& Хоукс», сшитом на заказ, вышел на мост с американским пастором из Стратосферной церкви Гонконга. А затем, когда на той стороне пруда собрался целый оркестр, аккомпанировавший Эду, на тропу шагнула и сама невеста. Гости разом повскакивали со своих мест, когда гордый отец невесты Го Вай Мун нервно вел свою дочь Пейк Лин по проходу. На невесте было платье с открытым облегающим белым лифом и длинным шлейфом, украшенное аппликациями из бледно-розовых шелковых роз. Ее волосы были собраны в сложный узел и увенчаны винтажной жемчужно-бриллиантовой тиарой от бренда «Коллинз и сыновья».
Жаклин и Оливер переглянулись и в унисон сказали: «Маккуин!» Когда Пейк Лин скользила мимо них, Жаклин одобрительно кивнула:
— Величественно. Сара Бертон163 снова в деле!
— Никто не выиграл, но мы все еще можем пообедать в «Дафни». Конечно, ты платишь, Жаклин, у тебя больше денег, чем у меня, — подмигнул ей Оливер.
Пейк Лин подошла к середине моста, где ее встретили пастор, до боли напоминающий Криса Хемсворта, и ее будущий муж — Алистер Чэн. Ник и Рейчел радостно улыбнулись, когда пара обменялась клятвами, а Нина Го, одетая в платье от Го Пэй с золотыми блестками и глубоким вырезом, с шумом разрыдалась. Сестры Янг — Фелисити, Кэтрин, Виктория и Алекс — с разной степенью неодобрения взглянули на мать невесты, но сами тайком смахивали скупые слезы.
— Я не могу поверить, что мой Алистер женится, — шмыгнув носом, сказала Алекс сестрам. — Казалось, только вчера он залезал в мою кровать, потому что боялся спать в темноте, и только посмотрите на него сейчас.
— Ну, мальчику хватило мозгов выбрать в жены такую умничку, как Пейк Лин! Должна признаться, меня впечатлило то, что она и Алистер сделали с Тайерсаль-парком, — сказала Фелисити.
— Я впечатлена тем, что все они сделали! — вмешалась Кэтрин.
В конце концов именно Кэтрин отдала решающий голос год назад, когда Ник пришел к тетушкам с радикально новым предложением за несколько часов до того, как они собирались подписать договор купли-продажи с Джеком Бином.
Результатом стало недавнее открытие отеля и музея-усадьбы Тайерсаль-парк, в котором главный дом остался в качестве исторической достопримечательности. В него вдохнули новую жизнь, превратив в потрясающе элегантный бутик-отель, которым управляют Колин Ху и Араминта Ли. Среди пышных садов, занимающих девятнадцать акров, в непосредственной близости от главного дома расположились сорок гостевых вилл, спроектированных Оливером Цянем в сотрудничестве с Акселем Вервордтом. Помимо этого, на сорока пяти акрах территории поместья появился Тайерсаль-Виллидж — поселок экологически чистого жилья, специально разработанного для художников и семей со средним уровнем дохода и возведенного строительной компанией, принадлежащей семье Пейк Лин.
— Я думаю, что отец гордился бы Ники. Скорее всего, ему было неловко каждый вечер возвращаться в этот дворец, когда он целый день работал врачом для самых бедных людей на острове, — одобрительно сказала Алекс.
Сидевшая позади них Кассандра Шан наклонилась и прошептала:
— Мне сказали, что все дома в Тайерсаль-Виллидж ушли в первый же день, потому что никто не мог позволить себе дом с садом в Сингапуре меньше чем за десять миллионов долларов! Но очевидно, люди, живущие в этих огромных особняках на Галлоп-роуд, в ярости оттого, что простолюдины стекаются в прежде фешенебельный район!
— Я не возражаю против Тайерсаль-Виллидж, но вот головы Будды нужно убрать из сада! — проворчала Виктория. — Интересно, уж не Пейк Лин ли подала эту идею? Ее родители смахивают на буддистов.
Фелисити покачала головой:
— Вот уж не думаю, что это Пейк Лин. Должно быть, идею подал тайный инвестор, который внес Нику недостающие три миллиарда. Хотелось бы знать, кто это!
Когда церемония завершилась, гости приступили к свадебному банкету в ресторане «Александр» — восхитительном новом заведении в бывшей оранжерее. Рестораном тоже управляла компания Араминты Ли «Саблайм хоспиталити». Гибриды орхидей Суи, за которые она в свое время получала призы, стали центральной темой в интерьере, но теперь они росли из выдувных стеклянных сосудов, подвешенных к потолку. Освещенные свечами, сотни орхидей, казалось, танцевали в воздухе, как небесные создания, над длинными деревянными столами семнадцатого века.
Эдди первым поднял тост за молодоженов:
— Дорогая Пейк Лин, хочу официально приветствовать тебя как нового члена семьи Чэн, хотя ты уже давно занимаешь место в наших сердцах. Алистер, братишка мой родной, я никогда не гордился тобой больше, чем сегодня, и просто хочу сказать тебе, как сильно я ценю тебя и люблю! — Эдди сжал Алистера в объятиях и разрыдался, уткнувшись ему в воротник.
Астрид, сидевшая за столом для близких родственников, спросила у Фионы:
— С Эдди все нормально?
Фиона улыбнулась:
— С ним все прекрасно. После смерти а-ма я вынудила его обратиться к психотерапевту. Выдвинула ультиматум: или он идет к специалисту, или мы расстаемся. Сначала он воспринял эту идею в штыки, но потом терапия полностью изменила его жизнь. Да и нашу тоже. Он бросил всех своих любовниц, предан только мне и детям, и он учится управлять своими эмоциями.
— Ну, я не видела его больше года. Разительная перемена! — заметила Астрид, наблюдая, как Эдди продолжает орошать плечо Алистера слезами.
— Ты же знаешь моего Эдди. Если уж он за что-то берется, то выкладывается по полной. Ты-то как? Жизнь на острове пошла тебе на пользу, ты выглядишь потрясающе! — воскликнула Фиона, любуясь золотистым загаром Астрид, выгоревшими на солнце волосами и новым стилем, который казался идеальным сочетанием непринужденного пляжного шика с имперским великолепием.
Астрид была в простом платье-саронге цвета индиго и в невероятном колье — оно состояло из перекрещивающихся жемчужных нитей, охватывающих шею и спускающихся до середины груди.
— Жемчуг — просто отпад! Это украшение от а-ма?
— Да нет! Это «Шантеклер Капри». Подарок Чарли на день рождения.
— Должна спросить: где ты достала такое платье? Изысканное и при этом непринужденное.
Астрид улыбнулась почти смущенно:
— Вообще-то, я сшила его сама.
— Ты шутишь? А я-то думала, ты сейчас скажешь, что это Ив Сен-Лоран из какой-то малоизвестной курортной коллекции восьмидесятых годов.
— Нет, это Астрид Леонг. Коллекция одежды для отдыха две тысячи шестнадцатого года. Я научилась шить и создаю собственные ткани. На самом деле это бамбуковая ткань, окрашенная вручную в океанской воде.
— Боже мой, Астрид, это потрясающе! Могу я заказать у тебя наряд?
Астрид засмеялась:
— Разумеется, я сошью и тебе платье, если захочешь.
— Значит, тебе не скучно в раю.
— Нет. Мне очень нравится моя жизнь на Палаване — каждый день как приключение. Мы с Чарли организовали там школу в партнерстве с чудесной бруклинской школой Святой Анны. В программе основное внимание уделяется художественным дисциплинам. Чарли открыл в себе новую страсть — преподавание. Он ведет математику и естествознание, и Кассиан — один из учеников. Он счастлив учиться в классе без стен, где постоянно дует океанский бриз. Привози как-нибудь детей в гости!
Чарли подошел к ним с двумя бокалами шампанского.
— Спасибо, Чарли. Сегодняшняя свадьба вдохновляет вас? — поддразнила их Фиона.
— Ха-ха! Разве что самую малость. Но сейчас я просто наслаждаюсь жизнью во грехе с моим великолепным любовником. Плюс это бесит моих родителей до бесконечности, — сказала Астрид и одарила Чарли долгим и нежным поцелуем, когда ее мать оглянулась в их сторону.
После банкета невеста встала на верхней ступеньке розария спиной к толпе возбужденных девушек, готовых поймать ее букет. Пейк Лин с удовольствием подбросила его в воздух, и букет из ландышей, описав почти идеальную дугу, упал прямо в руки Шехеразады Шан. Собравшиеся возликовали, а Шехеразада покраснела. Заметив испуганное выражение лица Карлтона, Ник пошутил:
— Теперь не отвертишься!
— Ясен перец. — Карлтон мрачно кивнул, а потом расплылся в улыбке.
На большой лужайке соорудили богато украшенный бальный зал под открытым небом: настелили полы и установили по периметру огромные барочные зеркала, чтобы танцующим парам казалось, будто они кружатся в бальном зале дворца в Петергофе. Оркестр заиграл. Гости высыпали на танцпол, а Ник, Рейчел и Китти отошли в сторону, сюсюкая с Обероном, двухмесячным сыном Колина и Араминты.
— Он такой милый! — ворковала Китти, глядя на сучившего ручками и ножками младенца. — Послушай, Гарвард, ты был таким же не так давно.
— Я был маленьким? — спросил трехлетний сын Китти.
— Конечно, дорогой! Ты был моей маленькой горошинкой!
— Я думаю, что мы, вероятно, должны отвезти Оберона домой. Он начинает нервничать, да и вообще не засыпает под музыку, — с тревогой сказала Араминта Колину.
— Ладно-ладно. Жаль отчаливать так рано, ребята, но мамочка приказала ехать домой. — Колин обвел всех извиняющимся взглядом. — Но этот вечер знаменует собой благоприятный старт нашего предприятия, согласны? Двое наших партнеров поженились с размахом, и все прошло без сучка без задоринки! Комплекс «Тайерсаль-парк» станет основной площадкой для проведения светских мероприятий в Сингапуре!
— Бери выше — во всей Азии! — настаивала Китти.
— Ой, забыла сказать, я получила запрос от одного европейского принца, который хочет выкупить весь отель на неделю, чтобы с размахом отметить день рождения! — сказала Араминта.
— Мы уже привлекаем королевских особ. Может быть, графиня Паллизер тоже снимет зал для следующего большого торжества, — произнесла Рейчел с озорной улыбкой.
— Как она, кстати? — спросила Араминта у Китти.
Все знали, что Колетт стала жертвой ужасного несчастного случая на прошлогоднем балу «Спасем орангутангов» в историческом отеле «Гудвуд-парк». Колетт настояла на том, чтобы воссоздать атмосферу французского замка, где в 1971 году проходил первый бал Пруста, причем с аутентичным освещением. В середине ее речи электропроводка на лампе родом из семидесятых на подиуме закоротила, и все бы ничего, вот только Колетт нарядилась по случаю бала в то самое платье от Джамбаттисты Валли, покрытое восемью сотнями дисков из розового золота в восемнадцать карат, стоившее несколько миллионов долларов.