Глава 16.
Я ещё пыталась осмыслить и принять мысль, что для многих тот факт, что во мне может быть магия дочерей огня, секретом не является. Более того, мне активно помогают сохранить этот секрет, хотя бы от посторонних. Ну, кто мог предположить такую связь между теми, у кого пробудилось пламя и редкими драгоценными камнями? Ни в одной книге из тех, что прочитала Ираидала или Марс, об этом не было ни слова.
– Это точно? Что марион...
– Тянется к дочерям огня? – перебила меня Шарги. – Для рудокопов точно. Просто их, дочерей, так мало и не в каждом поколении даже появляются. Поэтому и проверяют каждое подозрение. Лекари, например, говорят, что смерть отходит, когда рядом одаренная, мол, даже почти погасшую искру души может разжечь. Не зря же выбранные мужья дочерей умирают с ними в один день.
– Я первый раз об этом слышу. Это обычай такой? – заинтересовалась я новыми крохами знаний.
– Да какой там обычай! Просто разделяя силу с выбранным, огневые связывают с ним и свою жизнь. Сколько дочерей известно, все со своими мужьями в один день погасли. – Отмахнулась Шарги. – Ты вон кушай, и горячего попить не забудь. А то носишься со своим гронхом наравне, одни мослы остались. Никакой радости мужскому взгляду!
– У меня хорошая фигура! – возмутилась я.
– Где? – искренне удивилась Шарги. – Я только шею вижу, от подбородка и до пяток. Ты когда приехала, хоть чуть-чуть мяска было, а сейчас вон, скоро за молодым деревцем прятаться будешь.
– Это было не мяско. Оман вообще сказал, что это уродство. – Рассмеялась я.
– Ой, нашла мне тут авторитет! Тоже мне ценитель! Он, этот оман, что в своей жизни видел? – ухмыльнулась Шарги.– У него же идеальная фигура, это клинок. Тонко, звонко и чтоб никаких выступов. Ну чего ты хохочешь? Ты посмотри на неё, аж заливается. Сейчас лет пять пройдёт и поглядим.
– На что поглядим?– не поняла я. – Что у нас в итоге в Геликарнаке получится?
– Да тут пяти лет ждать, смысла нет. И так видно, как дорожка выстилается. А вот у омана ещё возраст такой, что непонятно. Он такой дурак по молодости, или в маменьку уродился? – рубанула рукой по воздуху Шарги.
– Смотрю, совсем вы ни омана, ни майриме не уважаете. Только... Бабушка Шарги, а если о таких ваших словах донесут? – Шарги действительно что-то такое могла и посреди улицы высказать, ни на кого не оглядываясь.
– И что? Я кто? Старуха, что живет, чуть ли не в двух неделях пути от столицы, проживает свой век, собственным трудом на крышу и еду зарабатывает. – Очень серьёзно посмотрела на меня она. – Хорош же правитель, что на каждое слово палачей посылать будет. Так что либо я имею право громко сказать всё, что думаю, либо оман у нас истеричный сопляк! Вот помню, папенька его по молодости сюда приезжал, так я ему тогда по поводу его нового налога сказала, что чхать я на него хотела, что он уже не знает, как ещё в карман к простому народу влезть. Император тогда рассмеялся и сказал, чтоб не чихала, а то если разболеюсь, то кто налоги платить будет. А потом часа два, наверное, объяснял, что у нас богатая провинция, а тогда эти было так, а в других землях недостаток, и наш налог идёт как раз туда, где земли не так щедры к своим жителям. И знаешь, что я тебе скажу? Вот не убыло от императора, что он народу разъяснил. Зато злость у нас тогда сразу пропала. Поняли, что сегодня император о других заботится, а завтра может и нам помощь понадобиться. Кто ж знал, что он зло и обиду на нас затаит.
– С чего такой вывод? – проявила любопытство я.
– А чего он нас тогда этому разгильдяю отдал? – вот и попробуй с ней поспорить.
А ещё меня заинтересовало новое для меня явление.
– Бабушка Шарги, вы сказали про какой-то белый марион. Это что-то означает? На что он похож? – засыпала я вопросами собеседницу.
– Я буду тебе рассказывать, если ты, наконец-то, будешь есть. – Поставила условие Шарги, кивая на недавно отодвинутую мной тарелку. – Говорят, марион это не просто камень. Есть легенда, что наш мир это огромное сердце, а марион это прошедшая через пламя кровь этого сердца. Поэтому он и появляется там, где живут дочери огня. Тянется к одарённым, как к родственному существу. Чем сильнее пламя одарённой, тем больше камня и ярче его блеск. Но иногда, появляется и нечто удивительное. Белый марион. Как пламя, что горит в небе во время гроз. Сверкает так, что видно издалека. Но описать цвет его граней невозможно. Марион всегда разный. В свете свечей он сияет нежно-розовым светом, в свете солнца горит золотом, в тени отливает голубым. А в темноте светит как звёзды в ночном небе. Его находили только у нас, и в самом старом месторождении, первом из известных. И немного. Императорские регалии украшены белым марионом.
– То есть, то, что он появился, означает, что где-то поблизости точно есть дочь огня? – уточнила я.
– Ага, где-то поблизости. Носится везде и всюду! Лари называется, красавица из гарема, сапоги по колено и в штольни ныряет! Причём норовит всё это дело провернуть на голодный желудок! – усмехнулась Шарги. – Рудокопы прячут ящик с белым марионом на нижних ярусах, туда сроду ни один из сборщиков не забирался. И ты не вздумай, туда тащить кого-нибудь. Бессмертным тоже это знать не стоит. Они люди подневольные, нечего им лишний повод волноваться давать. Думаю даже скрывать всё то, что здесь происходит во время своих приездов в столицу, им стоит многих трудов.
– Так я же деньги отправляю...
– Да мало ли какая блажь тебе в голову придёт? Сегодня деньги отправлять, завтра воду в море лить. – Развела руками Шарги, намекая на то, что моей репутации уже ничего не повредит, и все странности прекрасно объясняются легкой придурью опальной лари.
– Шарги, лари у тебя? – забежал в домик один мальчишек, что помогал в порту.
– Что случилось? – сразу заволновалась я.
– Корабль из столицы вернулся. С гостями. – Выпалил он.
– Спасибо, Шарги! Всё было очень вкусно. – Проговорила я уже на ходу, торопясь на пристань.
Но меня уже опередили Марс и Барлик. Малис и вовсе из нашего своеобразного порта не уходила. Мне казалось, что ещё немного, и она оснастку корабля будет знать лучше любого моряка. Вообще сложилась удивительная ситуация. Я и Марс с морем ладили плохо. Купаться, плавать и даже нырять, это, пожалуйста. А вот на кораблях...
Несколько часов и мы оба лежим в лëжку, сломленные морской болезнью. А вот Барлик и Малис даже выходили на кораблях в море на несколько дней. Как я эти дни переживала, отдельная история. Но запрещать из-за своего личного страха ничего не стала. Дети уходили и на ловлю рыбы, и на учения, устроенные Аргесом. Пират вообще утверждал, что море любит Малис, и в морской воде, она как рыбка, только чешуи нет.
Вот и сейчас, я только подходила к пристани, а мне навстречу уже бежали мои дети со смехом и криками.
– Мама, смотри, кто к нам приехал! – торопились первыми сообщить мне новость они.
– Здравствуйте, лари! Смиренный строитель Масул счастлив видеть вас в здравии и благополучии. – Склонился в поклоне мужчина.
– И я рад снова видеть вас. Даже и не знаю, смогу ли достойно отплатить в благодарность за ваше участие в моей жизни. – Вторил ему второй из приветствующих, высокий мужчина.
Немного полный, то, что называется в теле. С ярко горящими чёрными глазами и широкой белозубой улыбкой.
– Вы меня не узнаёте, лари? Это же я, Ларис, старший сборщик земель Геликарнак. – Засмеялся он довольный такой реакцией.
– Что? Да как же тебя узнать, если от тебя половина осталась? Ты всё, чего не достаёт, в столице оставил, взамен Масула? – удивилась я столь огромным переменам за короткий срок.
– Нет, Масула прислал старший Гарид. – Ответил Ларис.
– Мы воспользовались тем способом, которым матушка Вали отправила с вами свою ученицу. Так что на ближайший год, я ваш покорный раб, готовый трудиться на благо оманлира юных илсиров и ирлери. – Улыбнулся Масул.
– Это ты парень зря сейчас сказал. Теперь не разогнëшься. – Проворчала из-за моей спины Шарги.
– О! Вы не знаете кто это такой! У него талант строить! Надëжно, прочно и красиво! – ответила я.
– А я разве сомневалась, что ты быстренько его пристроишь к делу? – под общий смех сказала Шарги.
Гостей и мастера Азуфа мы повели в общий гостиный дом, чтобы накормить и дать прийти в себя после долгой дороги. Правда, с последним не получилось. У нас было столько вопросов, что мастер Азуф, Масул и даже Ларис только успевали отвечать.
Конечно же, меня волновало, как там наша перестройка бедных кварталов.
– Заместо себя я оставил ученика, помните того мальчика-сироту? – спросил Масул.
– Который предложил арочный мост с опорами на скалы акульей челюсти? – уточнила я.
– Тот самый. Поверьте, он явно не позволит кому-либо испортить ваш замысел. Он готов с палкой в руках отстаивать ваш план и его выполнение. – Улыбался Масул. – Мы закончили красный квартал, целительский городок. Я и старший Гарид решили захватить часть второго "рога" бухты. Там мы разместили дополнительные жилые дома для лекарей. Так что городок и вправду превращается в квартал. На момент моего отъезда, заканчивали полную перестройку двух улиц вдовьего квартала. Ту, по которой вы тогда прошли к пристани, теперь зовут дорогой лари. Её мы закончили первой, потом начали сразу две соседние. Но справились. Как закончат, развернуться, и поведут две крайние улицы уже вниз, к пристани. И будут выходить на кверхи бессмертных. За счёт постройки домов в три этажа и разбора развалин освобождается очень много места. И улицы получаются шире и дополнительные дома. В квартале кверхов тоже идут активные стройки. Строятся два новых.
– Целительский квартал расширен, а вы ещё и кверхи строите... Что случилось? – почувствовала неладное я.
– На рубежах идут ожесточенные и затяжные бои. Оман до сих пор на войне, раненных приходит столько, что наши целители только и успевают принимать корабли с рубежей. – Ответил мастер Азуф. – Кверхам некуда размещать тех, о ком некому позаботиться, поэтому и строят новые.