— А кто ж, его луну, знает? Они, бывает, нашу технику захватывают, перекрашивают и на нас же пускают.
На более укатанной дороге его голос было слышно гораздо лучше, и все стали оборачиваться и разглядывать выжженые останки техники, чтоб понять, о чём речь.
— Так что не расслабляйтесь, это не легкая прогулочка по парку! Здесь идет война, жесткая и безжалостная, — усмехнулся Грозный.
— Можно подумать, она где-то мягкая и гуманная, — буркнул кто-то из ветеранов.
Контуженный толкнул меня в плечо и ткнул пальцем в тот же остов грузовика-мутанта, уже удаляющийся от нас.
— Видишь, как корпус обгорел? Вот готов поклясться, что сработал магический снаряд. Фугас с пиросмесью.
— Либо дневной маг из засады сжег… — добавил болтливый ветеран.
— Да не, — Грозный отмахнулся, прищурившись, потом, как-то умудрившись расслабленно откинуться на станине пулемёта, добавил, — Хотя-а-а… Да не, ну какой маг в упор полезет на такой калибр?
— Обдолбанный! — другой ветеран расхохотался.
А Грозный, не обращая внимания на болтовню бывалых, склонился ко мне и продолжил:
— Экипаж таких вот бронемашин на поле боя живет не дольше минуты, если без прикрытия пехотой. А тут, видать, пехоты не было… Хотя не, смотри!
Сержант ткнул пальцем на небольшой овраг, в котором заметно суетились обычные бродячие собаки, за что-то истошно дерущиеся.
Дополнительные комментарии были излишни — я и без того прекрасно понял, что произошло.
На колонну напали, сожгли ту самую бронемашину, идущую впереди, а все остальные машины также либо сожгли, либо угнали. Всех же, кто сопротивлялся, перебили и скинули в канаву, на пиршество зверья.
Я последний раз бросил взгляд на мельтешащие возле оврага силуэты собак. Природные санитары лучше любых медицинских отрядов подчистят следы кровавой бойни.
К счастью, из-за пыли и скорости мы не успели сполна вкусить всех ароматов, но отдельных порывов ветра мне хватило. Так могла пахнуть только горелая плоть, которую уже успело тронуть гниением… Нет, тошноту я не почувствовал. Но то ли от страха, то ли от качки в кузове, меня пробило в пот.
Я перехватил карабин покрепче, но сержант, заметив это, лишь положил руку мне на винтовку.
— Спокойнее, зелень, тут до нас должна была пройти колонна снабжения. И, судя по отчетам, до базы она дошла в полном составе, — попытался он успокоить меня.
Вот только окружение прямо-таки кричало об обратном…
Вдоль дороги то и дело встречались развалины зданий. Вдали виднелись руины поселков и каких-то укреплений. Раз за разом, проезжая мимо полуразрушенной стены с множеством выбоин от осколков или пуль, я ловил себя на мысли, что война здесь была совсем недавно. Причём война с серьёзным врагом.
Мимо проплыл очередной одинокий корпус машины, изрешеченный на обочине из какого-то пулемета, причём с таким калибром, что наш с Максоном нервно покуривает в сторонке. И это, судя по обгоревшим красногорским гербам на кузове, была точно «наша» машина.
Мои пальцы снова покрепче перехватили винтовку. И после этого царские пропагандисты продолжают кричать, что противник в пустыне — это пресловутый дикарь-кочевник⁈ Что он чуть умнее обезьяны, а вооружен лишь луками и дикой первобытной магией?
Рядом подал голос Макс, который тоже всё это время оглядывал округу.
— Че-т я сильно сомневаюсь, что порождения Вертунов могут стрелять фугасами. И чего-то из наших сожженных машин не торчат древки стрел… А вот отверстий от магострела там полно, так ведь?
«Угу», — хотел сказать я, но внезапно откуда-то спереди раздался гудок.
Машины резко затормозили, так что меня вновь чуть не выкинуло на дорогу.
На сей раз меня придержал Сапронов… Что-то не повезло мне с местом, в следующий раз надо будет расположиться где-нибудь в центре.
— Шеф, чего там случилось? — всполошился Грозный, буквально по телам бойцов пройдясь до передней части кузова и постучав по кабине.
— А хрен знает, с головняком связи нет, — отозвался водитель, высунувшись из окошка.
— Вот же, недолунки, задери их пробоина! — прорычал сержант и, спокойно перевесившись через высокий деревянный борт, спрыгнул на землю.
Нам только и оставалось, что ждать. Ситуация явно была, как говорят, «не штатная»… Поэтому лучшее, что я мог сделать, это подражать более опытным бойцам.
А они, к моему удивлению, без лишней суеты встали на ноги и стали накидывать рюкзаки, словно собирались спешиваться. Так и стояли, держась за верхние дуги кузова, да облокотившись на расположившиеся по центру орудия.
Контуженный вернулся минут через десять, немного запыхавшийся и очень раздосадованный.
— Значит, так, — произнес он, весьма ловко подпрыгивая и цепляясь за борт. Всего один рывок, и вот он уже приземляется внутри кузова, наступив на кого-то, — Сейчас едем на запасную позицию, оборудуемся там. Большая часть роты остается на месте, а я с отделением двигаю на старую позицию.
Все заметили, что он не просто злой, как обычно, а сосредоточенно злой. Словно он прекрасно знал, что источник всех его проблем рядом и совсем скоро отгребёт по полной.
— Комроты потом задачу вам уточнит, но сразу по приезду не рассасываемся, ясно? Так, со мною идет… Кот! Твое отделение в усиление к нам… Сапронов, Центров! А ну тащите свою дуру, и бэ-ка полный.
— Грозный, ты че, в Пробоину заглянул? — возмутился один из ветеранов, тот самый Кот и, судя по званию, вахмистр. Даже удивительно, что он ехал вместе с нами в кузове, а не сидел в кабине, как другие начальники, — Да они ж салаги!
Грозный усмехнулся:
— Вот именно, обкатывать надо. Котяра, а тебе че, пулемет в отделении лишний? Их вообще тебе на постоянку хотели придать, как и снайпера, — усмехнулся сержант.
Вахмистру на это ответить было нечего.
Дальнейшая поездка оказалась недолгой. Уже через полчаса мы свернули с основной дороги на какой-то пустырь и минут десять вновь глотали пыль и песок, пока наконец не приехали на странную возвышенность.
Судя по всему, здесь и вправду когда-то уже пытались организовать позицию. По крайней мере, водители точно знали, где лучше притормозить.
Без лишних криков и шума открылись борта, и народ начал сгружаться… Мы с Сапроном решили сразу придерживаться Кота.
Вахмистр действительно казался нам опытным бойцом. Все же его экипировка немногим отличалась от штатной, и явно была либо пошита на заказ, либо куплена в специальных магазинах.
На коленях и локтях его кителя имелись защитные вставки, а вместо штатных подсумков была специальная жилетка с твердой пластиной и несколькими карманами, нашитыми спереди. Под жилеткой виднелся пояс с подсумками, расположенными в круг.
При этом на плечах у него лежала странного вида накидка с лентами песочного цвета и таким же капюшоном. В такой накидке, наверное, если лечь, да еще и оружие замаскировать, то противник на дистанции с трудом тебя обнаружит, даже если будет смотреть прямо на тебя.
Нам с Максом оставалось лишь молча завидовать… Вот это действительно экипировка профессионала, который привык сражаться с людьми.
Еще и карабин у него был странный. Короткий, но при этом на ствол накручена какая-то толстая трубка, а сверху виднелся снайперский прицел, но короткий. У Женьки-то оптика была длиной с ладонь, а тут едва ли с указательный палец.
— Это вы Центров и Сапронов? — спросил Кот, глядя на то, как мы вытащили наш пулемет и встали рядом с ним.
— Так точно, — отозвался Макс.
Вахмистр с неким подозрением нас оглядел, после чего, кивнул, соглашаясь с какими-то внутренними мыслями.
— Ну, тогда сейчас ждем Грозного. И давайте в сторонку, чтоб народу не мешать, — он махнул рукой в направлении небольшого столпотворения, где в круг уже собиралось полноценное отделение.
Мы с Максом только ахнули… Да тут практически все были одеты так же, как Кот. Бронежилеты с подсумками, лохматые накидки на плечах, карабины с трубами и оптикой, и все выкрашено в цвет пустыни.
Даже пулемет у них выглядел раза в два лучше, чем наш. Начищенный, покрашенный и с прицепленным сверху каким-то снайперским чудом. Максон даже сглотнул слюну от зависти…
Самое поганое, что даже мне было чему завидовать — рукоятка у их пулемёта тоже была переделана. Вместо уродливой гнутой, как на нашей штатной модели, здесь она имелась весьма анатомичная, чтоб у заряжающего не соскальзывала рука в перчатке. Такую крути да наслаждайся!
Мы с Максом в этом отделении выглядели, как пристойного вида нищеброды…
«Разведчики! Профессионалы!» — благоговейно мыслил я, крутя головой, обтекая слюнями и мелко дрожа от предвкушения.
Я ощущал себя мальчишкой, попавшим в магазин игрушек, где все можно пощупать и со всем поиграть. Словно отец взял меня в мужскую компанию, где все относятся ко мне как к равному, забив на то, что я их младше.
— Становись! — рявкнул Грозный, подходя к нашей группе.
На удивление, даже не смотря на наличие старшего по званию, все сразу построились. Нас получилось четырнадцать человек, и сержант был пятнадцатым.
Он прошелся вдоль шеренги, с неким пренебрежением оглядывая экипировку и вооружение. Словно выискивал малейшие недостатки, до которых можно было бы докопаться.
— Слушай меня! Докладываю голосом и довожу до общего понимания! — он встал перед строем, сложив руки за спиной и оглядывая бойцов, — Боевой приказ командира роты разведки! Штаб, восемь километров южнее населенного пункта Ишхазар, первый день Красной Луны.
В строю кто-то невольно зевнул и взгляд сержанта тут же устремился на нарушителя дисциплины. Тот осекся и встал по струнке ровно.
А дальше Контуженный начал говорить то, от чего у меня стали прижиматься булки.
— В районе населенного пункта Ишхазар была замечена группировка противника… — будничным, но в то же время проникновенным голосом сказал он, — … численностью до полноценной стрелковой роты с прикрытием двух единиц колесной техники.