Неплохо было бы засветло добраться до южной границы болот. Потому как мне совсем не хочется гулять по ним ночью. И вообще не слишком люблю я болота: места не совсем тихие Постоянный туман не позволяет видеть дальше ста метров перед собой. Именно поэтому, пройдя совсем немного, мы потеряли из виду и КПП, да и весь учёный лагерь. К тому же на болотах постоянно чем-то воняет. Скорее всего, этот смрад издают гниющие останки растений и животных. Да и сталкеров, пожалуй. Ведь здесь погибло немало людей. И ради чего? Сомневаюсь, что в здешних вонючих лужах можно найти нечто стоящее. На болота и приходят только для того, чтобы попасть в лагерь учёных. Неспроста этот лагерь основали именно здесь. Есть несколько причин. Во-первых — близость к границе. Во-вторых — отдалённость от мест скопления сталкеров. Кому надо — тот сам придёт. А лишние гости ни к чему. К тому же учёные стараются держаться подальше от сталкерских конфликтов. Сейчас их меньше, чем когда основывали лагерь. А основали его немногим раньше моего прибытия сюда. До этого учёные владели лишь небольшим бункером на месте высохшего озера.
Лагерь учёных — не единственная достопримечательность болот. Поговаривают о докторе, который здесь живёт в северной их части и бесплатно всех лечит. Причём непременно успешно. Мне его никогда не понять. В смысле выбора места обитания. Как здесь вообще жить можно? Я бы и недели не протянул, просто взял и сбежал бы. К тому же, в этих местах расплодилось множество всякой гадости. Таких отвратительных мутантов ещё по Зоне поискать надо! Облезлые, вонючие, полусгнившие твари. Некоторые ещё и какой-то слизью сочатся. Фу! Даже думать об этом противно!
Шелест, похоже, разделял мои взгляды на болота. Он даже респиратор на лицо натянул, чтобы запаха не чувствовать. Ему, как и мне, хотелось ускорить шаг, чтобы поскорее отсюда выбраться. Но он себя сдерживал: видно, что уже не как по проспекту по Зоне ходит. Его движения стали настороженными, шёл он плавно, готов был в любую минуту уклониться, отпрыгнуть. Кобуру приладил к ноге, чтобы в случае нападения можно было быстро выхватить пистолет и открыть огонь по врагу. Несмотря на то, что начинало темнеть, Шелест не включал фонарь: свет привлекает мутантов. В общем, вёл он себя как надо, даже придраться не к чему.
— Послушай, — обратился он ко мне через пару минут, — может, следовало заночевать в лагере? Там ведь безопаснее, ещё не поздно вернуться.
— Ну, есть две причины убраться оттуда подальше.
— И какие конкретно?
— Во-первых, дело, которое я задумал, не терпит отлагательств.
— Какое именно дело? Ты ведь мне так и не сказал.
— На месте всё скажу, — я немного понизил голос, а то раскричались мы на всё болото, — к тому же Зеленцов мог передумать. Или на задание срочное тебя могли отправить.
— И то верно: в самый неподходящий момент без работы сидеть не дадут.
— Можешь в этом не сомневаться.
— А куда мы сейчас идём?
— На Кордон.
Ни с того ни с сего у меня неприятно защипало глаза. Я немедленно остановился, вытащил из подсумка противогаз и натянул на лицо. Глаза перестали болеть, только сильно слезились. Шелест остановился в трёх метрах позади меня. С ним всё было в порядке.
— Что с тобой, — обеспокоено спросил он.
— Стой на месте, — говорю.
А сам взял из кармана болт и зашвырнул вперёд. Похоже, чисто, аномалий рядом нет. Я сделал несколько осторожных шагов. Подал сигнал один из детекторов. Как выяснилось, кислотность среды выросла в несколько раз. Понятно, что случилось с глазами. И почему бросок болта не имел никакого эффекта. Так что я вернулся в безопасное место, снял противогаз и выдавил в глаза несколько капель из тюбика, входящего в медицинский набор. Это должно нейтрализовать все вредные воздействия.
— Кислотность? — осведомился Шелест.
— Похоже на то.
— Как же ты здесь до этого прошёл?
— Это же дорога на Кордон, а я пришёл со стороны Диких Полей. Только сейчас нам делать там нечего.
— Может, лучше в лагерь вернуться? — предложил Шелест. — Заночуем, а завтра утром улетим на вертолёте.
— Говорил же: не стоит, — напомнил я.
Вот незадача! Надежды преодолеть болота до наступления сумерек рушились. Но если бы люди отступали, завидев любое препятствие, Зона никогда не была бы хоть немного освоенной. Откуда только взялись здесь кислотные пары? Дорога то изведанная, исхоженная. Наверняка недавно просочились из-под земли. Да какая разница? Сейчас нужно думать, куда идти дальше.
— Будем прорываться или попробуем обойти, — предложил Шелест два возможных варианта.
— Не будем рисковать, обойдём, — выбрал я более осторожное решение.
Мы взяли немного севернее. Но ядовитые испарения охватили слишком большую площадь. Приходилось всё больше и больше отклоняться от первоначального пути. В конце концов, мы почти на два километра отошли от дороги. При этом довольно далеко углубились в болота.
— Приехали, — пробормотал я, глянув на экран ПДА.
Навигатор показывал, что мы забрели чуть ли не в самую середину болот. Теперь на несколько километров к северу и востоку от нас проходят бескрайние топи, пересекаемые мелкими речушками, утыканные небольшими рощицами и зарослями камыша.
— Чёрт возьми, нам до ночи отсюда не выбраться. Стемнеет скоро, — сказал, взглянув на часы, Шелест.
— Нехорошо получилось, — я понял, что ночной прогулки всё-таки не избежать.
К счастью, мы хотя бы миновали область действия испарений. Как оказалось, это была полоса, тянущаяся поперёк болота на несколько километров. Так что можно было не делать очередной крюк, а возвращаться к дороге напрямик. Путь как-никак нелёгкий: лишние километры здесь ни к чему.
Минут сорок мы шли молча. Пройти прямо не вышло, приходилось несколько раз огибать опасные участки. Сумерки быстро сгущались, нужно скорее добраться до известной тропы. Пересекать болота наугад нельзя. Ведь к выходу ведут всего несколько безопасных, но узких и извилистых тропинок. Потерять любую из них легко, а найти почти невозможно. Идти через топи — ещё хуже. Когда-то вдоль тропинок ставили маячки, чтобы их можно было отыскать при помощи навигации. Вот только маячки эти за неделю выходят из строя: высокая влажность вредит оборудованию. Собирались установить водостойкие, но не так и не собрались. Так что, не сумеем найти дорогу на Кордон, придётся ждать утра, а ночевать здесь, оставаясь на одном месте, опасно.
Мы прибавили шагу. Уже совсем стемнело. Тучи на небе разошлись, показалась луна. Я и не знал, что сегодня полнолуние. В такие ночи нужно на свидания ходить, а не по радиоактивным болотам лазить! В городе, или посёлке, сейчас, наверное, действительно красиво. Да в любом месте вне Зоны. Но не здесь. И как Алёна умудряется выделять в Зоне красоту пейзажей? Мне это редко удаётся. Например, сейчас я не наблюдал ни красоты, ни романтики. Мертвенно-бледный свет Луны рассеивался в тумане, порождая какое-то призрачное свечение. Вот только светлее от этого не становилось: глаза отвыкали от темноты. Иногда в тумане виднелись фигуры, похожие на человеческие, но я знал, что это всего лишь иллюзия. А когда вдалеке завыли волки, настроение совсем пропало. Как будто мы с Шелестом попали в загробный мир. Но что поделать, начали путь — следует его продолжать.
— Проклятье, — выругался Шелест, провалившись по колено в лужу с грязью.
— Тише, — говорю, — все, кто мог, уже повылазили из нор.
Он не стал спрашивать кто. Видимо, и сам догадался. Просто притих и пару раз брезгливо дёрнул ногой, стряхивая куски налипшей грязи. Я включил ночное видение. Мне очень не хотелось этого делать: атмосфера болот неблагоприятно влияет на электронику. Даже упакованную в несколько слоёв защиты. Но лучше погубить самый дорогостоящий прибор, чем загнуться самому.
Темнота резко сменилась отчётливой картинкой. Мы стояли на небольшом пригорке, благодаря чему обзор был неплохой. Я старался увидеть хоть какую-нибудь знакомую деталь пейзажа, любой ориентир. Всё-таки собственному зрению я доверял больше, чем навигатору ПДА. Но впереди простирались однообразные озерца, плотно заросшие по берегам камышом. Я приблизил картинку. На горизонте проступили силуэты больших деревьев. Я провёл взгляд немного в сторону. Полоса деревьев тянулась не одну сотню метров. Похоже, что это не очередная рощица, а целый лесок. На болотах таких нет, значит, мы на правильном пути.
— Что это? — Шелест дёрнул меня за рукав.
Я посмотрел в указанном направлении. На маленькой поляне были видны силуэты людей. Каждый из них плавно кружился на небольшом участке пространства. Словно что-то искал в темноте. И ещё периодически появлялись маленькие трепещущие язычки синего или зелёного пламени.
— Ещё один вид испарений, — шепнул я. — Неужели раньше ночью не был на болоте.
— Ночью — никогда.
— В тумане может что угодно померещиться.
Чтобы убедиться в моей правоте, Шелест поднял валявшийся поблизи булыжник и швырнул в одну из фигур. Тот угодил прямо в основание, заткнув дыру в земле, из которой просачивались испарения. Призрак постепенно растаял в тумане.
— Чертовщина, — буркнул Шелест.
— Ладно, идём, — позвал я, — нечего здесь задерживаться.
Мы спустились в низину. Здесь годами скапливалась вода, размывая грунт. Подошвы полностью погружались в болотную жижу, после чего вырывались из неё с громким чавканьем. Мерзкое местечко. Холодно, сыро, воняет сильнее, чем обычно. Тут ещё за нами увязалась небольшая стайка крыс. Каждая с небольшую кошку размером. Нападать они не решались. Только сверкали маленькими злыми глазками и клацали зубами. Шелест даже не обращал на них внимания. Крысы нередко встречаются в Зоне, но опасность представляют только крупные скопления.
Через пару минут крысы осмелели и сократили дистанцию. Я дал короткую очередь от бедра. Несколько тварей с визгом упали, остальные бросились врассыпную. Преследование прекратилось. Только нужно ускорить шаг: звуки выстрелов могут привлечь более опасных хищников, от которых так ле