— Китти, я понятия не имел, что семья ее мужа знакома с семьей моего двоюродного дедушки Альфреда. Это не заговор.
— Разве? Почему же мне кажется, что она делает все, лишь бы затмить меня. Ее приглашают на похороны века, она крадет мою обложку «Татл», а теперь закатывает масштабный благотворительный бал, чтобы собрать деньги на этих чертовых обезьян.
— Орангутангам действительно нужна помощь, Китти.
— Не в этом дело. Колетт устраивает бал с размахом, чтобы все сингапурское общество могло выйти и склониться к ее ногам, словно она гребаная царица Савская! Ты же понимаешь, она мне мстит? Пытается снова и снова унизить меня.
Оливер устало вздохнул:
— Китти, вам не кажется, что вы делаете из мухи слона? Вы с Колетт даже не встречались лично. Вы понятия не имеете, что творится у нее в голове. Я не думаю, что эта девушка правда хочет вас оскорбить.
— Разумеется, она меня оскорбила, а заодно и моего мужа. Ты заметил, что она ни разу не упомянула Джека? Как думаешь, кто финансирует ее увлечение обезьянами?!
— Китти, вы просто выдумываете всякое, а потом сами себя загоняете в угол.
— О нет! Я собираюсь загнать в угол тебя. Я хочу, чтобы ты достал мне титул. Королевский титул — выше, чем у Колетт.
Оливер вздохнул:
— Китти, чтобы «достать титул», нужно время. Живя в Сингапуре, можно получить почетный титул от одной из малайских королевских семей, но придется насасывать, простите за выражение, всем подряд. В лучшем случае если вы правильно разыграете свои карты, то сможете получить титул в течение нескольких лет.
— Я не могу так долго ждать. Мне все равно, как ты это сделаешь и сколько это будет стоить. Мне срочно нужен титул, еще до этого тупого обезьяньего бала, который устроит Колетт!
— Это просто нереально, Китти. Ну да, я знаю нескольких бисексуальных итальянских принцев, которые могли бы — в обмен на определенные финансовые стимулы — жениться на вас, но для этого придется развестись с Джеком.
Китти фыркнула:
— О чем ты? Я не намерена разводиться с Джеком.
— Тогда, боюсь, получить королевский титул в течение месяца невозможно.
— В таком случае ты уволен! Я не собираюсь больше выплачивать тебе гонорар. На самом деле я прямо сейчас перестаю оплачивать счета. Гонорар Найджела Баркера за фотографии, все деньги, которые ты потратил на украшение моего дома, да и все прочее.
— Китти, образумьтесь. Там натикало под сто миллионов долларов. Вы знаете, мне придется возмещать все из собственного кармана, если вы откажетесь оплачивать счета, — пробормотал Оливер в тревоге.
— А то, голубчик! Короче, достань мне титул. Что выше, чем графиня?! Принцесса? Императрица? Меня не волнует, придется ли подкупать какого-нибудь корейского принца Пибимпапа144, я просто хочу, чтобы Колетт поклонилась мне при следующей встрече. Я хочу вытереть ее мордой об пол! — заорала Китти.
— Китти, пожалуйста, успокойтесь. Китти? — Оливер понял, что она прервала разговор.
Волна страха внезапно прокатилась по его телу. Он не мог рисковать и потерять такую клиентку, как Китти. Только ее гонорары спасали Оливера от напастей. Янги, Шаны и весь остальной мир не знали, что семья Оливера переживала тяжелые времена, с тех пор как в 1995 году банк «Бэринс» обанкротился. Бо́льшая часть денег семейства Цянь была вложена в легендарную инвестиционную компанию в Лондоне, которая приумножала средства аристократических семей Великобритании, включая королеву. Но после того как фирма обанкротилась — по иронии судьбы из-за трейдера-мошенника, базирующегося в Сингапуре, — Цяни, как и все инвесторы «Бэринса», были раздавлены. На других счетах остались буквально крохи, около десяти миллионов, и все это пошло на поддержание привычного образа жизни его бабушки Розмари. Это были ее деньги, и она имела право прожить последние годы в комфорте, но это означало, что пяти ее детям почти ничего не осталось. Цяни были одними из крупнейших землевладельцев Сингапура в 1900-х годах, но сейчас у них осталось только бунгало бабушки на Далви-роуд, которое стоило, возможно, тридцать пять миллионов, сорок, если рынок когда-нибудь восстановится. Если разделить эту сумму поровну между детьми, его отец получит после продажи дома максимум шесть или семь миллионов. Этого не хватало даже, чтобы покрыть их долги. В течение многих лет родители брали ссуду за ссудой, и Оливер провел свою юность, как сыр в масле катаясь, как и положено сыну богача. Его отправляли за границу в лучшие школы, в которых можно было учиться платно, — от Ле Розе до Оксфорда. Но после банкротства «Бэринса» он оказался в немыслимом положении — нужно было зарабатывать на жизнь. Оливер всегда вращался среди богатейших людей планеты, и очень немногие понимали, каково жить в мире, где каждый из окружающих баснословно богат, а вы — нет. Никто не знал, на какие уловки пошел Оливер, чтобы поддерживать видимость богатства ради семьи и карьеры. По всем их банковским кредитам выплаты росли как на дрожжах. У него было десять кредитных карт, с которыми приходилось играть в русскую рулетку месяц за месяцем. А еще на нем висели ипотечные кредиты за хутун145, где жили родители в Пекине, за квартиру в Лондоне и квартиру в Сингапуре. Прошлый год выдался наихудшим. Его мать была вынуждена продать нефритовую брошь вместе с другими семейными реликвиями, чтобы оплатить непредвиденные медицинские расходы. А счета продолжали приходить, и не было им конца и края. Теперь же Китти угрожала отречься от гигантских счетов, на которых красуется его подпись. Если он не сможет сотворить чудо и раздобыть где-то титул для Китти, то рухнет все — вся его жизнь, семья, карьера и репутация.
*
Автор намекает на роман Энтони Троллопа «Барчестерские башни» из цикла «Барсетширские хроники». Действие в романе происходит в вымышленном кафедральном городке Барчестер в таком же вымышленном графстве Барсетшир. Романы этого цикла — настоящая энциклопедия викторианской Англии.
Пибимпап — на самом деле популярное корейское блюдо.
Хутуны — это кварталы старого Пекина, переулки и дворы, соединенные между собой. Сейчас многие хутуны превращены в фешенебельные рестораны, магазины и квартиры.
Хутуны — это кварталы старого Пекина, переулки и дворы, соединенные между собой. Сейчас многие хутуны превращены в фешенебельные рестораны, магазины и квартиры.
Автор намекает на роман Энтони Троллопа «Барчестерские башни» из цикла «Барсетширские хроники». Действие в романе происходит в вымышленном кафедральном городке Барчестер в таком же вымышленном графстве Барсетшир. Романы этого цикла — настоящая энциклопедия викторианской Англии.
Пибимпап — на самом деле популярное корейское блюдо.
11
Тайерсаль-парк, Сингапур
Явившись к обеду на следующий день, Ник и Рейчел обнаружили, что столовую превратили в оперативный штаб. Повсюду расставили информационные доски, на обеденном столе лежали стопки документов и различные брошюры, семь или восемь молодых сотрудников корпели над электронными таблицами перед своими ноутбуками. А-Лин вошла в гостиную с очередной посылкой и заметила растерявшуюся парочку.
— Ох, Ники, сегодня обед накрыт на террасе.
— Э-э-э… а кто все эти люди? — прошептал Ник.
— Они из офиса дяди Гарри. Помогают разобраться с предложениями о покупке дома, — ответила А-Лин и выразительно посмотрела на Ника — в ее взгляде явственно читалось неодобрение.
Ник и Рейчел вышли на террасу и обнаружили заметно поредевшие ряды родственников. Аакара улетели утром в Бангкок, большинство Чэнов уехали накануне. Из приезжих гостей остались только Алекс и Алистер, поскольку они оба наследовали долю после продажи поместья. Когда Ник и Рейчел остановились у шведского стола, ломившегося от множества разных блюд, Виктория заговорила, просматривая какой-то проспект:
— Это предложение с Дальнего Востока — оскорбление! Два с половиной миллиарда, которые выплатят за пять лет. Они думают, что мы с луны упали?
— Даже не утруждай себя ответом, — заявила Алекс. — Она подняла глаза, когда Ник и Рейчел сели за кованый стол со своими тарелками. — Ники, ты знаешь, когда подойдет твой отец? Нам нужно с ним переговорить.
— Папа вернулся в Сидней.
— Что? Когда?
— Вчера вечером. Он же сказал, что возвращается домой.
— Ага, но я думала, что он поменял планы, когда посыпались предложения о покупке дома. Безответственный мальчишка. У нас тут война ставок, а он знает, что мы не сможем предпринять какие-либо шаги без него, — вздохнула Фелисити.
— Папа очень расстроился, и ему очень не хватало кофе из этого кафе, куда он ходит каждое утро в Розовой бухте, — попытался объяснить Ник.
— На кону миллиарды долларов, а он не может потерпеть некоторое время без своего кофе? Как будто растворимый для него недостаточно хорош! — Виктория усмехнулась.
Рейчел включилась в разговор:
— Некоторые люди действительно не могут обойтись без кофе. В Нью-Йорке я обязана была купить чашку в кафе «Джо» по дороге на работу, иначе просто не смогла бы пережить утро.
— Я никогда не пойму вас, кофеманов! — Виктория с досадой поцокала языком, осторожно помешивая чай, заваренный из правильных листьев категории ГФБОП146, которые ей каждый месяц доставляли из особого заповедника в Танзании.
— Позвони отцу. Передай, что тут битва ставок и дом можно продать до конца недели, — велела Фелисити.
Ник посмотрел на тетушку с удивлением:
— Вы правда намерены так быстро продать Тайерсаль-парк?
— Надо ковать железо, пока горячо. Сейчас канун китайского Нового года. Все мнят себя особо процветающими и отважными. Знаешь, что сейчас нам максимум предлагают свыше трех миллиардов? — с волнением сообщила Алекс.
Ник поднял брови:
— А кто конкретно? Эти люди сохранят дом?
— Да ты что, Ники, никто не будет сохранять дом! — рассмеялась Фелисити. — Застройщикам интересна только земля, так что дом снесут.
Ник уставился на нее в ужасе:
— Погоди-ка! А как же можно его сносить? Разве это не историческое наследие, которое охраняется по закону?