— Если сами не прочитают, так обязательно отыщется какой-нибудь сердобольный элой, который решит, что его долг прочитать морлокам книжку. Рано или поздно это обязательно произойдет! А дальше понятно. Морлоки — существа сообразительны, они быстро догадаются, как добраться до элоев. Баланс моментально нарушится. Грабь награбленное — очень притягательный лозунг.
— Вот чтобы этого не произошло, мне и понадобилась ваша Окончательная книга. Надо признать — отличная идея. У морлоков следует раз и навсегда отбить желание читать.
Почти олигарху разговор понравился. Он услышал то, что и хотел услышать. А Комлев почувствовал, что с него хватит. Джозеф Хеллер однажды написал следующее: «Между мною и моими идеалами почему-то всегда встают люди, которые с моей помощью греют руки». Пришла очередь Комлеву сказать: «Как это верно»! Любую идею так легко опошлить. Комлеву было жаль Окончательную книгу, но участвовать в ее написании под контролем почти олигарха он не мог.
Он попытался подыскать вежливые слова для отказа, но не сумел, поэтому сказал первое, что пришло в голову:
— Я передумал. Окончательная книга меня больше не интересует. Меня от вас тошнит.
— Что же, я вас не задерживаю. Проваливайте. Вы мне больше не нужны.
Комлев вздохнул с облегчением и отправился домой. Он был уверен, что без его участия проект умрет. Но он плохо знал очень богатых людей. Почти олигарх назначил нового ответственного исполнителя. Им, естественно, стал Фраков, благо тот был знаком с проектом и вовремя оказался под рукой.
Фраков был чрезвычайно горд новым назначением. Он и раньше догадывался, что создан для чего-то большего, чем деятельность литературного агента, поэтому ни на секунду не усомнился в своих способностях написать Окончательную книгу. Для этого ему потребовалось без лишних проволочек установить телепатическую связь с внеземными цивилизациями. Уже вечером у него в голове зазвучали голоса. Они диктовали ему загадочные тексты, которые, как с неудовольствием отметил Фраков, больше напоминали бред. Но в этом, понятное дело, был глубокий эзотерический смысл.
Вскоре Фраков набрался опыта и научился отыскивать в своем тексте своеобразную прелесть. Но самое главное, сочинение очень понравилось почти олигарху, поскольку содержало оба любимых его слова: Усадьба и Трущобы! Фраков старался. Будущее в его книжке было прекрасным. Естественно, предсказанная социальная гармония, была достигнута: элои блаженствовали в своей прекрасной Усадьбе, а морлоки беззаботно проводили время в милых их сердцам Трущобах. Фраков зауважал себя еще сильнее, когда получил за свой труд гонорар. Большие деньги. Он был уверен, что его мечты теперь сбудутся.
О невозможности покупки душ
Довольно часто люди недооценивают свой творческий потенциал. Фраков был совсем другим. Он твердо верил, что у него хватит природного упорства и способностей для того, чтобы написать по заказу очень богатого человека, почти олигарха, так называемую Окончательную книгу. Почему Окончательную? Да потому, что после прочтения ее ни у кого больше не должно было возникнуть желания сочинять или придумывать что-то еще.
Фраков по профессии был литературным агентом, уж он-то разбирался в приемчиках, которые делают книжку успешной. Он не сомневался, что сумеет использовать теоретические знания наилучшим образом.
На практике не все получилось гладко, оказалось, что написание книг довольно скучное и монотонное занятие. Но Фракову быстро удалось отыскать в работе писателя своеобразную прелесть. Обнаружились милые пустячки, скрашивающие унылые будни. Однажды, например, когда он осторожно провел рукой по слегка шершавой крышке письменного стола, на него обрушилась волна дотоле неизвестных, но приятных ощущений: Фраков впитывал отстраненный холод и едва уловимый запах покрытого бесцветным густым лаком дерева. Впечатления оказались на удивление притягательными. Казалось, пустяк, ерунда, но с той поры стоило Фракову расположиться за своим столом, к нему немедленно приходило вдохновение, как по приказу, как по велению свыше. За таким столом было очень удобно редактировать распечатанный на принтере окончательный текст.
Знающие люди советовали Фракову положить на стол стекло, по их словам, так было принято у самых известных и успешных писателей прошлого века. Считалось, что точное воспроизведение рабочего места старых мастеров будет способствовать возникновению у людей, решивших заняться литературным трудом, специальных творческих флюидов. Кроме того, под стекло можно было засовывать фотографии, картинки и даже таблицы со справочными данными — это было и в самом деле удобно. Но Фраков не послушался, посчитав, что правильнее будет отказаться от этого предложения. Прикосновение к стеклу раздражало, поглощало его интеллектуальную энергию. А дерево — совсем другое дело, оно ведь живое, пусть и мертвое или мертвое словно живое. Это, конечно, были всего лишь детали, которые сути дела не меняли. Но в целом, стиль старых мастеров был Фраковым выдержан. Он постарался устроить кабинет в точном соответствии с попавшими в его руки древними фотографиями. Кроме стекла на столе.
Между тем сроки поджимали. Просто удивительно, как быстро летело время. Почти олигарх уже несколько раз прямо требовал представить готовую рукопись. Но дело почему-то застопорилось. Фраков дал себе торжественное обещание проявить больше старания и закончить работу хотя бы через неделю. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что сделать это будет очень сложно, потому что в голову ничего стоящего почему-то не приходило.
Он дотронулся до клавиш дополнительной клавиатуры, которую, как известно, используют для работы только настоящие писатели. Его пальцы мягко прикасались к податливым клавишам. Приятное ощущение пластмассы возбуждало. А еще он любил разгибать скрепки, получая удовольствие от лицезрения кусков странным образом деформированной проволоки, и дотрагиваться до остро заточенных карандашей или жестковатых стирательных резинок. Старые мастера знали толк в ласкающих душу мелочах. Фраков незлобиво улыбнулся. Ему нравилось быть писателем.
Фраков мог вот так существовать долгие годы, но почти олигарх требовал от него подробный еженедельный отчет о выполнении работ. Этот человек был строг и постоянно придирался к мелочам. Обычно Фракову такие люди не нравились, но что поделаешь, деньги ему были обещаны огромные. Их надо было честно отработать. В свое время он заучил цитату из текста одного из старых мастеров и не считал зазорным вспоминать о ней при необходимости. Если бы у него появились ученики, он бы и их заставил выучить эти великие слова наизусть.
«Человек может быть назван умным, добрым, честным, порядочным, благородным, только лишь пока он остается в рамках беспрекословного подчинения».
О всеобъемлющем характере этой максимы — правила поведения, выраженного в краткой форме — Фраков знал не понаслышке. Он ни на мгновение не забывал о ней и старался следовать ей неукоснительно. Не исключено, что его карьера получилась такой успешной именно потому, что однажды ему повезло познакомиться с этим правилом поведения. Фраков сумел даже придумать к нему особое следствие №1, в котором речь шла о его новой работе — сочинительстве. «Литераторы не являются исключениями, поэтому действие максимы распространяется на них в полном объеме». Получилось, что в этом смысле их можно считать обычными людьми.
К очередному обязательному визиту к почти олигарху Фраков постарался подготовиться наилучшим образом. Как только ему разрешили докладывать, он закрыл глаза и произнес выученный наизусть текст. Он был многословен, местами убедителен и эмоционально раскрепощен. Время от времени он даже позволял себе подмигивать и скалить зубы, что помогало ему подчеркивать важность отдельных высказанных им предложений. Фракову хотелось, чтобы почти олигарх его похвалил. На первый взгляд это было абсурдное желание, но жизненный опыт подсказывал ему, что это единственный способ удержаться на поверхности в предлагаемых обстоятельствах.
Но почти олигарх инициативы Фракова не поддержал.
— Хватит скалить зубы, — сказал он. — Высказывайтесь по существу.
А вот с этим у Фракова возникли проблемы. Все, что он запомнил во время разговоров с Комлевым, было им уже внесено в текст. Неужели мало?
— Чего-то не хватает в вашем труде, — сказал почти олигарх кисло.
— Чего? — вырвалось у Фракова.
— Послушайте, служивый, я вам не для того деньги плачу, чтобы вы мне вопросы задавали.
— Может быть, у вас есть какие-нибудь пожелания?
— Пожелание одно, я все еще рассчитываю получить Окончательную книгу в самое ближайшее время.
— Люди и без Окончательной книги перестают читать, потребность в знаниях иссякает прямо на глазах!
— Процесс идет слишком медленно. Народ тормозит. Надо бы поспособствовать.
— Комлев считает, что эта задача недостижима. Люди, склонные сочинять тексты, будут всегда.
— Не понял. А как же его проект?
— Насколько я смог понять, Комлев принципиальный сторонник общедоступного образования.
— Зачем же он обратился ко мне?
— У Комлева навязчивая идея, он стремится привлечь внимание к всеобщему снижению интеллектуального уровня. Его, видите ли, это не устраивает.
— А вот в разговоре со мной Комлев говорил совсем другое и был убедителен. Я заслушался. Его задушевные рассказы об отвратительном будущем меня воодушевили.