15. Сухарева Г. Е. Клинич. лекции по психиатр, детского возраста, М„ 1955, с. 1, с. 105.
16. К г а е р е 1 i n Е. Psychiatrie, Leipzig, 1910, Bd. 4, s. 1860.
17. M о г s e 11 i E., Rifarma med., 1891, v. 7, Pt. 3, p. 409.
Разгрузочно-диетическая терапия больных с ипохондрическим синдромомВ. Б. ГУРВИЧ ( Москва)
Применение известных методов лечения больным с ипохондрическим синдромом, по млению многих авторов (2, 5, 6, 8, 9, 11, 12), в значительной части случаев является малоэффективным.
В 1958 году Ю. С. Николаев и в 1965 году В. М. Коваленко (7, 10) привели результаты лечения больных ипохондрией методом разгрузочно-диетической терапии. Полученные ими данные свидетельствуют о хорошей эффективности данного метода лечения при применении его больным с ипохондрическим синдромом.
Нами проведена разгрузочно-диетическая терапия больных с ипохондрическим синдромом. Задача настоящей работы состояла в определении эффективности лечебного голодания при ипохондрическом синдроме в рамках ипохондрических реакций, развитий, шизофрении и рассмотрении вопроса о динамике основного синдрома в процессе его обратного развития под влиянием проводимой терапии, а также попытке дать патофизиологический анализ структуры и динамики данного синдрома. В процессе лечения исследовался основной обмен.
Лечение было проведено 53 больным, из них с ипохондрическими реакциями и развитиями — 33 человека, с шизофренией — 20 человек. Длительность голодания составляла от 12 до 45 дней. Результаты РДТ приведены в таблице № 1.
Больные с ипохондрическими реакциями и развитиями (20 мужчин и 13 женщин) имели давность заболевания от 1 года до 13 лет. Большинство из них ранее подвергалось активной терапии (психофармакологические средства, инсулин, психо и гипнотерапия) без видимого эффекта. Преморбид у большинства больных характеризовался психопатическими особенностями, имели место черты приобретенной корковой слабости, тревожной мнительности, впечатлительности, склонности к фиксации неприятных переживаний, а у больных с синдромом дисморфофобии —сензитивности, боязни чужого мнения, повышенной стеснительности, чувства неполноценности. Началу ипохондрического синдрома предшествовали, как правило, психотравмирующие моменты, связанные с угрозой здоровью больных или близких, как например, ятрогения, болезнь или смерть близких, перенесенное тяжелое соматическое заболевание, а у больных с дисморфофобией — различные конфузные эпизоды. В некоторых случаях психогенией являлись конфликты с соседями по квартире или в семье.
Таблица 1
Результаты РДТ психически больных с ипохондрическим синдромом
В психопатологической картине ипохондрического синдрома наиболее характерными являлись многочисленные, разнообразные, настойчивые жалобы на болевые и другие неприятные ощущения, обозначаемые как парестезии, сенестопатии, соматические иллюзии. У некоторых больных ощущения были неопределенными, трудно характеризуемыми, без четкой локализации. Больные считали, что у них тяжелое, часто неизлечимое заболевание внутренних органов, были фиксированы на своих ощущениях, анализировали их, часто просили о срочном, энергичномвмешательстве, постоянно интересовались лечением. Основу переживаний больных составляли нарушения самовосприятия, самоощущения, при этом они высказывали сверхценные или бредоподобные, ипохондрического содержания идеи, мало поддающиеся коррекции. В эмоциональной сфере отмечалась тревога, страх, угнетенное настроение, склонность к слезам. У длительно болеющих наблюдалось снижение круга интересов, снижение общего фона настроения и волевых процессов, а у больных дисморфофобией — замкнутость, обусловленные ипохондрическими переживаниями.
В процессе РДТ у большинства больных этой группы клинические стадии (10) были обозначены достаточно четко, психопатологическая симптоматика исчезала обычно вскоре после ацидотического криза. В восстановительном периода в 1 стадии иногда наблюдалось обострение состояния, частично возвращалась прежняя симптоматика. Однако во 2 и 3 стадиях восстановления наступало значительное улучшение, фон настроения был приподнятым, больные тяготились пребыванием в больнице, стремились к деятельности, возвращению в семью.
У больных шизофренией (16 мужчин и 4 женщины) давность заболевания была от 2 до 14 лет. Всем больным ранее неоднократно и без видимого эффекта проводилась активная терапия (нейролептики, инсулиновые шоки, электрошоки). У большинства больных ипохондрический синдром был в рамках простой формы, у некоторых — параноидной формы. Течение заболевания (было преимущественно или ремитирующим, реже — подострым.
Например, больная С. однообразно утверждала, что больна неизлечимым заболеванием желудка. Это заболевание, по ее мнению, связано с повышенной кислотностью, поэтому она испытывает постоянные неприятные жгучие ощущения в животе. Из-за них она не может есть и не способна что-либо делать. Врачи, хотя и стремятся ей помочь, не в состоянии это сделать, так как не могут определить заболевания. Она не верит в выздоровление, хотя и принимает любое лечение. Просит поскорее прикончить ее, сделать какой-нибудь укол, а потом закопать «в яму», где она будет лежать спокойно. В ожидании смерти больная, умывшись и приведя себя в порядок, ложилась на убранную постель, вытягивала руки и ноги, закрывала глаза и со скорбным выражением на лице в течение дня находилась без движений.
Все больные данной группы имели затяжное течение заболевания и выраженные эмоционально-волевые изменения личности.
Клинические стадии в процессе разгрузочно-диетической терапии у лих в сравнении с больными первой группы были выражены нерезко, а в некоторых случаях совершенно не отмечались. Улучшение в состоянии больных наблюдалось после ацидотического криза — уменьшались сенестопатии, исчезала фиксация на неприятных ощущениях. Но стойкое улучшение наступало лишь в конце восстановительного периода, а в отдельных случаях — спустя 2—3 месяца после лечения.
В динамике лечения у больных той и другой группы исследовался газообмен. Газообмен определялся по способу Крога. Его конечный результат выражался в процентах. Полученные данные свидетельствуют о том, что изменения газообмена в динамике РДТ совпадают с клиническими стадиями. На различных этапах голодания и восстановления наблюдалась различная степень отклонения данных газообмена по отношению к исходному уровню у больных первой и второй групп. У больных с ипохондрическими реакциями и развитиями отмечалась заметно большая амплитуда данных основного обмена в сравнении с больными шизофренией, что совпадает с клинически проявляемыми реакциями на лечение и может говорить о лучшей реактивности больных первой группы.
В динамике лечения определялась также подвижность корковых процессов по методике, применявшейся ранее Ю. С Николаевым и Н. Г. Миролюбивым (см. статью в этом же сборнике). Фиксировалось время реакции на включение и выключение света. В результате у большинства больных, особенно в случаях, давших положительный эффект, обнаружилась выраженная динамика подвижности нервных процессов с явной тенденцией к ускорению процессов к концу голодания и питания.
В процессе лечения у многих больных наблюдалась характерная динамика психопатологической картины и основного синдрома. В качестве примера приводим следующее наблюдение.
Больная С., 25 лет, лаборантка. Отец погиб во время войны. Мать похарактеру вспыльчивая, неуравновешенная. Сестре 32 года, она нервная,, мнительная, эмоционально неустойчивая, лечилась в психиатрической больнице с диагнозом «ипохондрическая реакция у тревожно-мнительной личности» (после ссоры с соседкой и физической травмы, полученной от нее, осталась длительная фиксация на ощущениях во время травмы).
Больная развивалась правильно. Отличалась неуверенностью, мнительностью, повышенной впечатлительностью, склонностью к навязчивым мыслям и страхам. Вместе с тем была неуравновешенной, вспыльчивой, болезненно обидчивой, плаксивой.
До 1966 года была здоровой, ничем, кроме ангин, не болела. В апреле 1966 года родила ребенка, чувствовала себя хорошо, вся отдалась уходу за ребенком. В апреле ребенок тяжело заболел, в течение двух месяцев находилась вместе с ним в детской больнице. Была свидетельницей смерти чужого ребенка, после чего много волновалась, переживала за своегоребенка, боялась, что он умрет. У больной отмечалась бессонница, пропало молоко. После выздоровления ребенка в течение двух месяцев плохо спала, стала чрезвычайно раздражительной.
В августе перенесла пневмонию, в течение двух недель лежала в терапевтическом отделении, получала стрептомицин, тетрациклин. После выписки стала ощущать колющие боли под правой лопаткой, появлявшиеся; при мышечном напряжении. Стала читать медицинскую литературу и решила, что больна туберкулезом легких. Появилось опасение за свою жизнь. Около четырех раз проходила рентгеноскопию легких, но врачи ничего не находили.
В сентябре появились «колики» в животе, казалось, что в желудке «много воды, литров десять», чувствовала, что вода «как бы переливается». Неоднократно обращалась к терапевтам, которые находили у нее гипоцидный гастрит. Постепенно боли в животе стали постоянными, в основном под ложечкой, иногда по всему животу. В октябре была оперирована по поводу аппендицита. После операции боли в животе оставались в прежней степени. Плохо спала, очень раздражительна, отмечалась повышенная чувствительность к свету и звукам. Стала хуже справляться с работой, быстро утомлялась, испытывала вялость, отсутствие интереса к работе, окружающему. Не могла ни на чем сосредоточиться из-за постоянных болевых ощущений в животе. Стала безразлична к ребенку.
Незадолго до поступления в больницу появилась уверенность, что у нее рак желудка, чувствовала, что в желудке «что-то есть». Стала чрезвычайно мнительной, переносила на себя заболевания окружающих, много думала о смерти, стала верить в приметы, неприятные сны. Испытывала постоянный страх от мысли, что с ней должно случиться что-то плохое. Была подавлена, часто плакала.