– Ну что поделать. Мелкая работа развивает аккуратность и ловкость. И как бы это странно не звучало, соображать будешь быстрее. И будешь не только красивой девочкой, но и умненькой. – Как могла, донесла до ребенка пользу развития мелкой моторики, чем заслужила быстрый, но благодарный взгляд няни.
Видно ирлери Малис с удовольствием с этих занятий сбегала.
– А почему меня тогда не учат этому? – подловил меня Барлик.
– А ты будешь у нас сильным! Чего тебе ещё? – тут же ответила брату мелкая язва.
– Видишь ли, Барлик, перебирать мелкие цветные камешки и тем более делать из них что-то, не все мужчины любят. Многие считают это женским занятием, и злятся или обижаются, когда им это предлагают. Ваши учителя просто не хотят тебя обижать или злить. Они же не знают, как ты это воспримешь. – Еле выкрутилась я.
– Я обещаю не обижаться и не злиться. Буду ходить с Малис. – Сообщил нам всем Барлик. – И почему это женское? Оман вообще украшения делает.
– Ага! Из вооот таких камней! – показала размер хорошего яблока Малис. – От этого не умнеют.
И с уверенным видом приступила к сладкому пирогу.
После обеда я решила пройти, проводить детей, заодно и посмотреть, где они занимаются. А то странно будет, если отлично ориентирующаяся в этих коридорах Ираидала, вдруг заплутает. Пройдя несколько поворотов, мы столкнулись с идущей нам на встречу майриме.
Сегодня она была в синем платье, сопровождали её Анаис в зелёном и Абилейна в голубом. Вспомнила, что в гардеробной Ираидалы преобладали красные, бордовые и оранжевые цвета.
Жители этого мира, называют его мир огня. И действительно, здесь всё напоминает об огне и жарком пламени. Даже море здесь красное. Привычным для меня выглядело и то, по рассказам, далёкое холодное море. Поэтому, все, что не напоминало о пламени, ценилось выше. Ткани синих, зелёных, голубых и белых цветов и оттенков были на порядок дороже. И так во всём.
Даже в этом оман умудрился выразить свое пренебрежение к лари. У меня уже вообще скопилась масса вопросов об очень странном отношении к Ираидале. Да та же беременность. Почему она была одна, и ей никто не помогал и не подсказывал? Даже я знаю, что грудь к кормлению начинают готовить ещё во время беременности. И ну неужели не было никакой возможности помочь? Не доводить до того, что каждое кормление собственных детей превращалось в пытку для девушки? Почему какая-то наложница спокойно позволила себе поиздеваться над беременной от омана, возможной лари?
– Малис, красавица моя! Какие косы! Кто сделал тебе такую красивую причёску? – улыбнулась девочке бабушка. – Кто из наложниц у нас такой мастер?
– Это сделала моя мама, когда мы вернулись с ней из сада. – Майриме вскинула голову и быстро нашла меня взглядом.
– Ираидала? – она не скрывала своего удивления. – Прости, я сразу тебя не заметила. Не ожидала, что ты уже встала. Ты так тяжело болела.
– Не мудрено не заметить лари. Всегда в красном или жёлтом. Как служанка. Сразу видно, что господин её не ценит. – Не смогла промолчать Абилейна.
– Спасибо, майриме, за желание меня навестить. – Не будем пока портить отношения со свекровью. – Только я не болела, я была отравлена и потеряла ребёнка омана, возможно ещё одного наследника или ирлери.
– Ираидала! – чуть повысила голос майриме, заметив, как вскинулись Барлик и Малис. – Тут же дети!
– Не думаю, что есть смысл им врать, тем более, что весь гарем знает правду. – Ответила я. – Что же касается цвета моей одежды... Вот скажи, Абилейна, оману понравилась ночь с тобой, он остался доволен?
– Конечно! И он щедро одарил меня. – Даже Анаис и майриме смутились от откровенности моих вопросов, но любимая наложница нет.
– Наверное, как и всех прочих, украшением? – улыбнулась я начавшей что-то подозревать наложнице. – А напомни мне, какого цвета камни в том подарке? Видно ты слишком переоценила свои умения и заслуги. Что же касается ценности, то, сколько вас таких, которых одарили за ночь, было до меня, есть сейчас, и будет после меня. Вон, посмотри на Вурхан. Она была первой наложницей омана, говорят, одаривал сверх меры. А сейчас она прислуживает во время обедов, а щедрый оман её даже не узнает. Я же, как ни старайся, мать наследника и ирлери. А цвет одежды... Мне идёт красный.
– Мам, а ты умеешь набирать бисер? – подергала меня за юбку Малис.
– Конечно, родная. И даже плести из него. Если найдем достаточно жёсткую нить или тонкую проволоку, то я покажу тебе как сделать дерево из бисера. – Отвлеклась я от кусающей губы Абилейны.
– Понятно. – Кивнул сестре Барлик. – Пойдём заниматься.
Я смотрела им в след с умилением. Мне достались очень умненькие дети.
– Кстати об одежде. – Попыталась сменить тему майриме. – Я хотела узнать, как ты себя чувствуешь, дорогая? Не нужно ли чего, не беспокоит ли? И ещё. Ты же знаешь, что если случается какая беда с лари по недосмотру, то оман выплачивает тройной размер месячного содержания. Для того, чтобы лари могла порадовать себя после тяжёлых событий. Тут твои деньги. Положенное содержание и выплата. И я распорядилась принести тебе ткань для платья. Этот зелёный бархат будет изумительно смотреться с твоими глазами. Посмотри.
Евнух передал Фарли тяжёлую шкатулку, судя по звяканью, с деньгами. Одна из служанок передала Гульнизе рулон ткани. Бедные девочки. Надо сворачивать этот цирк, а то держи такую тяжесть на весу.
– Благодарю вас, майриме. Меня действительно беспокоит один момент. – Ответила я. – Во время своей болезни, я высказала свою волю. Причём, уже после того, как лекари вынесли свой вердикт о том, что я если и выживу, то только чудом. Но я не вижу, чтобы преступника искали! Насколько я знаю, даже то, что высказавший волю, встаёт со смертного одра не отменяет обязательности исполнения его завещания. Так почему никто не разбирается в случившемся?
– Ираидала, ты была не в себе. Потеря ребёнка, это страшное событие. Видимо поэтому ты потребовала... Фарлаку для виновного. – Напомнила мне майриме.
– Я помню. И отдаю себе отчёт, что это весьма болезненное наказание. – Заверила я майриме. – Но я настаиваю на неизменности своей воли. Может, остальные посмотрят и прежде, чем меня травить, хорошо подумают. А сейчас я хотела бы вернуться в свои покои. Я действительно ещё не окрепла.
Я даже присела в поклоне на прощанье. Ты посмотри, какие у них здесь все неженки. Как отраву подливать, так все отлично. А как по пяткам за это получать, так как ты могла такое попросить! Ираидала, это жестоко! Ничего, потерпят.
Глава 6.
В комнату мы вернулись, чуть ли не бегом. От показательной заботы майриме было не по себе. Я прекрасно помнила, как настойчиво она рекомендовала довести моё лечение до летального исхода. Не поленились бы и действительно собрать местных светил медицины, лишь бы поскорей сообщить скорбную весть о кончине лари Ираидалы сыну. Пришлось бы ему лимоны ящиками есть, чтоб хоть как-то приличия соблюсти. Хотя о чём это я? Когда он такой ерундой заморачивался?
– Ух, ну и тяжесть! – выдохнула Фарли, ставя шкатулку с деньгами на пол.
– Интересно, сколько там? – спросила я.
– Судя по словам майриме четыре ваших месячных содержания. То есть должно быть восемь сотен монет. – Ответила мне Гульниза.
– Вот сейчас выпьешь отвара и посчитаете. Долго ли для троих-то? – ответила мне матушка Вали́.
– А зачем мне отвар? Я вроде неплохо себя чувствую. – Удивилась я.
– Потому и неплохо, что я за твоим питанием слежу, и отпаиваю тебя вовремя, чтоб силы твоего тела поддерживать. – Пригрозила мне пальцем лекарка. – А то, чуть ей отлегнуло и она погарцевала, зубы всем показывать.
– Да не особо я гарцую. В сад сходила, детей проводила... – начала я.
– Вот и достаточно на сегодня. Это пламя в крови тебя вперёд гонит, но тело-то ещё прошлых сил не вернуло. Так что вон, лучше действительно монеты посчитай и ткани посмотри. – Перебила меня матушка Вали́.
Смысла спорить с ней я не видела. Действительно, второй день, как в себя пришла.
– Там тех тканей смотреть! – разозлилась всегда спокойная и рассудительная Гульниза. – Издевательство одно.
– Что не так, Гульниза? – удивилась я.
– При всех майриме проявила к вам заботу и невиданную щедрость, подарив даже два рулона дорогой ткани. Зелёный и белый бархат. – Показала она на две кучки ткани. – Но на самом деле, зелёный бархат был намотан поверх рулона белой ткани. Это просто два больших куска. Платья из них не выйдет. Будет видно, что это просто собрали остатки, и сшили вам платье из лоскутов! Ткань конечно очень дорогая, но рискнёте сшить себе из неё что-нибудь и выставите себя на посмешище! Так что подарок без подарка.
– Да ещё и наверняка к возвращению омана Берса кому-нибудь из наложниц, что он выделял, сошьют платье из зелёного бархата, а второй из белого. И будет выглядеть так, что вы, лари, после наложниц обрезки подобрали. – Вскипела и Фарли.
– Да? А подскажите мне девушки, кто у нас хорошо шьёт? И возможно ли сшить из этих кусков платье на девочку и короткий кафтан мальчику? – решила поделиться пришедшей мне в голову идеей.
– Мы обе шьём. Даже майриме обшивали, пока вы нас не забрали. – Заверили меня девушки. – На детское платье и килет мальчику хватит с избытком.
– Ну, платье не совсем детское. Давайте пересчитаем монеты, а потом я нарисую, что задумала. – Я договорить не успела, как у меня под рукой оказалась пачка бумаги и привычный мне карандаш.
Тонкий угольный грифель был плотно обмотан бумагой. Её надо было постепенно отматывать и затачивать грифель. Но пользоваться им было вполне удобно. Девчонки сами загорелись любопытством, уж очень им хотелось поломать планы майриме и ожидающих потехи наложниц. Им ведь тоже было нелегко, когда их госпожа ничего не значила и была вечным объектом для издевательств.
Монет оказалось действительно восемьсот. И это было целым состоянием. А вот потом, я села рисовать платье принцессы из сказки. Пышный, разрезной рукав, клином от плеч и до талии вырез, открывающий корсаж из бархата другого цвета. И расходящаяся пышная юбка. Край подола, манжеты рукавов, пояс и край корсажа я планировала украсить вышивкой. Уже в процессе рисования мне пришла в голову замечательная идея.