— Какая честь работать с вами! Я работал с Мертом и Маркусом, Инез и Винудом, Брюсом и Нан, Алексис и Тико — со всеми самыми знаменитыми фотографами! Теперь идите со мной. У нас сейчас мини-кризис, но я думаю, что ваше присутствие поможет сдвинуть процесс с мертвой точки!
Они вошли в дом, который заполонили целые толпы различных ассистентов, отчаянно бегающих вокруг на скорости света.
— Как вы знаете, миссис Бин не пожалела денег на эту съемку. Оливер Цянь позаботился о том, чтобы сюда прибыли ведущий парикмахер из Нью-Йорка, лучший визажист из Лондона и лучшие декораторы из Италии. Все крутые, и нам приходится отвоевывать пространство у этих топов. Мне так не слишком нравится работать, — посетовал Патрик, выгнув бровь.
Они поднялись по красивой деревянной лестнице в стиле «искусств и ремесел»110, и Патрик подвел Найджела к двери библиотеки.
— Приготовьтесь, — предупредил Патрик, медленно открывая дверь.
Внутри Найджел увидел женщину с заплаканным лицом, сидящую перед множеством освещенных зеркал в окружении полдюжины стилистов.
— Китти… Китти… посмотри, кого я привел… — промурлыкал Патрик.
Китти вскинула голову и увидела вошедших в зеркале:
— Найджел! Найджел Баркер! Не так я представляла себе нашу первую встречу. Посмотрите на мои волосы! Посмотрите, что они наделали! Это ужас!
Найджел быстро взглянул на усыпанный локонами пол. От былой копны волос на голове осталось едва ли больше десятой части. Теперь у Китти была стрижка гарсон, которая на самом деле выглядела невероятно шикарной.
— Китти, рад знакомству. Мне кажется, что вы великолепны.
— Видите? Мы хотели радикальных перемен, и эта прическа просто класс. Смотрится очень задорно! — Оливер попытался переубедить ее спокойным голосом.
— Вы похожи на Эмму Уотсон. Подождите, пока мы закончим окрашивание, — поддакнул парикмахер Джо.
— Нет-нет! Я перестала быть желанной! Я выгляжу как… как мамаша! Найджел, что скажете? Вы бы захотели заниматься со мной любовью в таком образе? — Китти резко крутанулась на стуле и уставилась на него пронзительным взглядом.
Найджел замялся.
— Не смущайте Найджела, он женат! — сказала какая-то блондинка с британским акцентом.
— Привет, Шарлотта, не знал, что застану тебя здесь! — Найджел быстро обнял визажистку.
— Китти, Джо Блэквелл-Престон покрасит ваши волосы, Шарлотта Тилбери закончит макияж, я облачу вас в удивительное платье, а когда Найджел сотворит свою магию, вы будете воплощением «горячей мамочки» в том самом смысле. Все мужчины от четырнадцати до ста четырех, увидев вас на фотографиях, захотят взять с собой журнал в ванную, поверьте мне!
— Китти, вспомните, что мы обсуждали, — сказал Оливер. — Основной смысл съемки в том, чтобы показать вас в новом свете. Вы больше не должны выглядеть как соблазнительница из мира высокой моды. На снимках вы предстанете как чрезвычайно элегантная хозяйка благородного дома, которая не слишком старается произвести впечатление. Законодательница мод и начинающий гражданский лидер. Шарлотта, вспомни о тех фотографиях Виктора Скребнески, когда он снял графиню Жаклин де Риб в ее парижской квартире, или фото прославленной актрисы Люси Дуглас, наклоняющейся, чтобы погладить своего пуделя, или Марину Раст в день свадьбы. Мы хотим, чтобы вы выглядели молодой, царственной и… комильфо.
— Олли, да сделаем мы тебе комильфо! Китти, ну-ка высушите слезы. Нужно нанести на лицо один из моих экстренных бустеров с гиалуроновой кислотой прямо сейчас, пока оно не опухло, — приказала Шарлотта.
— А потом мы собираемся добавить тончайшие солнечные блики на ваши волосы. Вы будете выглядеть так, будто только что вернулись после лета на Сейшельских островах! — провозгласил Джо.
Два часа спустя Китти усадили на кушетку с изогнутой спинкой перед «Дворцом Восемнадцати Совершенств» — великолепными китайскими свитками, приобретенными два года назад за рекордные сто девяносто пять миллионов долларов. Китти была одета в бледно-розовое вечернее платье с открытыми плечами от Оскара де ла Рента, только что доставленное из модного дома, пышная атласная юбка окружала ее мягким облаком, а на голове красовалась нежная жемчужная повязка в стиле Эдвардианской эпохи. Жизель, в очаровательном васильковом платье «Мишка Аоки» с перьями и каскадными оборками, лежала на диване, свесив одну ногу и положив голову на колени матери. Гарвард стоял по другую сторону, обхватив шею матери руками, и выглядел потрясающе в белом матросском костюмчике с темно-синим кантом и в белых гольфах. Перед кушеткой лежала пара ирландских сеттеров с блестящей шерстью.
Найджел запланировал снимок на обложку как своего рода современное воспроизведение портрета кисти Ватто и с этой целью привез из Нью-Йорка огромный поляроид 20 × 24. Во всем мире существует всего шесть таких уникальных камер ручной работы, и эти драгоценные негативы были так ценны, что каждый кадр, снятый Найджелом, стоил пять сотен долларов. Камера творила неописуемую алхимию, создавая удивительно четкие и в то же время потусторонние изображения. Чтобы придерживаться своей концепции, Найджел добился причудливого микса мощного студийного и естественного света, воссоздавая рассеянное дневное освещение художественной мастерской восемнадцатого века.
— Жизель, у тебя потрясающе красивая улыбка, — заметил Найджел, глядя в видоискатель. Гарвард отвлекся на собак и потянулся, пытаясь погладить их. — Гарвард, поцелуй маму! — велел мальчику Найджел, а затем, в тот самый момент, когда Жизель расслабленно улыбнулась, Гарвард чмокнул мать в щеку, а солнечный свет под прямым углом упал на свитки, Найджел спросил: — Китти, о чем вы задумались?
Ее лицо приобрело отстраненное выражение, и Найджел нажал кнопку затвора, зная, что только что подловил тот самый кадр. Через несколько минут гигантский поляроид закончил свою работу, и Тоби, правая рука фотографа, осторожно положил снимок на специальный мольберт в задней части комнаты, чтобы все могли рассмотреть, что получилось.
— Ох, вот это фото! Такое впечатление, что снова воскрес сэр Джошуа Рейнольдс! Разве это не самая прекрасная сцена, которую вы когда-либо видели? — обратился Оливер к Патрику.
— Если бы только к ним мог присоединиться сам Найджел. И снять рубашку. Тогда было бы идеально, — шепнул Патрик.
— У меня нет слов! Это обалденно, я прямо глазам не верю. Найджел, это будет наша лучшая обложка! — защебетала Вайолет Пун, главный редактор «Сингапур татл». — Оливер, признаюсь, я решила, что ты сбрендил, когда заявил, что хочешь отчекрыжить все ее волосы. Но это гениальное решение! Китти выглядит такой изысканной! Как Эмма Стоун! Теперь она смотрится царственно, так и вижу заголовок на обложке: «Принцесса Китти»! Я собираюсь сфотографировать этот великолепный принт для моей подруги Иоланды, раз уж она любезно позволила одолжить ее ирландских сеттеров для съемки.