Вообще, он выглядел гораздо более удручённым.
— Круто! — в глазах первого загорелся огонёк азарта. — Так это ж круто!
— Лапша отменная, да… Ну твою ж мать, это какой-то лютейший клоповник, Сань. Ну нахрена экономить-то? Мы там точно копыта не отбросим? Какие-нибудь вьетнамцы не прирежут, как тогда? Уже вторую неделю тут шарохаемся из сарая в сарай, давай хоть раз в нормальном отеле отоспимся.
— Да блин, то, что надо! Мишаня, ну нам же сказал тот мудрец, что надо брать самые всратые ночлежки. Там-то Циклопа и найдём. Всё в границах квадрата, восточная сторона от Эпицентра, всё сходится! Чей там район, кстати… Экскьюз ми, Шен, ремайнд ми плиз, вот из зис дистрикт нэйм оф?…
Он обратился к проводнику, показав карту, и дальше разговор пошёл на таком жутком пиджин-инглише, что я понял его куда хуже разговора на…
Русском. Да, я вдруг понял, что всё это время продолжаю понимать русский. С большим трудом, заставив себя переключиться на язык, на которым, казалось, ещё совсем недавно разговаривал сам.
— Не нравятся мне эти парни, — сказала тихо Сян, обернувшись.
А в этот самый момент второй из товарищей, кажется, Мишаня, посмотрел мне в глаза и сказал:
— Смотри, Саня, этот пырится, как будто понимает всё.
Глава 10Колясочник более мужественен, чем два олимпийца
Первой мыслью было — поскорей отвести взгляд. Чтобы не пыриться. Но я вовремя сообразил, что делать это не стоит. Тогда они точно допрут, что я их услышал и понимаю.
На моём лице не дрогнула ни одна мышца. Я сдержался и перевёл взгляд на Сян спустя секунд пять. Мне не нравилось, когда Сян так говорила — я успел заметить, что интуиция у неё — что надо. Чтобы успокоить и не портить аппетит, я решил сверкнуть знаниями — возможно, слегка преждевременно.
— Они ищут кого-то по самым плохим отелям с востоку от Эпицентра, — сказал я, не глядя на русских. — Собираются в какую-то ночлежку… «Маленький будда». На туристов не похожи. Похожи на спецслужбу какую-то.
Хотя про последнее я не был уверен. Сян округлила глаза и прошептала театральным шёпотом:
— Ты что, знаешь европейские языки⁈
— Да я сам в шоке. Не пали, не смотри на них.
Что именно это за язык — я решил не рассказывать. Признаться, я отчасти был рад обнаружить такую свою способность — но и немного грузанулся. Уж не меня ли кто-то ищет с моей бывшей родины? Может, тот бомж с обрезом с этим всем был связан?
Нет, во-первых, вычислить меня в новом теле было стандартными способами почти нереально. Во-вторых — у меня прошлого особо и не было никаких врагов по ту сторону границы.
И в третьих — уж слишком эта история смахивала на классических «плохих русских», а по опыту прошлой жизни я мог предположить, что спецслужбы моей родины за границей выглядят и ведут себя совсем по-другому, деликатнее. В общем, успокоил я себя, два мужика выглядят не как бандюганы или спецназовцы. А как особый вид туристов — искателей приключений. Просто не надо было так пристально в них глазеть.
И всё же, любопытство меня просто распирало. Бабуля Хо тем временем принесла две большие дымящиеся плошки, присела рядом, посмотрела на иностранных гостей и приветливо им помахала.
— Уважаемая Хо, вам известен кто-то под кличкой… Одноглазый или Циклоп? — спросил я бабулю.
— Не, не припомню… Это вы у этих подслушали? Уже второй раз за неделю пришли. Иностранцы. Русские, кажется, да. Ищут какого-то ци-клопа. Якобы, если его раздавить — то даст то ли иммунитет от всех болезней, то ли способность безошибочно чувствовать ложь — что-то такое.
Циклоп. Ци-клоп. Я с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться, когда осознал забавную игру слов на языке моей родины.
— То ли мужскую силу… — пробормотал я с полным ртом лапши, но уже не стал развивать тему, поймав взгляд Сян. — Но разве клопы могут обладать ци?…
Бабуля в некоторым удивлением кивнула и продолжила:
— Любой живой объект может что-нибудь такое поймать! А иногда — и не живой. Хотя ребятки с рынка рассказывали, смеялись, говорят, что это всё владельцы дешёвых ночлежек придумали, чтобы с богатыми звёздчатыми магнатами конкурировать. Кто знает… Ци-существа — они такие… Зашла вам моя лапшичка-то, да? Хорошо, хорошо, кушайте! Я вам сейчас половничек добавки налью.
— Спасибо, бабуля Хо!
После добавки владелица заведения подумала нас покинуть, но Сян её остановила.
— Постойте! Уважаемая Хо, у меня есть вопросец один. Я знаю, прозвучит это нагло, но не в курсе, есть ли на рынке работа? Для медсестры или ци-ортопеда? А то… я тут неожиданно уволилась, и голяк у нас, в общем.
Бабуля Хо сочувственно покачала головой.
— Понимаю, понимаю… Что ж, покумекаю со своими арендодателями — авось, чего-то и подскажут. Приходи в начале следующей недели — там чего подскажу.
Расплатились коинами со скидкой и распрощались. Была мысль сказать что-то напоследок таинственным искателям волшебного клопа, но я сдержался. Тут такие туристы не одни, ещё успею освежить знания в лингвистике.
После лапшички сила в руки вернулась, и я стал катить коляску самостоятельно, руками. Обратно мы двигались другим маршрутом — от рынка свернули не в сторону небоскрёбов, а в кварталы у большого моста, напоминающие деревеньку. Нет, на гетто оно всё ж не походило — дома стояли более-менее опрятные и ухоженные, с садами и припаркованными за заборами новенькими электроскутерами. Здесь, пожалуй, впервые в городе я увидел такое число детишек. Бегали с игрушечными мечами, устраивали прятки, перетекающие в потасовки, в общем, как и в любом нормальной полу-сельской местности. Впрочем, и я спальников нормальных здесь не видел — небоскрёб Янсена стоял полузаброшенный, а остальные посещённые мной районы были слишком близкими к Эпицентру, и семейные в них жить не хотели.
Вдруг вспомнилось.
— Где-то читал сравнение, как дерутся человеческие дети и детёныши приматов — до определённого возраста, типа, одно и то же поведение, мимика, движения. Какие-то учёные изучали. И ещё то же самое — в компании пьянчужек.
— Думаешь, пьяные практикуют стиль обезьяны? — Сян нахмурилась и сделала смешное лицо — она так часто делала, когда говорила умные вещи. — Ну, вообще-то действительно, похоже.
— Да нет, я о другом…
Развить тему и договорить я не успел. Послышались крики, грохот, откуда-то из-за поворота выскочила группа людей.
— Помогите! — услышал я женский голос
Сян тут же рванулась с места и скрылась за углом. Я подобрал все остатки ци в руках и резво покатил за ней.
Как же разительно отличалось моё состояние до волшебной лапшички и после! Десяток метров до угла я проехал за десять секунд, затормозив в конце с небольшим дрифтом у самого края бордюра, а затем осторожно съехал вниз.
В паре домов за углом творилось что-то нехорошее. Со всех сторон бежали люди, в основном — женщины и молодёжь, пахло палёным. Я подъехал ближе и увидел — искрил упавший фонарный столб, словно переломленный пополам, а под обломками забора и столба лежал подросток лет двенадцати, в порванном школьном костюме.
Вокруг валялись какие-то доски, коробки, а забор, частично бамбуковый, частично из металлической сетки — был разворочен словно от какого-то мощного удара. Парень лежал на обломках забора без движения, а провода искрили всего в метре от него, преграждая дорогу спасателям.
Я мигом понял ситуацию.
— Стоять! — рявкнул я Сян, всё порывавшейся шагнуть ближе. — Всем стоять и не трогай! Шаговое электричество! Паренёк, наверное, мёртв.
— Что случилось⁈ — старушка тоже вовремя остановилась рядом с Сян. — Сяоху! Они снова избили малыша Сяоху!
— Я видела, он первый задирался! — послышался детский голос. — Вон они! Туда убежали!
Я разглядел пару фигур, удалившихся за поворотом соседнего квартала.
Послышался чей-то женский плач. Я ещё раз взглянул на парня. Таким же парнем, наверное, был и я шесть лет назад — валявшимся среди обломков после открытия Потока и прихода первого Зверя. И меня же кто-то спас? Следовательно, и я должен спасти. Посмотрел на обувь собравшихся — лёгкие шлёпки хрен пойми из какого материала. У каталки же моей колёса были резиновые. Диэлектрик.
Что ж, пора вспомнить уроки ОБЖ и электротехники. Я решил действовать. Сперва подошёл к груде из досок, наклонился, подобрал бамбуковую палку подлиннее и полегче.
— Чан, стой! — чуть не завизжала Стрекоза. — Тебя убьёт током!
— Я знаю, что я делаю! Это диэлектрик.
— Господин инвалид всё правильно делает, — сказала очкастая девочка, стоявшая в стороне. — Нам на уроке показывали.
Подъехал ближе, отталкиваясь ею, как веслом. Затем подсунул под провод, положил один конец на подлокотник каталки, схватился за деревяшку обеими руками, поддел конец порванного провода, и…
Мне с трудом удалось удержать равновесия, но я всё ж перекинул провод через парня, положить на обломок столба. Отдышался, затем объехал, снова навалился — тут уже силы почти оставили меня, но я смог откинуть провод ещё дальше, к забору.
— Кажется, нормально. Безопасно теперь.
Тут же накатила чудовищная усталость. Я готов был свалиться на бок, но всё ж выехал из толпы, пропустив вперёд Сян. Толпа тут же сомкнулась над ней, вздыхала, охала какое-то время. Затем послышался вздох облегчения.
— Надо же, белая чакра.
— Дышит.
— Он дышит! Сяоху жив! — послышались голоса.
— Спасибо, спасибо, добрая девушка!
Народ расступился, а на моё плечо на миг опустилась чья-то тяжёлая рука.
— Так, снова вы?
Я поднял голову — надо мной нависал надзиратель Ди.
— Не снова, а… в очередной раз, почтенный Ди, — попытался я отшутиться известной поговоркой, но получилось не вполне понятно.
(Вот, кстати, забавно — язык знаю новый, а поговорки и обороты вспоминаются из прошлого языка.)
— Что тут у нас… — голос Ди впервые показался встревоженным. — Сяоху! Как ты? Что с ним?